Михаил Яснов - Пылая страстью к Даме. Любовная лирика французских поэтов

Душа

Как шли изгнанники в опалу,Я с твоего сошел крыльца;Но тех, кого любовь связала,Она связала до конца.

Вдали от губ моих, в постели,Ты думаешь, что ты одна,Но я с тобой на самом деле,Мы вместе ждем прихода сна.В толпе я для идущих рядомЛишь одинокий господинС отсутствующим, грустным взглядом,Но я гуляю не один.

Как нити тонкие вязанья,Две наши жизни сплетены,Одни глаза, одно сознаньеНам на двоих с тобой даны.

Я у тебя прошу советаПо сотне раз в теченье дня,Я знаю – да, я верю в это —Ты всюду смотришь на меня.

Мне смех твой слышен, и воочиюОгромных глаз я вижу взор,Когда, один оставшись ночью,Веду с тобою разговор.

Я вспоминаю беспрестанно,Что это лишь игра ума,Но есть в ней правда, как ни странно,Подумай, милая, сама.

Мы были счастливы сначала,И ты мне только словом «да»На все желанья отвечала,И с поцелуем мне тогда

Не подарила разве душу?Растаял поцелуй, мадам,И я покой ваш не нарушу,Но душу не верну я вам.

«Было глупое сердце закрытым сосудом…»

Было глупое сердце закрытым сосудом,Где напиток любви дремлет в темном стекле,Но приблизились вы, и нечаянным чудомПоказался мне ваш поцелуй на челе.

И почувствовал я, как в чудесном крещеньеМой мятущийся взор обретает покой.День в саду угасал, и в вечернем свеченьеПела птица, как будто целуя левкой.

Словно Мать, вы несли облегченье недугу,Проливая на раны бальзам в тишине,Но я поднял глаза и увидел ПодругуВ ваших ясных очах, обращенных ко мне.

Я упал вам на грудь, как герой недостойный,Мне явилась любовь, я живу как во сне,И желанье плывет, словно белый и стройный,Зачарованный лебедь на чистой волне.

Втридорога

Я пойду в Сен-Поль на базар,У меня отменный товар:Пару глаз твоих лживых тамЯ за сотню экю продам.

Десять ловких пальцев твоихРаспродам, как птиц полевых,А коварный твой рот уйдетЗа полсотни дублонов – влет!

Эти руки – сыщи нежней! —Эти розы твоих ступней,Грудь, колени – им всем однаДвадцать тысяч франков цена.

На базар я отправлюсь – иТам за ямочки все твои,За морщинки – их слаще нет! —Миллион попрошу монет.

А за вьющийся локон твой,Локон солнечный, золотой,И за губы твои в огнеЗапрошу по тройной цене.

Кто накинет побольше, тотТвою душу и плоть возьмет.А приглянется сердце – что ж!Дам в придачу его – за грош.

Артюр Рембо (1854–1891)

Ощущение

В сапфире сумерек пойду я вдоль межи,Ступая по траве подошвою босою.Лицо исколют мне колосья спелой ржи,И придорожный куст обдаст меня росою.

Не буду говорить и думать ни о чем —Пусть бесконечная любовь владеет мною, —И побреду, куда глаза глядят, путемПрироды – счастлив с ней, как с женщиной земною.

Офелия

На черной глади вод, где звезды спят беспечно,Огромной лилией Офелия плывет,Плывет, закутана фатою подвенечной.В лесу далеком крик: олень замедлил ход…По сумрачной реке уже тысячелетьеПлывет Офелия, подобная цветку;В тысячелетие, безумной, не допеть ейСвою невнятицу ночному ветерку.

Лобзая грудь ее, фатою прихотливоИграет бриз, венком ей обрамляя лик.Плакучая над ней рыдает молча ива,К мечтательному лбу склоняется тростник.

Не раз пришлось пред ней кувшинкам расступиться.Порою, разбудив уснувшую ольху,Она вспугнет гнездо, где встрепенется птица.Песнь золотых светил звенит над ней вверху.

Офелия, белей и лучезарней снега,Ты юной умерла, унесена рекой:Не потому ль, что ветр норвежских гор с разбегаО терпкой вольности шептаться стал с тобой?

Не потому ль, что он, взвевая каждый волос,Нес в посвисте своем мечтаний дивных сев?Что услыхала ты самой Природы голосВо вздохах сумерек и жалобах дерев?

Что голоса морей, как смерти хрип победный,Разбили грудь тебе, дитя? Что твой жених,Тот бледный кавалер, тот сумасшедший бедный,Апрельским утром сел, немой, у ног твоих?Свобода! Небеса! Любовь! В огне такогоВиденья, хрупкая, ты таяла, как снег;Оно безмерностью твое глушило слово —И Бесконечность взор смутила твой навек.

И вот Поэт твердит, что ты при звездах ночьюСбираешь свой букет в волнах, как в цветнике.И что Офелию он увидал воочьюОгромной лилией, плывущей по реке.

Первый вечер

Она была почти раздета,И, волю дав шальным ветвям,Деревья в окна до рассветаСтучались к нам, стучались к нам.

Она сидела в кресле, полу —Обнажена, пока в тениДрожали, прикасаясь к полу,Ее ступни, ее ступни.

А я бледнел, а я, ревнуя,Следил, как поздний луч над нейПорхал, подобно поцелую,То губ касаясь, то грудей.Я припадал к ее лодыжкам,Она смеялась как на грех,Но слишком томным был и слишкомНескромным этот звонкий смех.

И, под рубашку спрятав ножку,«Отстань!» – косилась на меня,Притворным смехом понемножкуПоддразнивая и казня.

Я целовал ее ресницы,Почуяв трепет на губах,Она пыталась отстранитьсяИ все проказничала: «Ах!

Вот так-то лучше, но постой-ка…»Я грудь ей начал целовать —И смех ее ответный столькоСоблазнов мне сулил опять…

Она была почти раздета,И, волю дав шальным ветвям,Деревья в окна до рассветаСтучались к нам, стучались к нам.

Ответ Нины

………………………………………………….ОН:– Что медлим – грудью в грудь с тобой мы?А? Нам пораТуда, где в луговые поймыСкользят ветра,

Где синее вино рассветаОмоет нас;Там рощу повергает летоВ немой экстаз;

Капель с росистых веток плещет,Чиста, легка,И плоть взволнованно трепещетОт ветерка;

В медунку платье скинь с охоткойИ в час любвиСвой черный, с голубой обводкой,Зрачок яви.

И ты расслабишься, пьянея, —О, хлынь, поток,Искрящийся, как шампанея, —Твой хохоток;

О, смейся, знай, что друг твой станетВнезапно груб,Вот так! – Мне разум затуманитИспитый с губ

Малины вкус и земляники, —О, успокой,О, высмей поцелуй мой дикийИ воровской —

Ведь ласки поросли шиповнойСтоль горячи, —Над яростью моей любовнойЗахохочи!..

……………………………………….

Семнадцать лет! Благая доля!Чист окоем,Любовью дышит зелень поля!Идем! Вдвоем!

Что медлим – грудью в грудь с тобой мы?Под разговорЧерез урочища и поймыМы вступим в бор,

И ты устанешь неизбежно,Бредя в лесу,И на руках тебя так нежноЯ понесу…

Пойду так медленно, так чинно,Душою чист,Внимая птичье андантино:«Орешный лист…»

Я брел бы, чуждый резких звуков,В тени густой,Тебя уютно убаюкав,Пьян кровью той,

Что бьется у тебя по жилкам,Боясь шепнутьНа языке бесстыдно-пылком:Да-да… Чуть-чуть…

И солнце ниспошлет, пожалуй,Свои лучиЗлатые – для зелено-алойЛесной парчи.

………………………………………….

Под вечер нам добраться надоДо большака,Что долго тащится, как стадоГуртовщика.

Деревья в гроздьях алых пятен,Стволы в смолье,И запах яблок сладко внятенЗа много лье.

Придем в село при первых звездахМы прямиком,И будет хлебом пахнуть воздухИ молоком;

И будет слышен запах хлева,Шаги коров,Бредущих на ночь для сугреваПод низкий кров;

И там, внутри, сольется стадоВ массив один,И будут гордо класть говядаЗа блином блин…

Очки, молитвенник старушкиВблизи лица;По край напененные кружкиИ жбан пивца;

Там курят, ожидая пищи,Копя слюну,Надув тяжелые губищиНа ветчину,

И ловят вилками добавку:Дают – бери!Огонь бросает блик на лавкуИ на лари,

На ребятенка-замарашку,Что вверх задком,Сопя, вылизывает чашкуПред камельком,И тем же озаряем бликомМордатый пес,Что лижет с деликатным рыкомДитенка в нос…

А в кресле мрачно и надменноСидит каргаИ что-то вяжет неизменноУ очага;

Найдем, скитаясь по хибаркам,И стол, и кров,Увидим жизнь при свете яркомГорящих дров!

А там, когда сгустятся тени,Соснуть не грех —Среди бушующей сирени,Под чей-то смех…

О, ты придешь, я весь на страже!О, сей моментПрекрасен, несравнен, и даже…

ОНА: – А документ?

Роман