Песнь клетки. Медицинские исследования и новый человек - Сиддхартха Мукерджи
Невозможно установить, сохранился ли в организме Брауна дремлющий резервуар ВИЧ после его предполагаемого излечения, но ясно, что он прожил больше десяти лет без вирусной нагрузки. Если вирус и оставался в макрофагах, он, возможно, был замурован там навсегда, как человек в обвалившейся шахте, и не мог инфицировать CD4+ Т-клетки.
Какие факторы сыграли роль в излечении Брауна? Особенности конкретного штамма ВИЧ? Низкая вирусная нагрузка перед пересадкой костного мозга? “Инженерная” перестройка иммунной системы после пересадки? Когда мы ответим на эти вопросы, мы найдем новые методы лечения ВИЧ-инфекции. Мы узнаем, где прячется вирус, как его там атаковать, как клетки могут сопротивляться инфекции. Что еще важнее, мы поймем, как обучить иммунную систему распознавать этот крайне хитрый патоген.
Клетки толерантности. “Свое”, ужас самоотравления и иммунотерапия
И что я принимаю, то примете вы,
Ибо каждый атом, принадлежащий мне, принадлежит и вам1.
Уолт Уитмен, “Песнь о себе”, 1892
Пришло время вернуться к вопросу, что же такое “свое”. Как я упомянул ранее, организм – это союз кооперирующих единиц, клеточный парламент. Но где начинается и заканчивается этот союз? Что происходит, если к нему пытается присоединиться чужая клетка? Какие “документы” она должна предъявить, чтобы ее пропустили? Как в сказке Льюиса Кэрролла Гусеница спрашивала у Алисы: “А ты кто такая?”2
Губки на океанском дне протягивают отростки навстречу друг другу, но как только отростки касаются соседа, они расти прекращают. Специалист по губкам писал: “Четкий барьер неприкосновенности разделяет разные виды и [даже] разных представителей одного и того же вида”3. Что мешает клеткам переходить от одной губки к другой – или от одного человека к другому? Как губка понимает, что значит “свое”?
В предыдущей главе был поставлен вопрос, который связан с этим и тоже требует ответа. Я писал, что Т-клетки распознают измененные клетки организма хозяина[105]. Но если тщательно проанализировать эту фразу, она превратится в настоящий паноптикум со множеством загадок. Давайте разобьем это предложение на две части. Во-первых, как Т-клетка узнает измененное “свое”? Иными словами, откуда она знает, что нужно убить клетку, если на ее поверхности представлен вирусный или бактериальный пептид, но не когда на ней представлен собственный пептид? Клетка не имеет “журнала регистраций” всех пептидов собственного организма (общее количество возможных клеточных пептидов превышает сотни миллионов), а значит, существует какой-то механизм, гарантирующий, что Т-клетки не нападают на собственное тело. Во-вторых, что касается “своего”: откуда Т-клетка знает, что “рамка”, в которой выставлен пептид (молекула ГКГС), происходит из собственного, а не из чужеродного организма?
Давайте сначала разберемся с вопросом, что такое “свое”. На первый взгляд этот вопрос представляется искусственным. Людям не приходится беспокоиться по поводу того, что клетки других людей заполнят и захватят их тела и попытаются прикинуться “своими” (хотя подобные фантазии постоянно повторяются в книгах и в фильмах ужасов). Однако у более примитивных организмов, таких как губки, которые ведут ежедневную борьбу за выживание, за каждый кусочек пищи в условиях постоянной угрозы для жизни и ограниченной территории, потенциальная возможность захвата другим организмом – не повод для шуток. Такие организмы должны знать, где заканчивается “свое” и начинается “чужое”. “Свое” может существовать только в строго определенных границах. И такие организмы должны постоянно опрашивать все свои клетки: “А ты кто такая?”
Задолго до рождения клеточной биологии Аристотель определял “собственное я” как самую суть живого существа (вопрос о единстве души и тела)4. Он считал, что физические границы “своего” определяются анатомией тела. Но совокупность “своего” возникает из соединения физического сосуда с метафизической сущностью, которая его заполняет: это тело, наполненное душой. Аристотеля мог интересовать вопрос о возможности заселения физического сосуда чужим духом (идея “одержимости” часто использовалась для объяснения ментальных и поведенческих нарушений), но, судя по всему, он не сильно беспокоился по этому поводу. Он не предполагал, что в физический сосуд, заполненный одной душой, может вторгнуться другая (или слиться с ним).
Напротив, некоторые индуистские философы, писавшие в период между V и II веками до нашей эры, приветствовали разрушение индивидуальности и ее слияние с мирозданием5. Они отвергали греческий дуализм души и тела – и вообще отдельного тела и “вселенской души”. Для понятия “свое” они использовали слово “атман” (в санскрите для обозначения “своего” есть много других слов, но это включает в себя наибольшее количество смыслов). А вселенское разнообразие описывалось понятием “брахман”. Для этих философов “свое” было идеальным сочетанием атман и брахман или, точнее, плавным потоком вселенской сущности через индивидуальную. Однако такое слияние является лишь целью духовного развития. Космическая экология связывала индивидуальность и всеобщую духовность в единое Существо. Выражение Tat Twam Asi (“То ты еси”) постоянно повторяется в Упанишадах и отражает безграничность “собственного я”, которое не только выходит за пределы одного физического тела, но и пронизывает всю вселенную. Упанишады гласят, что “ты” и “твое” проницаемы для универсального, космического. В идеальном теле универсальное свободно протекает сквозь индивидуальное (очевидно, что в этом контексте намеренно не используется негативно окрашенное слово “захватывает”).
В научной среде такое отсутствие границ между отдельным и космическим телами нашло отражение в экологии. Можно сказать, что экосистема живых существ функционирует за счет сети взаимодействий и до некоторой степени стирает границы индивидуального. Человеческое тело, дерево и живущая на дереве птица связаны между собой подобной сетью, которую экологи только начали анализировать. Птица питается плодами дерева и распространяет его семена с экскрементами, а дерево предоставляет птице жилище. Это не захват, как подчеркивают экологи. Это взаимная зависимость.
Экологическая взаимосвязь не является физической или конкурентной, она рациональная и симбиотическая (мы еще вернемся к этому вопросу). Но в клеточной биологии важнейший вопрос касается физического слияния. Идея химеры, возникающей в результате слияния физических индивидуальностей, – не современная фантазия, а древнейшая угроза. Одни клеточные сущности не любят смешиваться с другими. По какой иной причине губка, далеко протянувшая свои отростки, останавливается, чтобы не слиться с другой губкой и не стать безграничной вселенской губкой?
