Шарль Бодлер - Цветы зла
КРЕОЛКЕ
В стране, ласкаемой лучами и душистой,Там, где раскинули пурпуровый шатерДеревья и в тени всё дышит ленью мглистой,Креолку я знавал и помню до сих пор.
На шее царственной и смугло-золотистойВолшебницы цветет тяжелых кос убор;Она идет легко, Дианою лучистой,С улыбкой тихою, и чист открытый взор.
О, если бы могли вы в край уехать славныйИ над Луарою иль Сеною державнойТам в замке царствовать, в тиши его гербов,
То стали бы для вас, в садах, жары не знавших,Сонеты расцветать в груди поэтов, ставшихОт блеска ваших глаз покорнее рабов!
MОЕSTА ЕT ЕRRАBUNDА
Душа твоя порой стремится ли, Агата,Над морем мерзостным глухих домов взлетев,К волнам иных морей, где всё лазурь и злато,И глубь прозрачная, как очи юных дев?Душа твоя порой томится ли, Агата?
Безбрежный океан нам отдых от трудов.Кто хриплому певцу, бушующему морю,Под громогласный вой разгневанных ветровВысокую дал власть баюкать наше горе?Безбрежный океан нам отдых от трудов.
Развейтесь, паруса свободные фрегата;Умчите вы меня от здешних зол и слез.Скажите, просит ли печальная АгатаПорою: «От обид, и ран, и жгучих грезУмчите, паруса свободные фрегата».
Как далеки луга душистые твои,Эдем, где всё кругом полно любви и света,Где любим лишь одно достойное любвиИ сердце негами блаженными согрето.Как далеки луга душистые твои,
Рай зеленеющий, страна любви невинной,Объятья, песни, бег и запахи цветов,Дрожащих скрипок зов за рощами долины,Вино по вечерам под кущами садов.Рай зеленеющий, страна любви невинной,
Обитель тайных нег, безгрешный, светлый Рай,Ужели отошел ты далее Китая,И может ли наш стон вернуть тот дивный край;Наполнит ли опять песнь наша молодаяОбитель тайных нег, безгрешный, светлый Рай?
ПРИЗРАК
Как ангелы, чей взор грозится,Я проберусь в твою светлицуИ тихо проскользну по нейК тебе, с толпой ночных теней.
Я подарю тебе лобзаньяМорозней лунного сияньяИ подколодною змеейСтан обовью дрожащий твой.
Когда рассвет настанет бледный,Я от тебя умчусь бесследно.Вмиг опустеет твой покой.
Как друг живой — любовью нежной,Хочу над юностью мятежнойЦарить я страхом и тоской!
ОСЕННИЙ СОНЕТ
Мне говорят глаза, прозрачные как лед:«Мой друг, чем объяснить твое ко мне влеченье?»Ласкайся и молчи! Душа среди мученийЛишь памятью о днях безоблачных живет
И тайну грешную делить не позоветПодругу, чья рука готова дать забвенье.Я темной повести сотру изображенье.Мне ненавистна страсть, и ум меня гнетет.
Люби меня без слов! Любовь, таясь за тенью,Уж вынула стрелу и верный лук берет.Мой ум старинные те стрелы узнает:
Безумье, ужас, смерть. — Цветок ты мой осенний,В обоих нас заря последняя встает,О белое мое, холодное виденье.
ПЕЧАЛЬ ЛУНЫ
Луна ленивее обычного мечтает;Как дева юная среди густых тенейРукою легкою рассеянно ласкаетНа ложе, перед сном, округлости грудей,
Она, предавшись вся мечтам и вожделенью,На тучах шелковых лежит средь темноты,Свой устремивши взор на белые виденья,Взошедшие кругом в лазури, как цветы.
Когда на этот шар, в истоме молчаливой,Слезу порой луна роняет сиротливо,То верный ей поэт, бессонных друг ночей,
В ладонь берет слезу, сияющую бледноОпалом, и в груди ее, как дар заветный,Он прячет, далеко от солнечных лучей!
КОШКИ
Рабы седых наук и страстных вожделенийРавно скучали бы на склоне зрелых днейБез кошек царственных, хранительниц огней,Враждебных, как они, морозам и движенью.
Взалкав познания и сладострастных нег,Они взлюбили тишь и тени ночи черной.Коль иго перенесть могли б они покорно,Их в упряжь бы свою взял бог подземных рек.
Задумавшись, они немеют величаво,Как сфинксы древние на пепелищах славы,Что забываются невозмутимым сном.
Шерсть плодовитых чресл их странно шевелится,Вся в искрах сказочных, и золотым пескомПокраплены слегка их вещие зеницы.
СОВЫ
Под тисами, привычной сенью,Сидят седые совы в ряд,Как будто боги, и глядятКровавым глазом, полным лени.
Они, застыв недвижно, ждутЧасов томительно-печальных,Когда вослед лучей прощальныхНочные тени подойдут.
И мудрецу пример те птицы,Что в мире должен он страшитьсяДвижения и суеты;
Ведь смертный, грезой опьяненный,Всегда наказан за мечтыДуши, в скитания влюбленной.
ТРУБКА
Я трубка автора; меняОн курит день и ночь, и сталаНа черных женщин СенегалаЯ походить, цвет изменя.
Когда он мучится, кляняСудьбу, дымлюсь, как домик малый,Где будет ужинать усталыйКрестьянин на исходе дня.
Его качаю в синей сети,Рожденной в огненных устах.В туманных, сладостных мечтах
Всё забывает он на свете.На сердце — мира торжество,И отдыхает ум его.
МУЗЫКА
Порой по музыке, как по морю, плыву!К бледному светилуСквозь очарованный туман иль синевуМчат меня ветрила;
Надувши легкие, как паруса, и полнСмелости и силы,Несусь я по хребту нагроможденных волн,Темных, как могила;
Мятежных кораблей я чувствую в себеМуку, дрожь и страсти;Лечу над бездною безбрежною, в борьбе
С бурей, в час ненастья.— Иль стихнет ветер вдруг, и сны мои видныВ зеркале волны.
МОГИЛА ПРОКЛЯТОГО ПОЭТА
Коль ночью темною и соннойОдин из верных вам друзейТруп похоронит отлученныйВ развалинах, среди полей,
Там, в час когда, светя невинно,Уходят звезды на покой,Паук протянет паутиныИ змей заблещет чешуей.
Слышны вам будут чередоюНад осужденной головоюВой раздирающий волков,
Голодный шабаш ведьм шумливых,Забавы старцев похотливыхИ совещания воров.
ФАНТАСТИЧЕСКАЯ ГРАВЮРА
На лбу нелепого и жуткого скелетаКорона золота сусального надета,Порфиру и венец державный заменя.Без шпор и без хлыста измучил он коня,Такого же, как он, костлявого, и в пенеУ клячи ноздри все, и гнет она колени.Проходят так они простором мировым,Вселенную топча копытом роковым;Угрюмый всадник меч пылающий возноситНад безымянною толпой и жатву косит,И, словно князь сады родимого дворца,Обходит кладбища, которым нет концаИ где лежат, в лучах безрадостного света,Народы Ветхого и Нового Завета.
ВЕСЕЛЫЙ МЕРТВЕЦ
Средь виноградников, над мирною рекой,Могилу вырою, поглубже да посуше,Где мог бы уложить я кости на покой,Забвенье прежних дней ничем уж не наруша.
Не надо гроба мне, ни жалости людской;Слезы я не прошу сочувственной, и лучше,Чем мне унизиться до слабости такой,Позволю воронам клевать живую тушу.
О черви! Палачи без слуха и без глаз!Веселый сходит к вам мертвец на этот раз!Ползите, мудрецы, рожденные гниеньем,
Питаясь без стыда развалиной моейИ, если сможете, последним став мученьемДля тела без души и мертвого мертвей!
БОЧКА НЕНАВИСТИ
