Эмиль Брагинский - Почти смешная история и другие истории для кино, театра
Наташа вышла из булочной, в руках она держала торт.
— Наташа! — позвал Гена. — Садись, подвезем!
— Вот на этом драндулете? — улыбнулась Наташа.
— На Западе все миллионеры ездят на старых машинах, — ответил Гена, пытаясь открыть заднюю дверцу.
— Не мучайся, она не открывается, — сказал Вася, — надо лезть через переднее сиденье!
Гена вышел из машины, и Наташа через переднее сиденье полезла на заднее.
— Это Вася, — представил водителя Гена, — он из Новгорода.
— Куда везти? — спросил Вася.
— Можно изловчиться и включить заднюю скорость? — спросила Наташа. — Нам надо отъехать назад.
Вася тщетно пытался включить заднюю скорость, раздался скрежет, лязг, тогда Вася принял решение:
— Она не врубается, мы дадим кругаля!
«Москвич» с неожиданной бодростью взял старт.
— У вас налево руль выворачивается? — насмешничала Наташа. — Вы знаете, где лево?
Вместо ответа Вася вывернул руль налево, ловко сделал разворот, и «Москвич» покатил по другой стороне улицы в обратном направлении.
— Давайте опять налево! — весело скомандовала Наташа.
Вася опять вывернул руль, и «Москвич» оказался вновь на той стороне, где булочная.
— Стоп! — закричала Наташа.
Вася остановил машину:
— Так вы же здесь садились!
— Нет у вас глазомера. Я садилась на десять шагов дальше, булочная в соседнем подъезде!
— Мы тебя доставили по назначению, — сказал Гена, — а ты нас за это зовешь на торт!
— Пусти, дай вылезти! — сказала Наташа.
Гена вышел из машины. Наташа через переднее сиденье выбралась на тротуар.
— К себе не зову, много чести! — И исчезла в подъезде.
— Ну? — спросил Гена. — Как тебе этот товарищ?
— Больно лядащая, — ответил Вася, — подарочный набор из одних костей. У нас в Новгороде эти диетные, недокормленные штабелями лежат.
Как только Наташа появилась дома, мать гневно шагнула навстречу:
— Ты была там?
Наташа ловко обогнула мать и направилась на кухню:
— Если я сейчас не поем этого дешевого торта за рубль шестнадцать, я умру. Мама, они пытались меня затортить!
— Значит, ты была там!
— Они пытались купить меня с помощью умопомрачительного самодельного торта!
— Зачем ты была там? — закричала мать.
— Что ты заладила — там-там-там… На экскурсию ходила! — Наташа отправила в рот огромный кусок торта. — Но я там ни крошки не съела, помнишь у Монте-Кристо — в доме врага не едят! Я изошла слюной, у меня температура повысилась до сорока.
— Ты была там, и это предательство по отношению ко мне! Это нарушение всех нравственных норм…
— Мама, прекрати, ты не на собрании! Мне было интересно узнать, на что он польстился. Мам, у нас идеальный порядок, а там всюду раскиданы самые неожиданные вещи, даже теоретически неприличные лифчики, трусики…
— Значит, он ушел к ней, потому что она неряха? — не выдержала Марина Петровна.
— Мама, ты покупаешь полуфабрикаты, суп ты вообще варишь какой попало, а она, мама, на еде чокнутая.
— Значит, он к ней ушел из-за супа?
— Нет, мама, она уютная женщина. Мама, она с ним сюсюкает, она называет его Борюся!
— Значит, он ушел, чтоб она называла его этой идиотской кличкой?
— Мама, она липучая!
— Липучая? — не поняла Марина Петровна.
— Да, то есть ласковая! Мое поколение склонно к анализу. Он ушел потому, что жизнь у нас как прямая линия. Тебе все ясно — наденьте кольцо, сойдите с ковра. А она, мама, раскованная. Тебе тоже нужно себя искривить и пойти в загул! Вот тогда ты про него забудешь!
— Мне путевку предлагают на теплоход… — растерянно сообщила Марина Петровна, несколько потрясенная логическими построениями дочери.
— Езжай! На теплоходе, самолете, на байдарке! На чем угодно, только перемени обстановку!
Утром Наташа выскочила из подъезда, сразу увидела облезлый «Москвич», решительно шагнула к нему, открыла дверцу и села на переднее сиденье.
— Я знала, что ты будешь тут дежурить.
— Откуда такая прозорливость? — удивился бородатый Вася.
— Ты вчера, когда машину вел, все время глазел на меня вон в то зеркальце. — Наташа показала на зеркальце, которое у водителей называется зеркалом заднего вида.
— Как же на тебя не глядеть, — не стал спорить Вася, — когда ты вся такая тонкая, звонкая и прозрачная.
— Понятно, — сказала Наташа, — значит, ты сквозь меня смотрел на дорогу. Ты откуда Генку Мулярова знаешь?
— Двоюродный брат, — ответил Вася. — Куда везти?
— В училище, на Часовую улицу!
— Ты в каком училище? — Вася включил двигатель.
— В театрально-художественном. На гримера учусь. Меняю людям внешний вид, поскольку внутренний вид никому поменять нельзя!
— А ну вылезай! — послышался грозный голос.
— Это моя мама, узнаю! — Наташа покорно выбралась из машины. — Ее зовут Марина Петровна. Мама, это Вася. Я ему нравлюсь. Он двоюродный брат Генки Мулярова из двадцать четвертой квартиры.
К полному удивлению и Наташи, и Васи, Марина Петровна полезла в автомобиль на то самое место, где только что сидела Наташа:
— Пусть этот долго небритый Вася отвезет меня на службу, я опаздываю!
— Мне, безусловно, приятней везти вас, а не Наташу! — Вася нажал на газ, и машина тронулась с места.
На тротуаре смеялась Наташа.
— Куда вы опаздываете? — спросил Вася.
— На бракосочетание. Пока езжайте прямо!
— Какой малохольный с утра расписывается?
— Всех брачующихся обслужить вечером практически невозможно. Поверните направо! И, пожалуйста, чтобы я вашу машину возле моего дома больше не видела. Мне отвратительны все эти патлатые и бородатые бездельники!
— Я, Марина Петровна, работаю, — примирительно сказал Вася. — Я таксист!
— Остановите, приехали! Все таксисты — махинаторы! Стоишь голосуешь, а он с зеленым огоньком едет себе мимо! Спасибо!
Марина Петровна вылезла из машины и вошла в помещение загса.
Вася тоже вышел из машины и тоже направился в загс. И сразу услышал знакомый голос:
— Дорогие молодожены! В вашей жизни сегодня самый радостный и самый счастливый день!
Вася пошел на голос. Остановился в дверях зала торжественной регистрации, увидел Марину Петровну, опоясанную лентой с гербом, и от смеха его согнуло пополам.
— Прошу в знак взаимности и бесконечной любви друг к другу обменяться кольцами!
Защелкал затвором фотограф.
— Товарищ! — закричал фотограф Васе. — Бородатый товарищ! Вы не в кадре, подвиньтесь к остальным!
Вася улыбнулся и подвинулся.
Заместительница по имени Варвара, воспользовавшись паузой, во время которой родственники и друзья поздравляли молодых, проникла в зал и приблизилась к Марине Петровне:
— Фролова принесла путевку! Ехать завтра!
Марина Петровна гневным знаком дала Варваре команду исчезнуть и трепетно заговорила:
— Дорогие супруги! Жизнь сложна… Сложна жизнь…
И слезы выступили у нее на глазах.
Назавтра лил проливной дождь. С силой бил по тротуару и по мостовой.
Борис Иванович буквально нырнул в телефонную будку. Быстро набрал номер:
— Наташенька, это я… Что слышно?… Как мама? Ты скажи, она сильно переживает?
— Вы не туда попали! — ответила Наташа и положила трубку. В другой руке она держала чемодан.
Мать и дочь вышли из подъезда в море дождя, ежась под зонтом.
— Куда я еду в такую ливнюгу? — нервничала Марина Петровна. — И такси мы позабыли заказать!
— Вон он, я вижу! — Наташа тащила мать за собой.
— Когда тебя бросают, надо уходить не в отпуск, а в работу! В созидательный труд надо уходить!
— Что ты там созидаешь, счастливые семьи? — Наташа подвела мать к знакомому «Москвичу». — Ты почему так далеко встал?
— Там хлеб разгружали! — Вася распахнул дверцу.
— Я с ним не поеду! — решительно отказалась Марина Петровна. — Раз он здесь, я вообще никуда не поеду!
— Мама! — Наташа кинула чемодан в машину. — Он уезжает в Новгород и забросит нас по дороге! — И полезла через переднее сиденье на заднее.
— Ну, если по дороге в Новгород! — Марина Петровна тоже втиснулась в машину.
— Речной вокзал по пути! — заговорил Вася, явно стремясь наладить контакт. «Москвич» шустро катил по мокрой улице. — Вы в Кижи едете?
— Какое вам до этого дело? — грубо оборвала Марина Петровна.
— Да нет, просто я в Кижах был.
— Какое мне до этого дело? Вы таксист? Смотрите на дорогу, скользко!
— Мама! — Тон у Наташи был умоляющий.
Но в это время «Москвич» неожиданно сбавил ход, дернулся и встал посередине мостовой.
— Кажется, мы приехали! — сказал Вася и выскочил под дождь.
Теперь он голосовал проходящим машинам.
