Пунш желаний - Микаэль Андреас Гельмут Энде
Десять часов пятнадцать минут
— Всему научиться невозможно, — сказал святой Сильвестр. — Вот и еще раз видно, что даже наши могут сильно ошибаться. Я был несправедлив к вам, мои маленькие друзья, и прошу вас меня простить.
— Тут не о чем говорить, монсеньор, — ответил Мориц и изящно расшаркался лапкой, — такое может случиться и в самом изысканном обществе.
А Яков добавил:
— Забыто, ваше высокоблагородие, и не думайте об этом. Я привык, что ко мне плохо относятся.
Святой Сильвестр усмехнулся, но тут же снова стал серьезным.
— Что же мы будем делать? — спросил он с некоторой беспомощностью. — То, что вы рассказали, звучит просто ужасно.
Мориц, у которого неожиданная поддержка такого высокопоставленного лица вызвала новый порыв героического восторга, предложил:
— Не будет ли монсеньор столь великодушен и собственнолично забьет в колокола?..
Но святой Сильвестр покачал головой:
— Нет, нет, дорогие, это невозможно! Все в этом мире должно идти по заведенному порядку, в свое время и там, где положено, в том числе и конец старого года и начало нового. Нельзя своевольно что-либо менять, иначе воцарится полный хаос.
— Ну разве я этого не говорил? — печально прокаркал ворон. — Ничего не получится. Мы зря так старались. Пусть весь мир катится к черту, но порядок нельзя нарушить.
Святой Сильвестр, казалось, и не слышал язвительного замечания ворона, он был всецело погружен в свои мысли.
— Ах да, да, я припоминаю, зло… — вздохнул он. — Что есть, собственно говоря, зло и почему оно должно быть на свете? Мы там, наверху, иногда это обсуждаем, но даже для нас это неразрешимая загадка.
Глаза его приняли отсутствующее выражение.
— Поверьте, друзья, если смотреть на мир из вечности, то он выглядит иначе, чем в царстве времени. От нас видно, что в конечном счете всегда побеждает ДОБРО. Это, можно сказать, внутреннее противоречие. Стремление к власти берет верх над добром, но без добра вообще ничего быть не может, и даже если бы высшая власть когда-либо этого захотела, то разрушилось бы как раз то, над чем она и стремилась властвовать. Поэтому, мои дорогие, все может длиться лишь до тех пор, пока высшая власть не всесильна. Была бы она всесильной, она сама себя упразднила бы. Поэтому в вечности всему этому нет места. Вечно лишь добро, потому что в нем нет никакого противоречия…
— Эй! — каркнул Яков и клювом сильно дернул расшитую золотом мантию. — Не сочтите за дерзость, ваше благородие, — извините, я хотел сказать ваше высокоблагородие, но в данный момент ведь дело-то дрянь, если, с вашего разрешения, осмелюсь так выразиться, пока вы будете философствовать, мы все прозеваем.
Святой Сильвестр явно с трудом возвращался к действительности.
— Что вы хотите сказать? — спросил он и блаженно улыбнулся. — О чем у нас шла речь?
— О том, монсеньор, что нам необходимо немедленно что-то предпринять, чтобы помешать великой беде.
— Ах да, — вспомнил святой Сильвестр, — но чему именно?
— Видимо, сейчас нас уже может спасти только своего рода чудо. Вы ведь святой. Неужели вы не можете свершить чудо, пусть даже самое маленькое?
— Свершить чудо! — повторил святой Сильвестр, явно несколько смущенный. — Мой дорогой маленький друг, с чудесами дело обстоит не так просто, как ты себе представляешь. Никто из нас не может творить чудеса, не имея на то указания свыше. Мне для этого надо направить наверх прошение, и пройдет немало времени, пока я получу разрешение, если вообще его получу.
— Сколько времени? — спросил Мориц.
— Несколько месяцев, а то и лет. А может быть, и десятилетий, — ответил святой Сильвестр.
— Слишком долго, — прокаркал с досадой ворон. — Это нам ни к чему. Нам нужно что-то придумать, не сходя с места, просто немедленно.
Взгляд святого Сильвестра снова стал не от мира сего.
— Чудеса, — произнес он благоговейным голосом, — не нарушают порядок в мире, они не колдовство, они исходят из высшей сферы, которая недоступна ограниченному земному пониманию.
— Понятно, — прокаркал Яков, — но мы, к сожалению, имеем дело с колдовством, которое должно свершиться этой ночью.
— Да, да, — согласился святой Сильвестр, снова не без труда вырвавшись из своей возвышенной сферы высоких мыслей и снизойдя до повседневности, — но, честно говоря, боюсь, что я мало что могу для вас сделать. К тому же я не уверен, что мне позволено действовать столь самостоятельно. Но поскольку я, в виде исключения, как раз здесь оказался, то, может, нашлась бы некоторая возможность…
Мориц толкнул ворона и прошептал:
— Видишь, он готов нам помочь.
Но Яков, исполненный сомнений, прокаркал:
— Не спеши радоваться!
Половина одиннадцатого
— Если я вас правильно понял, — продолжал святой Сильвестр, — то одного-единственного удара колокола из новогоднего боя было бы достаточно, чтобы обратное действие археложно… — он запнулся.
— Сатананархархеоложногениальалкогольадский пунш желаний, — подсказал ему Мориц, всегда готовый помочь.
— Верно, — подхватил святой Сильвестр, — таким образом, обратное исполнение желаний прекращается. Я не ошибаюсь?
— Именно это мы слышали, — подтвердил котик, и ворон тоже кивнул.
— И вы полагаете, что этого будет достаточно, чтобы помешать осуществиться ужасному замыслу?
— Наверняка, — заверил Яков, — но при условии, что те чертовы дети ничего об этом не узнают. Они будут желать самое доброе, чтобы получилось самое злое, а получится только доброе.
— Ну да, да, — проговорил святой Сильвестр задумчиво, — один удар колокола из моего новогоднего концерта я мог бы, пожалуй, вам подарить. Надеюсь, никто этого не заметит.
— Конечно, никто, — восторженно воскликнул Мориц, — в концерте один звук ничего не значит,
