Тревожная ночь - Пётр Владимирович Угляренко
Нет, он теперь не хочет умирать! Это в камере, в тесных четырёх стенах, что-то на него нашло, и раскис – закапывал себя живьём. Если она, Наталья, хотела его убить, то не о смерти ему надо думать, а о своей жизни! И теперь - бороться за себя, доказать всему миру, не только майору, который его допрашивает и ничему не верит, - доказать, что он, Павел, невиновен, что его милая жена сама себя лишила жизни. И решительно сказал:
- Теперь я знаю всё!
- Думаете, Наталья покончила с собой? - неожиданно перехватил майор - Почему такое пришло вам в голову?
- Она могла.
- Но это не доказательство.
- А что же тогда доказательство? Я знал её хорошо. Она была безумной натурой, поверьте.
Майор уже в который раз щёлкнул зажигалкой и затянулся дымом.
- Я верю экспертизе, а экспертиза установила, что в данном случае самоубийства не было. Сама себе в спину не стреляла.
- Но ведь и я её не убивал, из нагана не стрелял!
- Тогда кто? Кого-то подозреваете? Конечно, можно допустить, что стрелял кто-то другой, более опытный, который следов своих не оставил. Возникает вопрос - кто же? Если вы уж хотите быть правдивым до конца, помогите же правосудию, наведите на другого возможного убийцу.
- Не могу... Не знаю...
- А если подумать?
Павел не ответил. Но на этот раз майор не дал ему поразмыслить. Взял наган, отнёс в сейф и, возвращаясь, поторопил:
- Очень долго я бы уже не думал.
- А что мне спешить - я своё сказал. Остальное разгадывайте сами.
- Разгадаем, но было бы быстрее, если бы вы помогли.
- Значит, вы верите мне, что я невиновен? Верите?
- Чтобы верить, надо и проверить...
- Хорошо, тогда хоть в одно поверьте - что я не стрелял.
- Об этом я и говорю, Мушник.
- Но вы хоть хотите поверить, что я говорю вам правду?
- Мы хотим одного - чтобы не пострадал невиновный человек, чтобы был наказан убийца.
У Павла неожиданно вырвалось:
- Я бы его не пожалел, хоть бы он был мне и родным братом!
Майор прищурил глаза:
- Не любите брата?
- Разве такое бывает, чтобы брат брата любил брата?
- Всё бывает на белом свете.
Согласился Павел:
- Мир широк, но нам с Геннадием и под одной крышей пока не тесно. Правда, теперь он живёт в общежитии, там грызёт науку и сухари, но не я его выгонял - с Наташей они не поладили...
- Кстати, здесь была ваша мать, Олимпиада Романовна.
- Мать? Когда она успела?
- Она заходила вчера, искала вас...
- Откуда она знала?
- Геннадий сообщил.
Значит, Геннадий видел Наталью убитой. Ведь в воскресенье рано утром уже вёз в город мать... И они подумали на него, Павла... Или, может, только мать, а брат подумать не мог, потому что он... Неужели Генка? Только такой сорванец мог где-то достать пулю! Павел закрыл ладонями глаза.
А майор продолжил:
- На брата своего думаете, Геннадия?
Хотел возразить Павел, закричать - нет, родного брата он не может считать убийцей. Не закричал. И не возразил. Но мысль таки бунтовала: что добиваются от него?! Надо ему взять себя в руки и давать показания осмотрительно, осторожно, думая над каждым своим словом. Чтобы ничего лишнего не произнёс. Гадать не станет. Нахмурился:
- Скажите, долго ещё ждать суда?
- Кому?
- Да уж мне...
- Хотите быть осуждённым?
- Зачем медлить, коли виновный, во всём признался?
- Да если бы во всём...
Павел неизвестно почему осмелел:
- Почему не во всём? Я сказал вам то же самое, что и Виктору.
Новое названное имя майора заинтересовало - сел снова.
- Виктор, которого вы упомянули, кто это?
- Как будто сами не знаете!
- Мы не можем знать всех ваших друзей.
- Он вовсе не мой приятель.
- Чей же тогда?
- Ваш.
- Мой? - очень удивился майор Ковальчук - Говорите, мой?
- Я говорю о вашем Погореляке.
- Почему же вы называете его по имени? Вы знакомы с ним? С каких пор?
- Из университета: три года мы во Львове учились с ним вместе.
- На одном факультете?
- Нет... Я же - инженер-экономист.
- Значит, вместе жили... в общежитии или на квартире?
- Вместе одну девушку любили! - выпалил Павел.
- Как же её звали, если не секрет.
- Любили мы ту же самую Наталью...
Что-то будто подступило майору к горлу, и не мог вздохнуть. Как... как? Кашлянул и чуть не вскрикнул:
- Вы понимаете, что говорите?!
- Почему бы не осознавать!
Майор начал ладонью потирать шею.
- Ладно, но она выбрала вас.
- Он все равно её добивался.
- А Наталья - что?
Не ответил Павел на вопрос, будто его и не слышал. Ни с того, ни с сего вдруг захихикал, хлопнул себя по лбу.
- Вот дурак!
Посмотрел на свои ладони, растопырил пальцы и вдруг качнул головой:
- Нет!
- Как вас понять? - спросил майор.
- Руки мои чистые - крови на них нет!
- Кровь и смыть можно.
- Я не смывал... На моих руках не было и нет никакой крови, потому что я никого не убивал!
- А ваше признание?
- Что - признание? - на губах Павла майор заметил улыбку. - Я признавался только в том, что вам было нужно.
Аж разволновался майор Ковальчук - вот тебе и чудак! Или только ему показалось, что Мушник так просто во всём признался?
- Но у нас есть доказательства против вас. Вы думаете, это единственная причина, по которой вас задержали?
- Те доказательства
