Эмиль Брагинский - Почти смешная история и другие истории для кино, театра
— Вторая!
— Врешь!
Вася загородил Наташе дорогу:
— Хочешь, уговорю священника, чтобы нас повенчали?
— Опять врешь! — улыбнулась Наташа. — Во-первых, это недействующая церковь, а во-вторых, венчают только по предъявлении брачного свидетельства, уж это я от мамы точно знаю! — И вышла из церкви.
Потом они молча шли вдоль Волхова. К вечеру Волхов стал темно-лиловым. А суда на нем — аспидного цвета. Потом они оказались возле таксопарка.
— Тормози! — остановил вахтер. — С барышнями сюда не ходят.
— Это жена! — ответил Вася.
— Где на ней написано, что жена? — спросил вахтер.
— Татуировка на спине! — ответила Наташа. — Только вот раздеваться зябко.
— Вымогатель! — сказал вахтеру Вася и дал ему рубль.
Они с Наташей прошли внутрь таксопарка.
— Моя машина в отдельном боксе, — сказал Вася. — Сменщик на бюллетене!
— А где же твоя гостиница? — спросила Наташа.
— Вот она! — Вася показал на гараж.
— А знакомый администратор?
— Я при тебе дал ему рубль!
— С тем же успехом я могла переночевать в твоем «Москвиче».
— Он безгаражный. Я боюсь, что его угонят вместе с тобой!
Стандартная светло-зеленая «Волга» стояла не то чтобы в отдельном боксе, но невысокая перегородка действительно отделяла ее от остальных машин.
— Ты перегородку специально поставил, чтобы девочек сюда водить? — усмехнулась Наташа.
— Специально! — Вася открыл ключом дверцу машины. — Залезай и спи! Вставать рано. Смена у меня с семи утра!
Он разложил в машине сиденье, добыл откуда-то подушечку.
Наташа попробовала прилечь:
— Вполне терпимо!
Теперь Вася прикрыл Наташу телогрейкой.
— Скажи, — Наташа устраивалась поудобнее, — ты будешь ночью ко мне приставать?
— Нет!
На полу, рядом с машиной, Вася расстелил подстилку, кинул на нее пальто, лег.
— Обидно! — сказала Наташа. — Ты бы полез, я бы дала тебе по физиономии, возникли бы отношения!
Наташа выглянула из машины. Вася уже лежал с закрытыми глазами.
— Спишь? Все-таки ты хам!
— Мне завтра работать! — пробормотал засыпающий Вася. — Извини!
Марина Петровна бодро вышагивала по городу Новгороду и была исполнена решимости. Марина Петровна легко отыскала Темно-зеленую улицу и обеими руками забарабанила по калитке.
Отворила Серафима Ильинична.
— Мне Васю! — потребовала Марина Петровна. — Который таксист!
— А он сегодня работает!
— Как «работает»? — ахнула Марина Петровна. — Но ничего, я обожду!
— Как это вы обождете… — сердито переспросила Серафима Ильинична. — Когда он к ночи вернется!
— Ничего, я до ночи подожду! — стояла на своем Марина Петровна. — Деваться мне все равно некуда! Я в передней на стуле посижу, а то я всю ночь не спала, у меня голова кружится!
Серафима Ильинична отступила на шаг, так, на всякий случай:
— А зачем вам мой Вася так уж позарез нужен?
— Он мне совсем даже не нужен!
— То вы его до ночи будете дожидаться, то он вам не нужен! — И Серафима Ильинична предприняла попытку закрыть дверь, однако Марина Петровна успела втиснуться в проем:
— Не жмите! Не для того я из Москвы ехала, чтоб вы меня дверью раздавили!
Теперь Серафима Ильинична поняла, кто перед ней:
— Выходит, вы мама этой… московской персоны…
— Не продолжайте! — вскрикнула Марина Петровна. — Тем более Наташа никакая не персона, а прекрасный человек! И не перечьте! Терпеть не могу, когда мне перечат!
Серафима Ильинична улыбнулась и неожиданно спросила:
— Есть с дороги хотите?
— Когда я нервничаю, я всегда умираю хочу есть. А где моя Наташа?
— А я почем знаю где?
Потом они сидели за столом.
— Девочку иметь — такая морока, — говорила Марина Петровна, — сплошная нервотрепка. Хоть милиционера к ней приставляй, только ведь в милиции тоже сплошные мужчины…
— Мне ваша спичка не понравилась, ешьте капусту, домашняя…
— Она не спичка, у нее современная фигура…
— Поставь ее в профиль — не видно будет… И нахалка к тому же!
— Просто она умеет за себя постоять, наверно, вы ее обижали…
— Да уж не целовали… Три дня как знакомы, и вот те — замуж!
— Что? — закричала Марина Петровна. — Кто замуж?
— Ваша современная Наташка за моего дурня!
— Замуж?
Марина Петровна стала сползать со стула, шумно хватать губами воздух.
Серафима Ильинична вскочила и подхватила гостью:
— Вам что, плохо?
— Ничего особенного, — с трудом ответила Марина Петровна, — просто сердце останавливается.
Серафима Ильинична занервничала:
— Сейчас я валокордин накапаю. Что ж вы при слове «замуж» брякаетесь? Значит, если просто так, то можно вертикаль держать, а по-моему, если просто так переночуют в машине или где попало, это хуже. — Серафима Ильинична кончила капать лекарство. — Выпейте!
Но Марина Петровна не подавала признаков жизни.
— Эй! — повысила голос Серафима Ильинична. — Как вас зовут? Очнитесь! Вы что ж это такое делаете?
— Умираю от горя, — тихо призналась Марина Петровна.
Ехало по Новгороду такси «НОВ 41–41». За рулем бородатый Вася, рядом Наташа.
Возле тротуара голосовала женщина с авоськами. Была она маленького роста и, голосуя, подпрыгивала.
Вася подъехал к тротуару.
— На Московский закинешь?
— Садитесь!
Женщина полезла в машину. Вася включил счетчик.
— Что ж это ты мухлюешь? Пассажирку везешь, а счетчик-то невключенный?
— Это практикант, — сказал Вася.
Как всегда, откуда-то из небытия возник милиционер и повелительным жестом приказал Васе остановиться.
— Сейчас он тебе покажет практиканта! — возликовала добрая женщина. — У них на мухлеж чутье!
— Он решил, — Вася покорно притормозил, — что я вез пассажира, а по пути подсадил еще одного. Они к этому вечно вяжутся, хотя мы имеем на это полное право!
Прежде чем Вася собрался выйти из машины, Наташа уже выскочила из нее и бежала к милиционеру.
— Боевая девка! — одобрительно сказала пассажирка. — Станет на такси работать — дачу купит!
— Я буду разговаривать только с водителем! — строго предупредил постовой.
— Нет, со мной! — решительно возразила Наташа. — Я люблю этого водителя, и я приехала к нему из Москвы всего на один день. А он, как назло, работает. И я всю смену буду ездить с ним. Если бы я любила вас и приехала бы из Москвы к вам, я бы всю смену торчала рядом с вами посреди мостовой! Как тебя зовут?
— Витя! — растерянно ответил молоденький милиционер.
Наташа уже бежала обратно к машине. Вася быстро отъехал.
— Что ты ему наплела?
— Пообещала на свидание прийти!
— Пока ты с ним калякала, — сердито сказала пассажирка, — на этом сумасшедшем счетчике наколотило тридцать две копейки. Я их вычитаю. И чаевых тоже не будет. Я вот на фабрике работаю, мне никто на чай не кидает! Стоп! Прибыли!
Борис Иванович появился в новгородском таксопарке, спросил вахтера:
— Где у вас начальство?
— Начальства у нас с перебором!
— Мне бы узнать адрес водителя!
— Вона, два шага, отдел кадров, они с удовольствием, им все одно делать нечего… Разве бумагу жевать… — популярно разъяснил вахтер, у которого был, очевидно, приятный характер.
В отделе кадров Бориса Ивановича встретили настороженно.
— Мне бы адрес вашего водителя, зовут Василием, борода у него!
— А зачем? — нахмурилась кадровичка. — Если жалоба, пишите заявление, мы разберемся.
— Мне нужно его повидать.
— А зачем? — повторила кадровичка. — Отказался вас везти, требовал чаевых?
— Дайте мне адрес, пожалуйста! — настаивал Борис Иванович.
— А зачем? — Кадровичку было не прошибить. — Может, вы что оставили, позабыли в машине?
— Оставил… — усмехнулся Борис Иванович. — Но не позабыл!
— Что именно?
— Дочь! — коротко ответил Борис Иванович.
— Позабыли в машине ребенка, — поняла кадровичка. — С мужчинами бывает. Сколько ребенку месяцев?
— Восемнадцать лет. Дайте адрес. Я тихий, дайте адрес, я из Москвы приехал, дайте адрес! Я нервный, я ваш таксопарк на части разнесу, дайте адрес — зовут Василий, и с бородой!
— А зачем? — Кадровичка скрестила руки на груди, всем своим видом показывая, что идти в атаку на отдел кадров бессмысленно.
Вечером Яков Андреевич возвращался с работы домой. Но стоило ему открыть ключом дверь, как Серафима Ильинична опрометью бросилась навстречу и загородила дорогу:
— Тсс!
— Что случилось? — шепотом осведомился Яков Андреевич.
— На нас свалилась мама!
— Чья мама? Откуда свалилась?
— Ну, мамочка, мамаша этой, вчерашней…
