Марина Цветаева - Борисоглебский, 6. Из лирического дневника 1914—1922
4—16 <17–29> мая 1920
«Восхúщенной и восхищённой…»
Восхúщенной и восхищённой,Сны видящей средь бела дня,Все спящей видели меня,Никто меня не видел сонной.
И оттого, что целый деньСны проплывают пред глазами,Уж ночью мне ложиться — лень.И вот, тоскующая тень,Стою над спящими друзьями.
4—16 <17–29> мая 1920
«Пригвождена к позорному столбу…»
Пригвождена к позорному столбуСлавянской совести старинной,С змеею в сердце и с клеймом на лбу,Я утверждаю, что — невинна.
Я утверждаю, что во мне покойПричастницы перед причастьем.Что не моя вина, что я с рукойПо площадям стою — за счастьем.
Пересмотрите все мое добро,Скажите — или я ослепла?Где золото мое? Где серебро?В моей руке — лишь горстка пепла!
И это всё, что лестью и мольбойЯ выпросила у счастливых.И это всё, что я возьму с собойВ край целований молчаливых.
19 мая <1 июня> 1920
«Пригвождена к позорному столбу…» (2)
Пригвождена к позорному столбу,Я все ж скажу, что я тебя люблю.
Что ни одна до самых недр — матьТак на ребенка своего не взглянет.Что за тебя, который делом занят,Не умереть хочу, а умирать.Ты не поймешь, — малы мои слова! —Как мало мне позорного столба!
Что если б знамя мне доверил полк,И вдруг бы ты предстал перед глазами —С другим в руке — окаменев как столб,Моя рука бы выпустила знамя…И эту честь последнюю поправ,Прениже ног твоих, прениже трав.
Твоей рукой к позорному столбуПригвождена — березкой на лугу
Сей столб встает мне, и не рокот толп —То голуби воркуют утром рано…И всё уже отдав, сей черный столбЯ не отдам — за красный нимб Руана!
19 мая <1 июня> 1920
«Руку нá сердце положа…»
Кричали женщины ура
И в воздух чепчики бросали…
Руку нá сердце положа:Я не знатная госпожа!Я — мятежница лбом и чревом.
Каждый встречный, вся площадь, — все! —Подтвердят, что в дурном родствеЯ с своим родословным древом.
Кремль! Черна чернотой твоей!Но не скрою, что всех мощнейПреценнее мне — пепел Гришки!
Если ж чепчик кидаю вверх, —Ах! не так же ль кричат на всехМировых площадях — мальчишки?!
Да, ура! — За царя! — Ура!Восхитительные утраВсех, с начала вселенной, въездов!
Выше башен летит чепец!Но — минуя литой венецНа челе истукана — к звездам!
8 <21> мая 1920
«Кто создан из камня, кто создан из глины…»
Кто создан из камня, кто создан из глины, —А я серебрюсь и сверкаю!Мне дело — измена, мне имя — Марина,Я — бренная пена морская.
Кто создан из глины, кто создан из плоти —Тем гроб и надгробные плиты…— В купели морской крещена — и в полетеСвоем — непрестанно разбита!
Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сетиПробьется мое своеволье.Меня — видишь кудри беспутные эти? —Земною не сделаешь солью.
Дробясь о гранитные ваши колена,Я с каждой волной — воскресаю!Да здравствует пена — веселая пена —Высокая пена морская!
10 <23> мая 1920
Евреям
Так бессеребренно — так бескорыстно,Как отрок — нежен и как воздух синь,Приветствую тебя ныне и присноВо веки веков. — Аминь. —
Двойной вражды в крови своей поповскойИ шляхетской — стираю письмена.Приветствую тебя в Кремле московском,Чужая, чудная весна!
Кремль почерневший! Попран! — Предан! — Продан!Над куполами воронье кружит.Перекрестясь — со всем простым народомЯ повторяла слово: жид.
И мне — в братоубийственном угаре —Крест православный — Бога затемнял!Но есть один — напрасно имя ГарриНа Генриха он променял!
Ты, гренадеров певший в русском поле,Ты, тень Наполеонова крыла, —И ты жидом пребудешь мне, доколеНе просияют купола!
Май 1920
«И что тому костер остылый…»
И что тому костер остылый,Кому разлука — ремесло!Одной волною накатило,Другой волною унесло.
Ужели в раболепном гневеЗа милым поползу ползком —Я, выношенная во чревеНе материнском, а морском!
Кусай себе, дружочек родный,Как яблоко — весь шар земной!Беседуя с пучиной водной,Ты все ж беседуешь со мной.
Подобно земнородной деве,Не скрестит две руки крестом —Дщерь, выношенная во чревеНе материнском, а морском!
Нет, наши девушки не плачут,Не пишут и не ждут вестей!Нет, снова я пущусь рыбачитьБез невода и без сетей!
Какая власть в моем напеве, —Одна не ведаю о том, —Я, выношенная во чревеНе материнском, а морском.
Такое уж мое именье:Весь век дарю — не издарю!Зато прибрежные каменьяДробя, — свою же грудь дроблю!
Подобно пленной королеве,Что молвлю на суду простом —Я, выношенная во чревеНе материнском, а морском.
31 мая <13 июня> 1920
«Вчера еще в глаза глядел…»
Вчера еще в глаза глядел…А нынче — всё косится в сторону!Вчера еще до птиц сидел,— Все жаворонки нынче — вороны!
Я глупая, а ты умен,Живой, а я остолбенелая.О вопль женщин всех времен:«Мой милый, чтó тебе я сделала?!»
И слезы ей — вода, и кровь —Вода, — в крови, в слезах умылася!Не мать, а мачеха — Любовь:Не ждите ни суда, ни милости.
Увозят милых корабли,Уводит их дорога белая…И стон стоит вдоль всей земли:«Мой милый, что тебе я сделала?»
Вчера еще — в ногах лежал!Равнял с Китайскою державою!Враз обе рученьки разжал,— Жизнь выпала — копейкой ржавою!
Детоубийцей на судуСтою — немилая, несмелая.Я и в аду тебе скажу:«Мой милый, что тебе я сделала?»
Спрошу я стул, спрошу кровать:«За что, за что терплю и бедствую?»«Отцеловал — колесовать:Другую целовать», — ответствуют.
Жить приучил в самóм огне,Сам бросил — в степь заледенелую!Вот что ты, милый, сделал мне!Мой милый, чтó тебе — я сделала?
Все ведаю — не прекословь!Вновь зрячая — уж не любовница!Где отступается Любовь,Там подступает Смерть-садовница.
Само — чтó дерево трясти! —В срок яблоко спадает спелое…— За все, за все меня прости,Мой милый, — что тебе я сделала!
1 <14> мая 1920
