Духи и существа Японии - Лафкадио Хирн
Письмо он составил в стиле китайского стихотворения и попытался передать его Аояге. Стихотворение получилось очень коротким, но оно вместило в себя всю боль, которую Томотада испытал, потеряв Аояги[5].
Коси о-сон годзин во оу,
Рёкудзи намида вотарете ракин во хитатару,
Комон хитотаби иритэ укаки кото уми но готоси,
Корэ йори соро корэ рёдзин.
[Рядом с моей жемчужиной молодой господин,
Влажен от слёз рукав её кимоно,
Но желанья его – закон.
Я же вдали от неё
Одиноко бреду по жизни…]
На следующий день к вечеру, после того как стихотворение было отправлено, Томотаду вызвали к даймё Киото. Молодой человек понял, что письмо перехватили и прочитали, и теперь его ждёт суровое наказание.
«Не иначе, как мне огласят указ о казни, – подумал он. – Но на что мне жизнь, если не вернут мою Аояги. А если уж всё равно смерть, то не попробовать ли мне убить даймё?» С этими мыслями он сунул за пояс меч и поспешил во дворец.
В зале для аудиенций Томотада увидел даймё на троне в окружении самураев самого высокого ранга, в парадных одеждах и высоких шапках. Неподвижно, как статуи, стояли они справа и слева. Томотада шагнул вперёд, намереваясь пасть ниц. Напряжённая тишина, висевшая в зале, произвела на него зловещее впечатление затишья перед бурей!
Неожиданно даймё сошёл с трона и, положив руку на плечо Томотады, начал декламировать его стихотворение: «Рядом с моей жемчужиной молодой господин…» Томотада в удивлении поднял голову и увидел, что глаза принца полны слёз.
Даймё сказал:
– Раз уж вы так сильно любите друг друга, я решил заменить моего родственника, даймё Ното, и выдать тебе разрешение на брак. Свадьбу сыграем прямо здесь, у меня во дворце. Гости на месте, и подарки готовы.
По сигналу даймё ширмы, скрывавшие соседнюю комнату, раздвинули, и Томотада увидел Аояги, стоявшую среди придворных в свадебном наряде.
Вот так ему вернули его невесту.
Свадьба получилась радостной и роскошной, а владыка Киото и его бесчисленные придворные преподнесли молодой паре богатые подарки.
Пять лет молодые прожили вместе в довольстве и согласии. Но однажды утром, посреди разговора с мужем о каких-то домашних делах, Аояги вдруг вскрикнула, страшно побледнела и замерла. Несколько секунд спустя она еле слышно вымолвила:
– Прости, дорогой, я не смогла сдержаться, мне было очень больно. Мой супруг, мой драгоценный муж, видно, наш счастливый брак определён кармой не только в этом, но и в прошлых воплощениях. Я очень надеюсь, что и в будущих рождениях мы будем вместе. Но здесь и сейчас пришла пора расставаться. Очень прошу тебя, прочти для меня мантру перерождения, нембу́цу, потому что я умираю!
– Ну что за странные фантазии! – вскричал ошеломлённый Томотада. – Подумаешь, нехорошо стало! Надо полежать, отдохнуть, и всё пройдёт.
– Нет, – тихим, но твёрдым голосом произнесла Аояги. – Я действительно умираю. Теперь нет смысла скрывать от тебя правду. Послушай, я не человек и человеком никогда не была. Я – ива, дух дерева. Потому меня так и зовут, Аояги, Зелёная Ива. Душа дерева – моя душа, сердце дерева – моё сердце, живительные соки в стволе ивы – моя жизнь. В этот страшный миг кто-то рубит моё дерево – и мне придётся умереть. Я даже плакать не могу, сил нет. Скорее, скорее читай нембуцу! Скорее, прошу тебя!
Она ещё раз вскрикнула, словно от нестерпимой боли, склонила голову и попыталась закрыться широким рукавом. В тот же миг контуры её фигуры начали терять чёткость, вся она словно опадала… Томотада бросился вперёд, хотел поддержать жену, но было поздно! Нечего было поддерживать. На циновках лежала только одежда и заколки для волос. Тело чудесного существа исчезло.
Томотада обрил голову, принял буддистские обеты и стал странствующим монахом. Он обошёл все провинции империи, и во всех святых местах, где ему случалось останавливаться, заказывал заупокойные службы по Аояге. Он даже отправился по той же дороге в Этидзен, намереваясь отыскать дом родителей своей возлюбленной, но не нашёл ни следа бедного строения. И ничто вокруг не говорило, что когда-то здесь стояло человеческое жильё. Разве что пни трёх ив указывали на то, что человек всё же бывал здесь. Три пня… Две старых ивы и одна молодая… Деревья срубили задолго до его прихода.
Рядом с этими пнями Томотада поставил надгробье, покрытое священными сутрами, и отслужил множество треб во имя душ Аояги и её родителей.
Кицунэ
В провинции Хондо на обочинах дорог, на околицах деревень, в старых лесах и рощах, на вершинах холмов можно встретить небольшие синтоистские святилища; у входа в них, справа и слева, обязательно установлены каменные изваяния лис. Обычно эта пара сидит, повернув головы ко входу, но в некоторых случаях их больше, чем две: можно встретить и дюжину, и несколько десятков, а то и сотни лис, правда, в этом случае они поменьше размерами.
Иногда и в крупных городах, на территории богатых храмов можно встретить множество фигурок этих животных, величиной от нескольких дюймов до огромных изваяний на высоких постаментах.
Все эти небольшие святилища и богатые храмы посвящены Инари, божеству изобилия. Если вам случалось подолгу путешествовать по Японии, на память обязательно придут и эти пары лисиц, и другие их изображения, гармонично дополняющие красоту многих мест. Правда, у многих лис обломаны носы. Во всяком случае, мне так запомнилось, а я много путешествовал и много повидал.
Вокруг столицы, да и в самом Токио, чаще всего на кладбищах, встречаются порой изваяния удивительной красоты: стройные, элегантные лисы, идеализированные, конечно, похожие на породистых борзых, с зелёными глазами из окрашенных полупрозрачных камней, чаще всего из кварца. Такое массовое почитание говорит о глубокой мифологической укоренённости образа в народном сознании.
В провинциальных районах Японии
