Эмиль Брагинский - Почти смешная история и другие истории для кино, театра
— Вот. Темно-зеленая, два, квартира тоже два.
— Телефон?
— У него нет телефона. А что случилось?
— Он женатый?
— Нет, а почему?
— Был женатый?
— По-моему, нет.
— И детей на стороне у него нету?
— Не знаю, не проверял…
— До свидания! — Марина Петровна стала спускаться по лестнице. — Ты где учишься?
— В автодорожном…
— Тройки есть?
— Есть.
— Исправь на четверки!
Гена перегнулся через перила:
— А все-таки, зачем вам Вася?
— Я еду в Новгород, — сухо объяснила Марина Петровна, — и мне там нужно такси!
Борис Иванович пришел домой подавленный.
— Ну что? — встревожилась Катенька. — Она не отдала свидетельство?
— Отдала. Только вот Наташка сбежала с таксистом.
— Куда сбежала?
— В Новгород!
— Ну, это не очень далеко, — заметила Катенька, — километров пятьсот!
— Как ты можешь об этом так спокойно говорить! Моя дочь…
— Борюся, у них теперь свобода любви!
— Замолчи! — неожиданно для самого себя закричал Борис Иванович.
— Ого! — удивилась новая жена. — А ты, Борюся, дочку-то любишь больше, чем меня.
— Неправда, — возразил Борис Иванович. — Просто ее я люблю восемнадцать лет подряд, а тебя лишь три месяца…
Катерина нисколько не обиделась, а лишь поглядела на него сочувственным взглядом и легко погладила по голове. И такой исходил от нее ласковый покой, что напряжение спало и Борис Иванович по-детски уткнулся лицом в мягкое плечо.
Тем временем шустрый старенький «Москвич» бодро катил к Новгороду. К вечеру он уже отмахал положенные пятьсот километров с гаком и от гостиницы «Садко» повернул направо.
— Слева, — сообщал Вася, — церковь Спаса на Ильине, четырнадцатый век, в ней фрески Феофана Грека… А вот — Федора Стратилата, она еще постарше… Тебя это волнует?
— Это будет меня волновать несколько позже, — ответила Наташа, — в настоящий момент меня волнует встреча с твоими родителями.
Вася повернул «Москвич» налево, свернул с главной улицы.
— Насчет встречи с родителями, это не будут лучшие минуты в твоей жизни. Я тебе обещаю. Отца зовут — Яков Андреевич, мать — Серафима Ильинична. Повтори.
— Яков Андреевич и Серафима Ильинична. Я запомнила. Я способная.
— Есть еще большой подарок — младшая сестра. Лида.
— Сколько лет подарку?
— Четырнадцать. Самый подарочный возраст. Мы приехали.
— Значит, ты убежден, что меня встретят плохо?
— Очень плохо. Можно сказать, в штыки. Вылезай!
— Ничего. — Наташа покорно вылезла из машины. — Нервная система у меня крепкая… Может, мне лучше, не заходя в дом, отправиться на вокзал?
— Билета не достанешь! Пошли!
Улица была тихая, зеленая-зеленая. Дома старые, каменные, в два и три этажа, с балконами. Наташа оглядела улицу, оглядела дом, балконы. На одном из них приметила девчушку, очень симпатичную, курносую, вихрастую, которая вдруг свесилась вниз и закричала:
— Вася, ты кого это опять привез?
— Ах вот что, — засекла Наташа, — весьма любопытная деталь. Значит, я не первая.
— Это Лидка, я тебя предупреждал! — сказал Вася, и они вошли в дом.
Квартира была с большим коридором, заставленным разной мебелью и рыболовными снастями. Вася поставил чемодан Наташи на пол. Обнял ее за плечи.
— Внимание, дается старт!
И ввел Наташу в комнату, где отец и мать ужинали. Лида тоже ужинала и даже не глядела на вошедших, словно только что ее не было на балконе.
— Добрый вечер! — сказал Вася. — Познакомьтесь, это Наташа.
— Добрый вечер! — сказала Наташа. — Добрый вечер, Яков Андреевич, добрый вечер, Серафима Ильинична, добрый вечер, Лида.
— С приездом! — отозвался отец, не замечая Наташи. — Как машина бегала?
— Нормально! — ответил Вася. — Нас пригласят ужинать?
— Садитесь! — позволила мать. — А вы что же, девушка, местная или приезжая?
— Я из Москвы.
— А зачем вы сюда приехали из Москвы? — встряла Лида.
— Замуж выходить! — спокойно ответила Наташа и уселась на стул, который ей подвинул Вася.
— За меня! — уточнил Вася.
— Господи, надо же, — выдохнула мать. А Яков Андреевич вскочил с места:
— Вася, я рад! Я даже больше чем рад, я счастлив. Знаешь, когда невеста долго ходит в дом к жениху, родители ее обсуждают, будто на весах взвешивают: хорошая, нехорошая, ленивая, работящая, а так невеста как с неба свалилась, плюх! Без проволочек, все решено, заметано. Я — за!
— Я тоже за! — сказал Вася, делая вид, будто не замечает отцовской иронии.
Яков Андреевич наклонился к Наташе:
— И давно вы, Валя, знакомы с Василием?
— Несколько дней. Если пересчитать в часы — это уже много!
— А если на секунды пересчитать… — съязвила Лида.
— Лидка, тебя не спрашивали! — строго оборвал ее отец. — Несколько дней, в этом страшного нет ничего, теперь, как ее, акселерация… — Он снова обратился к Наташе: — Сколько вам лет, Валя?
— Восемнадцать!
— Правильно, — поддержал отец все в той же слегка насмешливой интонации. — Замуж надо рысью бежать. Школу кончили — и прыг замуж! Тоже акселерация. Вы-то школу кончили?
— Да! — ответила Наташа.
— Образованная! — вставила Серафима Ильинична.
— Я тоже в газете читал, — сказал Яков Андреевич, — шустрая одна в восьмом классе замуж вышла, в девятом уже разошлась, а в десятом за другого выскочила. Так что вы, Валя, можно сказать, замуж сильно запаздываете!
— Я с дороги устала, — тихо сказала Наташа, — я пока отбиваюсь, но скоро силы иссякнут, и я закачу истерику!
— Меня радует, — улыбнулся отец, — что вы, Валя, истеричка!
— Хватит называть меня Валей, — перешла в атаку Наташа, — я понимаю, Наташа — трудное имя.
— А я не понимаю, на что вы обижаетесь, — опять улыбнулся Яков Андреевич. — Разве мы вас плохо встретили? Хозяйка сейчас начнет блины печь! Вы любите гречишные блины? А имена я от возраста путаю, у вас акселерация, и у нас тоже акселерация, только в другую сторону — ранний склероз!
— Ты, Наташа, — вступила в разговор мать, — пришла и расселась как ни в чем не бывало, а у меня в голове гудит и сердце ходуном ходит! Кто ты, что ты? Может, ты разведенная, почему бы нет, может, вообще в тюрьме сидела?
— Так ведь Вася на мне женится, а не вы! — вспыхнула Наташа.
Теперь уже не сдержался отец:
— Выход через коридор! Вы сами напросились!
Наташа снова взяла себя в руки, поднялась с достоинством:
— С будущей невесткой нельзя ссориться, рискуете потерять сына!
— Что скажет молчаливый сын? — спросил отец.
Вася тоже поднялся:
— У меня в гостинице администратор знакомый. Наташа стойко выдержала вашу неслыханную бестактность!
И вместе с Наташей пошел к выходу.
— Прощайте, Валя! — крикнул вдогонку отец.
— Все-таки она столичная штучка! — добавила мать.
Лида выскочила на балкон, увидела выходящих на улицу Наташу и Васю:
— Вы в какую гостиницу?
Вася обнял Наташу за плечи, они свернули за угол, и тут Наташа заплакала:
— За что они меня? И ты тоже, не заступился!
— Все нормально, — сказал Вася. — Все законно. Увидишь, завтра они испекут тебе пироги!..
Уже вечерело. И церковь Спаса на Ильине, ее ясные, белые стены, украшенные затейливым декором, золотило вечерним солнцем. Возле церкви, на пышной траве, ребятишки гоняли мяч.
— Родители у меня замечательные… — говорил Вася.
— Я это сразу заметила… — невесело согласилась Наташа.
— А что ты хочешь, чтобы они при виде тебя от радости прыгали? Ура!.. Вот она, которая у нас отнимет сына… — Они подошли к входу в церковь. — Зайдем?
— Зайдем! — сказала Наташа. — Это тут Феофан Грек? Должна же я в Новгороде получить хоть какое-нибудь удовольствие?
В полутемной церкви разметались по стенам грозные и величественные святые — тот, кто создавал их, был человеком неумеренным, страстным.
— Эта «Троица» не хуже рублевской… — сказал Вася.
— Рублев нежнее и мудрее…
— Нежнее — да, а мудрее — тут я не согласен! — заспорил Вася. — Я тебя, Наташа, полюбил сразу, как только увидел!
— Ты мне тоже сразу понравился, но обожди… — тихо сказала Наташа. — Я кажусь скороспелкой, но это я наигрываю. Если бы мама не уплыла на пароходе, я бы не поехала с тобой на автомобиле. Спасибо, что ты привел меня посмотреть эти замечательные фрески. — И повернула к выходу. — Кстати, кого звали Валей?
— Мою первую любовь. Ее я привез из Калинина. Она не пошла за меня, потому что я таксист. Вот если бы я тогда прошел на физмат…
— А я какая по счету любовь?
— Вторая!
— Врешь!
Вася загородил Наташе дорогу:
