Симон Чиковани - Стихотворения и поэмы

17. По следам Важа Пшавела. Перевод П. Антокольского

Сзади оставивши долы,Перевалили в горах мыДихчо. Но все-таки дологПуть по верховьям Арагви.Глохнем в Арагвином шуме,Входим, стихи повторяя,В Гудамакари, в Лутхуми,В дебри обильного края.Взмыли стервятники смелоИ в синеве потонули.Вот и деревни Пшавела:Чаргали, Мигриаули.Нас провожает по этойМестности горец толковый.Там, где серьгою продетоСолнце в утес ледниковый,Там, над хевсурским селеньем,Брошен ничком, у обвалаПлачет о крови оленьейСиндаурай, как бывало.Гнал он когда-то с откосаЗверя в свирепом веселье —Так и застрял тут и сроссяС пропастью в зубьях расселин.Глохнет от грохота, замер,Путь потерял, будто не был.Тщетно пустыми глазамиМерит дождливое небо.Эй, продержись, сколько можешь,Там, у предела природы!Может быть, завтра уложишьТигра могучей породы.Тигр оцарапает камень,Кровью его обагряя,Брошенный в пропасть рукамиПризрака Синдаурая.Горы, на нас нависая,Смотрят легендами дико.Вспахана рать их косаяВременем, будто мотыгой.

В Орцхали вцепились друг в другаДве разных Арагви. ВыходитНавстречу из бражного кругаК нам пшав и беседу заводит:«Привет, молодцы из долины,Зарей освещенные люди!Примите и тост мой недлинныйИ выпейте горное луди.Мы тут, как отара овечья,В расселину сбиты и сжаты,Но чуем, что время далечеУдарило в бубен набата.В глазах ваших вижу, как будтоНеведомой азбуки словоНа радость хевсурам оттудаПо горной тропе привело вас».Он молвил и, выгнувши локоть,Как жахнет в ущелье двустволкой!Откликнулась пропасть. И охатьПошло в ней отчетливо долго.У неба в глазах потемнело.Завыла гора, убегая.Покрытая пеной, как мелом,Гремела Арагви нагая,Зачатая за ледниками,Сгибалась волною горбатойПо этой стране, где стихамиУсердствуют даже ребята.Брюхатые овцы пыхтели,Столпясь на отвесной дорожке,И шустрые шуртхи слетелиИ взмыли с откоса сторожко,И, смутную ночь карауля,Виднелась тропа еле-еле,Где Чаргали, МигриаулиВ Арагвином горле гремели.И ночь, рассыпавшая щедроДары свои, дальше вела.Врезаясь в скалистые недра,Ломала река удила.

Арагви вцепились в ОрцхалиДруг в друга и рвут на куски.И пшав повествует нам далеПреданье хевсурской тоски.Нам зверь подвывает, ощерясь,За щебнем пробитого русла,Где ветер стихает в пещере,Туманы сползаются тускло.Как девушка мчалась по круче,Забывши адат родовой.Как луч издалека зыбучийЛуна протянула ей свой.Как мчалась по следу беглянки,Стреляя, родня женихова,Как билась у дикой стоянкиАрагви от стона глухого.Несла она девушку мертвую,От холода остервенев,В стремительном беге наверстываяНа кручах растраченный гнев.Нам пшав эту сказку рассказывалНад кручей, над пеной Орцхали.Он рану свою перевязывалИ хмуро оглядывал скалы.«Там некогда сросся оплечьемСо скалами Синдауридзе,И высох костяк, искалечен,И жаждет в долину спуститься.Но в голые зубья расселин,Где сумрачен быт бедняка,Врезается, ясен и зелен,Свет, видимый издалека.Деревни, висящие в тучах,Влачили безвыходно ночь.Но там быть приветливым учатИ слова там ведают мощь.И ждем мы сегодня такогоРассказа иль песни такой,Чтоб нам объяснили толковоО жизни долин городской», —Так, руша гнездовья адата,Сказал нам приветливый пшав.Арагви неслась, как когда-то,Столетьями в лица дыша.И ночь разверзала нам щедроСозвездья и дальше вела.Врезаясь в скалистые недра,Ломала река удила.

18. Вечер застает в Хахмати. Перевод Н. Тихонова

Вот уж на тропах видим: хевсуры.Значит, в предгорьях конец пути.Завтра возьмем мы хребет темно-бурый, —легче сказать о нем, чем перейти.

Вечер навстречу — идем, нахмурясь,усталость качает, шли дотемна.В Хахмати стали у Алудаури,Кудиа будет хозяин наш.

Плоская крыша. Овчины горою.Хахмати! Водкой полощем рот.Об этом гнездовье древнем героевдостойную Кудиа речь ведет.

Хвтисо зовут одного, и Хвтисокличут другого, и третий ещеХвтисо сидит, и в лесные высисолнце уносит румянец щек.

И, от людей как бы отпрянув,утесы взвились — столбовики,только кружит тропа неустанноза извивами дикой реки.

Кудиа, шрамами битв темнея,о замке хахматском поведает быль:пустынна крепость, в ней и над неюлишь раскаленная тишь да пыль.

Кудиа дружески спрашивать будет:«Как с барантой у вас, как покос?»К нам, из долины пришедшим людям,он обращает тихий вопрос:

«Как я шофером хочу быть! Смогу ли?Сердце мое никак не леглок косности сельской, к дикости… Пули,меч — вот они опекали село».

Путает сумрак деревья, осыпи…Лишь в опадающей в тьму крутизнелуч застревает в плече утеса,словно стрелы отбитой конец.

Подумайте, Кудиа кинуть жаждетлесами обвитые гор бока,выйти из облака горных стражейв автомобильные облака.

Мчаться долинами… Судьба любаяэтой, трущобной, всё ж веселей.Знает ли город, бушуя, сияя,какая по нем тоска на селе?

Как темны еще эти выси,за душу держит гор закон.«Ты о шофере? — скажет Хвтисо. —В Хахмати что будет делать он?»

«Лягут дороги по Хевсуретн,так по-иному дела пойдут.Мы перед новой жизнью в ответе, —Кудиа молвит Хвтисо тут.—

Там, у реки, поставим школу,листы газетные развернем,святыни не впрок нам, войдем в веселыйВоенно-Грузинской дороги гром».

Но Хвтисо-третий на это словогрозно взглянул на нас из-под бровей,словно он диском метнул свинцовым,слово метнул нам серпа кривей:

«Что вы стараетесь понапрасну?»Поднял меч — и сейчас же вниз.Кудиа удалый отвел опасность,Хвтисо — все трое — опомнились.

«Это же гости! Мужи, как Важа,они о хевсурах сложат песнь…»И взяли мы роги и пили важно.И здравицам слов не хватало здесь.

И первый Хвтисо, и Хвтисо двоепили за нас; мы пили, клянясьсоюзом гор и долин травою,и пели песни, объединясь.

Птичьим гнездом село висело.Вдаль устремив над пропастью взори бормоча о глуши без предела,с мечом и щитом сидел шофер.

Тьма поглотила скалы, ставни,рукам своим волю дряхлым дав,тупо река колотила камни,замыслы Кудиа угадав.

В сон нас влекло осторожный, турий,спало село, как одна семья.Тихо сказал нам Алудаури:«А все-таки буду шофером я!»

19. Стада в Рошке. Перевод Н. Гребнева

Минуя шаткий мост через ущелье,Стада, стада брели по склонам гор,Пастух, играя песню на свирели,Вел с ними свой нехитрый разговор.

С древнейших лет корова для хевсураЕдинственной надеждою была.Медлительная, мелкая, понуроОна брела на зорьке из села,

Траву щипала по альпийским склонам,Шел молодой пастух за нею вслед,И прыгал около нее теленок,Счастливый тем, что он рожден на свет.

Но мир был шаток. И когда темнелоИ полз туман лениво, как стада,Из-за далеких гор зелено-белыхНа пастбище хевсура шла беда.

Стада пугая топотом и свистом,Свалившись, словно на голову снег,Разбойничий отряд соседей-кистовСкакал вершить свой воровской набег.

…Я вижу, как по бурой бычьей шкуреИз рваной раны кровь бежит ручьем,Я слышу звон пастушьего пандури,Расколотого вражеским мечом.

Я вижу, как копыта бьют о камень,Я слышу звон металла средь камней,И бугаи с опущенными лбами,Ревя, бегут на взмыленных коней.

Встречал людское горе ветер свистом,По тропам и дорогам пыль мелоТуда, где в котловине каменистойОкаменело мирное село.

А утром с гор, зловещих и туманных,С остатком стад, усталы и тихи,В рубахах, окровавленных и рваных,В селенье возвращались пастухи.

Так жил хевсур.                          Свой славил труд суровый,И горный край и солнце славил он.И снова тень теленка и коровыЛожилась на крутой зеленый склон.

И снова шли стада под звон свирелиЩипать траву и пить из родника,И тяжелело вымя, и звенелиО днище ведер струи молока.

Хевсур любил свой труд. И труд хевсуруДавал, что мог: одежду и еду.На плоских крышах просыхали шкурыБыков, убитых старшими в роду.

Ноябрь. Детишки мал мала и меньшеУ очага садились в полукруг.Внимало пламя причитанью женщинИ завыванию ветров и вьюг.

Сухой кизяк, тепла давая мало,Скорее душу согревал, чем плоть,Но всё же это пламя помогалоОзябшим людям стужу побороть.

Приготовляли женщины хинкали,Вскипала медленно вода в котле.Коровы в хлеве каменном мычали,Тоскуя о весне и о тепле.

В зубах хевсура трубка догорала,Молился он за свой очаг родной,Чтобы его несчастье миновалоИ чтоб прошли обвалы стороной.

Но вот к столу хинкали подносили,Из полных мисок жадно брали их,Старик цветистыми словами былиРассказывал о временах былых.

Припоминая звуки старых песен,За маслом лезли пятерней в кувшин,И оставались капли, словно плесень,Покрыв пушистые усы мужчин.

Глава семейства, потянувшись сладко,Произносил: «Куда нам, грешным, в рай!»И по обглоданной гадал лопатке,Чтоб предсказать грядущий урожай.

Потом, на жбан с продажным маслом глядя,Бачками и уздечками звеня,Для сына он оседлывал коня,Одолженного у соседа на день.

И сын, привьючив груз и взяв немногоС собой еды, отдав отцу поклон,Из сального стакана на дорогуПил второпях овсяный самогон.

Потом он на коня взлетал и мчался,И вся семья смотрела вслед ему,А он скакал, с туманами сливалсяИ не был уже виден никому.

Предстали предо мной картины эти,Прошедшее на память мне пришло,Когда я очутился в Хевсурети,Приехав в Рошку — горное село.

Я вижу стройных, золотоволосыхКрасавиц.                Словно колос наливной,На солнце отливаются их косы,Омытые водою дождевой.

Я слышу: девушка смеется звонко,Я вижу: яснолица и стройна,Прижала к платью плотному онаСмешного годовалого ягненка.

Мне возле неба встретить довелосьКрай, где Саната, Мзиа и Манана,Встав на заре, на самой ранней рани,Дождями моют золото волос.

Уже садится солнце, гонят стадо.Напев пандури слышится вдали,Дыханье горных пастбищ, их прохладуСтада с собой в селенье принесли.

Бредет отяжелевшая корова,Ей, видно, уж дорога нелегка.Дай нам телка, пусть будет он здоровым.Дай, дорогая, людям молока.

Жевать сухую корку скучновато,Без масла не пойдет она нам впрок.Об изобилье песню сепараторПоет и гонит масла ручеек.

Сегодня все здесь счастливы и сыты.И радость заглянула к нам под кров.Белеют деревянные корыта,Наполненные маслом до краев.

Земля хевсуров, край животноводов,Ты светел, и светлы твои дела,И слава о стадах твоей породыВсю Грузию, всю землю обошла.

Состарился последний хевисбери,Он так боится новшеств и машин,Что, в доме окна заперев и двери,Он не выходит, он сидит один.

20. Девушка из Рошки. Перевод М. Петровых