Пунш желаний - Микаэль Андреас Гельмут Энде
— Я тоже никогда не думал, что моим закадычным другом-товарищем станет знаменитый деятель искусства, да еще к тому же такой стиляга. Я не знаю, как бы это поточнее выразиться. Хорошим манерам и приличным выражениям меня никто не учил, дружище. Знаешь, я ведь, считай, просто самый обыкновенный бродяга, то здесь я, то там, кое-как перебиваюсь в жизни. Я не так образован, как ты. Косматое кривое гнездо на шаткой ветке, в котором я вылупился из яйца, было просто вороньим гнездом, а родители мои были самые обыкновенные вороны. Даже очень, очень обыкновенные. Меня никто особенно не любил, да и я сам тоже. И музыкального слуха у меня нет. Я никогда не знал красивых песен. Но я представляю, как это здорово, когда такое умеешь.
— Ах, Яков, Яков! — воскликнул котик, очень стараясь не показать, что он вот-вот расплачется. — Я вообще происхожу вовсе не из старинного рыцарского рода, и мои предки вовсе не были из Неаполя. Честно говоря, я сам не знаю, где этот Неаполь находится. И зовут-то меня не Мяурицио ди Мяуро, это я выдумал. На самом деле меня зовут Мориц, просто Мориц, и все. Ты хоть знаешь, по крайней мере, кто были твои родители, а я и этого не знаю, потому что я вырос в сырой дыре подвала среди бродячих кошек. Там то одна, то другая кошка со мной играла и говорила, что она моя мама, когда ей было охота. Все другие котята были сильней меня, если какой корм перепадал, то мне он не доставался. Поэтому я и остался таким маленьким, а аппетит у меня такой большой. И вовсе я никогда не был знаменитым миннезингером. У меня и голоса-то красивого никогда не было.
Они долго молчали.
— А зачем ты все это выдумал? — спросил наконец Яков задумчиво.
Котенок ответил не сразу.
— Сам толком не знаю, — признался он. — Это было мечтой моей жизни, понимаешь? Мне так хотелось быть знаменитым артистом — большим, красивым, элегантным, с шелковым белым мехом и красивым голосом. Чтобы все меня любили и мною восхищались.
— Гм, — произнес Яков.
— Это была только мечта, — продолжал котенок, — по правде говоря, я всегда знал, что она никогда не сбудется. Вот я и делал вид, что все это правда. Как ты считаешь, это большой грех?
— Понятия не имею, — проворчал Яков, — в грехах и подобной набожной чепухе я не разбираюсь.
— Но вот лично ты — ты теперь на меня из-за этого сердишься?
— Сержусь? Что за глупости! Конечно, ты слегка того… Но это не важно. Все равно ты парень что надо.
И ворон на миг обнял друга своим разлохмаченным крылом.
— И если честно, — продолжил он, — то имя Мориц мне вовсе не кажется плохим, напротив…
— Но дело в том, что я вовсе не знаменитый певец.
— Кто знает, — многозначительно произнес ворон, — мне уже случалось быть свидетелем того, как вранье потом оборачивалось правдой, и выходило, что вранья-то и не было.
Мориц как-то неуверенно покосился на своего спутника — он не совсем понял, что тот имел в виду.
— Ты думаешь, я могу еще стать знаменитым певцом? — спросил он, и от удивления у него глаза на лоб полезли.
— Если проживем достаточно долго… — ответил Яков скорее самому себе, чем Морицу.
Котенок продолжал взволнованно говорить:
— Я тебе уже рассказывал о бабушке Миа, старой, мудрой кошке, которая знала так много тайн. Она тоже жила в нашем дворе в подвале. Теперь она уже давно у Большого Кота на небе, как и все, кроме меня, кто там жил. Перед самой смертью она мне сказала: «Мориц, если ты в самом деле хочешь быть большим артистом, ты должен познать жизнь во всех ее проявлениях, побывать на ее дне и на ее вершине, потому что только тот, кто все это постиг, может тронуть все сердца». Да, вот так она сказала. А ты понимаешь, что она имела в виду?
— Ну знаешь, — сухо ответил ворон, — что касается дна жизни, то этот опыт ты, пожалуй, уже приобрел.
— Ты так думаешь? — радостно переспросил Мориц.
— Ясное дело, — прокаркал ворон. — Ты побывал на самом дне, вряд ли бывает хуже. Тебе остается только еще попасть на вершину жизни.
Они молча шли вперед сквозь снежную вьюгу.
Вдалеке, в самом конце дороги, на фоне ночного неба возвышалась башня большого кафедрального собора.
Восемь часов пять минут
Тем временем в лаборатории работа уже кипела.
Прежде всего надо было собрать все ингредиенты, необходимые для приготовления сатанинского анархархеоложногениальалкогольадского Спецпунша. Длинный свиток пергамента был разложен на полу, и, чтобы он снова не смотался, его придерживали по бокам стопки книг. Заморочит и Тирания Вампирьевна, еще раз основательно изучив указания по применению пунша, приступили наконец к его изготовлению. Оба склонились над свитком и не без труда разбирали то, что там написано. Не будь они колдунами, они никогда бы не смогли этого прочесть, потому что рецепт был написан очень сложной тайнописью, так называемым инфернальным кодом. Но оба они владели ключом к его расшифровке. К тому же данные, которые приводились в начале текста относительно главных составных элементов напитка, понять было не так уж трудно.
Если перевести эти первые строки рецепта на наш язык, то они звучат вот так:
Реки, что текут сквозь ад,
Я вам перечислить рад:
Кокитус и Ашерон,
Стикс — похож на дурной сон,
Да еще Пирифлегетон,
Эта странная река
Здесь течет издалека.
Пробы ты везде возьми,
И сто граммов отцеди,
Все получше размешай
И в сосуд наш наливай.
Как у каждого профессионального колдуна, работающего в хорошо оснащенной лаборатории, у Заморочита все четыре элемента были припасены в большом количестве. Пока он их доставал, а потом смешивал в специальной колбе, Тирания читала вслух следующее указание:
Тыщу талеров отмерь,
Хорошенько их проверь,
Жидкость денег потечет —
Бедняки теперь не в
