Марина Цветаева - Борисоглебский, 6. Из лирического дневника 1914—1922
15 апреля 1916
«В óны дни ты мне была как мать…»
В óны дни ты мне была как мать,Я в ночú тебя могла позвать,Свет горячечный, свет бессонный,Свет очей моих в ночи óны.
Благодатная, вспомяни,Незакатные óны дни,Материнские и дочерние,Незакатные, невечерние.
Не смущать тебя пришла — прощай,Только платья поцелую край,Да взгляну тебе очами в очи,Зацелованные в óны ночи.
Будет день — умру — и день — умрешь,Будет день — пойму — и день — поймешь…И вернется нам в день прощёныйНевозвратное время óно.
26 апреля 1916
«Ты проходишь на запад солнца…»
Ты проходишь на запад солнца,Ты увидишь вечерний свет,Ты проходишь на запад солнца,И метель заметает след.
Мимо óкон моих — бесстрастныйТы пройдешь в снеговой тиши,Божий праведник мой прекрасный,Свете тихий моей души!
Я на душу твою — не зарюсь!Нерушима твоя стезя.В руку, бледную от лобзаний,Не вобью своего гвоздя.
И по имени не окликну,И руками не потянусь.Восковому святому ликуТолько издали поклонюсь.
И, под медленным снегом стóя,Опушусь на колени в снег,И во имя твое святое,Поцелую вечерний снег —
Там, где поступью величавойТы прошел в гробовой тиши,Свете тихий, святые славы,Вседержитель моей души.
2 мая 1916
«Зверю — берлога…»
Зверю — берлога,Страннику — дорога,Мертвому — дроги.Каждому — свое.
Женщине — лукавить,Царю — править,Мне — славитьИмя твое.
2 мая 1916
«У меня в Москве — купола горят…»
У меня в Москве — купола горят,У меня в Москве — колокола звонят,И гробницы, в ряд, у меня стоят,В них царицы спят, и цари.
И не знаешь ты, что зарей в КремлеЛегче дышится — чем на всей земле!И не знаешь ты, что зарей в КремлеЯ молюсь тебе — до зари.
И проходишь ты над своей НевойО ту пору, как над рекой-МосквойЯ стою с опущенной головой,И слипаются фонари.
Всей бессонницей я тебя люблю,Всей бессонницей я тебе внемлюО ту пору, как по всему КремлюПросыпаются звонари.
Но моя река — да с твоей рекой,Но моя рука — да с твоей рукойНе сойдутся, Радость моя, докольНе догонит заря — зари.
7 мая 1916
«Должно быть — за тóй рощей…»
Должно быть — за тóй рощейДеревня, где я жила,Должно быть — любовь прощеИ легче, чем я ждала.
— Эй, идолы, чтоб вы сдохли!Привстал и занес — кнут,И óкрику вслед — óхлест,И вновь бубенцы поют.
Над валким и жалким хлебомЗа жердью встает — жердь.И проволока под небомПоет и поет смерть.
13 мая 1916
«И тучи оводов вокруг равнодушных кляч…»
И тучи оводов вокруг равнодушных кляч,И ветром вздутый калужский родной кумач,И пóсвист перепелов, и большое небо,И волны колоколов над волнами хлеба,И толк о немце, доколе не надоест,И желтый-желтый — за синею рощей — крест,И сладкий жар, и такое на всем сиянье,И имя твое, звучащее словно: ангел.
18 мая 1916
«Руки люблю…»
Руки люблюЦеловать, и люблюИмена раздавать,И еще — раскрыватьДвери!— Настежь — в темную ночь!
Голову сжав,Слушать, как тяжкий шагГде-то легчает,Как ветер качаетСонный, бессонныйЛес.
Ах, ночь!Где-то бегут ключи,Ко сну — клонит.Сплю почти.Где-то в ночиЧеловек тонет.
27 мая 1916
«Над городом, отвергнутым Петром…»
Над городом, отвергнутым Петром,Перекатился колокольный гром.
Гремучий опрокинулся прибойНад женщиной, отвергнутой тобой.
Царю Петру и Вам, о, царь, хвала!Но выше вас, цари, колокола.
Пока они гремят из синевы —Неоспоримо первенство Москвы.
— И целых сорок сорокóв церквейСмеются над гордынею царей!
28 мая 1916
«Над синевою подмосковных рощ…»
Над синевою подмосковных рощНакрапывает колокольный дождь.Бредут слепцы калужскою дорогой —
Калужской, песенной, привычной, и онаСмывает и смывает именаСмиренных странников, во тьме поющих Бога.
И думаю: когда-нибудь и я,Устав от вас, враги, от вас, друзья,И от уступчивости речи русской —
Одену крест серебряный на грудь,Перекрещусь — и тихо тронусь в путьПо старой по дороге по калужской.
Троицын день 1916
«О муза плача, прекраснейшая из муз!..»
О муза плача, прекраснейшая из муз!О ты, шальное исчадие ночи белой!Ты черную насылаешь метель на Русь,И вопли твои вонзаются в нас, как стрелы.
И мы шарахаемся, и глухое, — ох! —Стотысячное — тебе присягает. — АннаАхматова! — Это имя — огромный вздох,И в глубь он падает, которая безымянна.
Мы коронованы тем, что одну с тобойМы землю топчем, что небо над нами — то же!И тот, кто ранен смертельной твоей судьбой,Уже бессмертным на смертное сходит ложе.
В певучем граде моем купола горят,И Спаса светлого славит слепец бродячий…— И я дарю тебе свой колокольный град— Ахматова — и сердце свое в придачу!
19 июня 1916
«Охватила голову и стою…»
Охватила голову и стою,— Чтó людские козни! —Охватила голову и поюНа заре на поздней.
Ах, неистовая меня волнаПодняла на гребень!Я тебя пою, что у нас — одна,Как луна на небе!
Что, на сердце вóроном налетев —В облака вонзилась.— Горбоносую — чей смертелен гневИ смертельна — милость.
Что и над червонным моим КремлемСвою ночь простерла,Что певучей негою — как ремнемМне стянула горло.
Ах, я счастлива! Никогда заряНе сгорала — чище.Ах, я счастлива, что тебя даря,Удаляюсь — нищей,
Что тебя, чей голос — о глубь, о мгла! —Мне дыханье сузил,Я впервые именем назвалаЦарскосельской Музы.
22 июня 1916
«Имя ребенка — Лев…»
Имя ребенка — Лев,Матери — Анна.В имени его — гнев,В материнском — тишь.Вóлосом — он — рыж —Голова тюльпана! —Что ж — осанна —Маленькому царю.
Дай ему Бог — вздохИ улыбку — матери,Взгляд — искателяЖемчугов.Бог, внимательнееЗа ним присматривай:Царский сын — гадательнейОстальных сынов.
Рыжий львенышС глазами зелеными,Страшное наследье тебе нести!Северный Океан и ЮжныйИ нить жемчужныхЧерных четок — в твоей горсти!
24 июня 1916
