Духи и существа Японии - Лафкадио Хирн
Старики смущённо представили гостю дочь.
– Вот, господин, это наша дочь Аоя́ги[3]. Она выросла здесь и не знает, как надо служить знатным особам. Вы уж извините её неловкость и невежливость.
Томотада ответил, что считает за честь принять заботы такой красавицы. Он даже о еде забыл, только во все глаза смотрел на девушку, красневшую под его восхищённым взглядом.
Тогда хозяйка сказала:
– Господин, наша еда простая, но всё же съешьте хотя бы немного и выпейте вина. Вы же устали в дороге и продрогли на ветру.
Итак, чтобы угодить хозяевам, Томотада попытался отдать должное скромной еде, но единственное, что он чувствовал при этом – удивительное по силе обаяние Аояги.
Он заговорил с ней и понял, что речь её столь же мелодична, сколь нежно её лицо. Хотя росла она в горах, её родители, должно быть, принадлежали некогда к знатному сословию, если судить по одежде и тому, как она говорила.
Не иначе как под влиянием обуревавших его чувств, молодой самурай обратился к ней со стихами, в которые постарался вложить одновременно и своё восхищение, и вопрос, не дававший ему покоя.
Тазунецуру
Хана ка тоте косо,
Хи во курасэ,
Акену ни отору
Акане сасуран?
[На пути к материнскому дому
Встретил я дивный цветок
И, забыв обо всём, гадаю,
Уж не от наших ли чувств
Так алеет рассветное небо?]
Без малейшего смущения она ответила:
Изуру хи но
Хономека иро во
Вага содэ ни
Цуцумаба асу мо
Кимия томаран.
[Если на алом рассвете
Рукавом я прикрою
Лицо своё,
Сможет ли мой господин
Остаться ещё ненадолго?]
Из этих слов Томотада понял, что девушка принимает его восхищение. Он поразился, как искусно она сообщила ему о своих чувствах, и восхитился обещанием, заключённым в её словах.
Вне всякого сомнения, ему нигде и никогда не встретить девушку красивее Аояги, да ещё так тонко чувствующую и способную стихами выразить свои переживания. Внутренний голос говорил ему: «Не упускай случай, который боги предоставили тебе»… он был так очарован прекрасной девушкой, что в тот же вечер без излишних церемоний попросил стариков отдать ему её в жёны. Тогда же он сообщил им своё имя и положение, которое занимал при дворе даймё Ното.
Старики-родители пали перед ним ниц, они могли только восклицать от благодарности и удивления, но по прошествии нескольких минут отец девушки ответил:
– Почтенный господин, вы принадлежите к очень высокому званию и, без сомнения, будете призваны на ещё более высокое служение. Милость, оказанная вами, слишком велика, и мы не в состоянии выразить вам всю глубину нашей благодарности. Наша дочь – просто скромная крестьянская девушка. Она не получила образования, вряд ли она справится с ролью жены знатного самурая! Нам и думать не следует о такой возможности! Однако, если вам нравится наша дочь, если вы простите её невежество и простоту, мы с радостью вручим её вам как верную служанку. И поступайте с ней впредь так, как вам благоугодно!
К утру буран утих, небо было ясным и безоблачным. Томотада не мог больше медлить, хотя рукав Аояги скрывал великолепие рассвета от его глаз. Но и с мыслью о расставании с молодой девушкой он смириться не мог. Уже собравшись в путь, он обратился к родителям Аояги:
– Вы дали мне так много, что с моей стороны было бы неблагодарным просить о чём-то ещё. И всё же я опять прошу вас отдать мне вашу дочь замуж. Не могу я расстаться с ней теперь. Она не станет возражать, если мы уедем вместе, если вы позволите. Согласитесь, и я буду дорожить вами, как своими родителями. Но, в любом случае, примите это скудное подношение за ваше сердечное гостеприимство.
С этими словами он положил на стол перед хозяином кошелёк, наполненный золотом. Но старик отодвинул кошель и веско произнёс:
– Господин, нам ни к чему золото, а вам оно, скорее всего, понадобится в трудном путешествии. Мы ничего не покупаем и нам в жизни не потратить эти деньги. Что касается нашей дочери, то мы уже отдали её вам… Она ваша! Нет нужды спрашивать нашего согласия, чтобы забрать её. Она ведь уже сказала нам, что надеется последовать за вами и останется в качестве покорной служанки до тех пор, пока вы будете терпеть её присутствие. Мы только рады, что вы соблаговолите принять наш дар, ибо мы не можем ни справить ей приданое, ни даже подходящую одежду. Да и жить нам осталось недолго, так что всё равно придётся расставаться. Это просто милость богов, что вы готовы взять её с собой.
Напрасно Томотада уговаривал стариков принять любой подарок. Он понимал, что они не заботятся о деньгах, но рады доверить ему счастье и будущее своей дочери. Наконец он решился, посадил Аояги на лошадь и попрощался со стариками, ещё раз выразив им свою сердечную признательность. На это отец девушки ответил:
– Почтенный господин, это мы должны благодарить вас. Теперь мы уверены, что дочь в хороших руках, общение с вами пойдёт на пользу нашей девочке, и нам больше нет нужды беспокоиться о ней[4].
Самурай не может жениться без согласия своего господина, и Томотада не надеялся получить такое разрешение, пока не выполнит свою миссию. Он справедливо опасался, что красота Аояги привлечёт излишнее внимание, и как бы тогда её не отняли у него.
Добравшись до Киото, он постарался скрыть девушку от посторонних глаз. Но кто-то из придворных киотского даймё увидел её и узнал об отношениях, связывавших Аоягу с Томотадой.
Придворный доложил своему господину, который, кстати, был молод и любил красивых женщин, и даймё, конечно, приказал доставить Аоягу во дворец. Приказ исполнили неукоснительно.
Томодата очень огорчился, но поделать ничего не мог. Он был всего лишь посланником на службе у далёкого даймё и сейчас находился во власти гораздо более могущественного господина, чьи малейшие желания исполнялись мгновенно. Более того, Томотада понял, что поступил опрометчиво и сам навлёк на себя несчастье, когда пошёл на нарушение воинского кодекса самураев и завёл тайную жену. Вот
