Пунш желаний - Микаэль Андреас Гельмут Энде
Очень быстро под умелыми руками Заморочита возникло плоское овальное дно. Потом он приставил к нему стенки, пока наконец не получился круглый большой аквариум для золотых рыбок примерно в метр высотой и такого же диаметра. Он переливал зеленоватым светом и выглядел как-то нереально.
— Так, — сказал колдун и вытер пальцы о свой халат, — это мы сделали. Красиво выглядит, не правда ли?
— И ты думаешь, что это будет держаться? — спросила ведьма. — Ты уверен?
— Уж можешь на меня положиться, — ответил он.
— Вельзевул Заморочит, — сказала Тирания со смешанным чувством зависти и уважения, — как ты это сделал?
— Научные процессы ты вряд ли сумеешь понять, тетушка, — отвечал он. — Тепло и движение сохраняются только в позитивно текущем времени. Если же над ними распылять негативные мгновения, так называемые частицы антивремени, тогда те и другие поднимаются друг против друга и огонь становится твердым и холодным, как ты сама сейчас видела.
— А можно до него дотронуться?
— Само собой.
Ведьма осторожно провела рукой по поверхности огромного стеклянного сосуда. А потом спросила:
— Ты не мог бы меня этому научить, Вульчик?
Заморочит отрицательно покачал головой:
— Это секрет фирмы.
Восемь часов вечера
Мертвый парк, окружающий виллу «Кошмар», был не очень велик. Хотя он и был расположен в центре города, вряд ли кто-нибудь из жителей даже из ближайших районов когда-либо его видел, потому что он был окружен каменной стеной высотой три метра.
Но колдуны могут создавать и невидимые препятствия, ну, например, такие, как забвение, печаль, замешательство. Вот и Заморочит окружил свою каменную стену невидимым барьером из страха и ужаса, так что каждому любопытному хотелось скорее пройти мимо этой высокой стены и не думать о том, что за ней.
В стене были, правда, высокие ворота из железной решетки, сильно поржавевшей, но и сквозь них нельзя было заглянуть в парк, потому что все закрывала густая живая изгородь черного гигантского чертополоха.
Через эти ворота Заморочит обычно выезжал на своем многомобиле — что, впрочем, случалось довольно редко.
В Мертвом парке когда-то давно, когда он еще назывался совсем по-другому, было много удивительно красивых деревьев и живописных кустарников, куртин, но теперь все они были оголены — и не только из-за того, что стояла зима. Колдун десятилетиями ставил на них научные опыты, манипулировал их развитием и ростом, калечил их силы плодородия. Они с годами хирели и болели, а он оценивал их жизненные сроки, пока постепенно одно за другим не замучил до смерти. Теперь здесь торчали только сухие скрюченные сучья, они простирались к небу, словно этими скорбными жестами умоляли о помощи перед концом, но никто не слышал их немого крика. Птиц давно уже не было в этом парке даже летом.
Толстый котик брел, тяжело ступая по глубокому снегу, с трудом вытаскивая лапы, а ворон скакал и порхал рядом с ним, и иногда его сносило ветром в сторону. Они шли молча, потому что пробирались с трудом.
Высокая каменная стена была Якову нипочем, но для Мяурицио она явилась настоящей, непреодолимой преградой, но тут он вспомнил про ворота с железной решеткой, через которые когда-то сюда пролез. Они пробрались между вычурными железными прутьями.
И невидимый барьер страха не стал для них препятствием, потому что был создан специально против людей, боящихся привидений. Надо сказать, что даже те, кто смеялся над верой в привидения, попав в эту зону страха, вдруг начинали верить в духов и удирали со всех ног. Да и большинство зверей боялись привидений, но меньше всех кот и ворон.
— Скажи-ка, Яков, — тихо спросил Мяурицио, — а ты веришь в привидения?
— Конечно, — ответил Яков.
— А ты хоть разок видал их?
— Нет, лично я нет, — сказал Яков, — но все мои родственники в прошлые времена крутились вокруг виселиц, где болтались повешенные. А то и на крышах замков с привидениями сидели. Там этих духов да привидений было навалом. Но у нашего брата хлопот с ними не было. Про такое я не слыхивал. Наоборот, наши с ними даже дружили.
— Да, — храбро сказал Мяурицио, — с моими предками было точно так же.
И невидимый барьер был уже позади. Теперь они оказались на улице.
Окна высоких домов были празднично освещены, потому что повсюду прощались со старым годом или готовились к встрече нового. Только немного машин были еще в пути, да изредка попадались прохожие, которые, нахлобучив шапки на глаза, куда-то спешили.
Никто во всем городе и не подозревал о том грандиозном бедствии, которое готовилось на вилле «Кошмар». И никто не заметил толстого котика и обшарпанного ворона, пустившихся в неизвестном направлении, чтобы спасти мир.
Поначалу они думали, не обратиться ли им просто к первому встречному, но быстро отказались от этой затеи, потому что, во-первых, очень маловероятно, что кто-то вообще поймет их мяуканье и карканье, разве что возьмет их с собой и посадит в клетку, а во-вторых, они знали, что очень мало надежды на успех, когда животные просят человека о помощи. Это уже подтверждалось много раз, даже когда было в интересах людей, они обычно оставались глухи к зову о помощи природы. Они видели кровавые слезы многих животных и все равно продолжали действовать так же, как всегда. Нет, от людей нечего было ждать горячего сочувствия, быстрой и решительной помощи. Но тогда от кого ее ждать? Яков и Мяурицио не знали. Они просто шли все дальше и дальше. По гладкому асфальту идти было легче, и все-таки они едва пробивались сквозь слепящую снежную бурю. Но когда не знаешь, куда идешь, то можно, по крайней мере, не очень торопиться.
Так шли они молча рядом, и вдруг Мяурицио тихонько сказал:
— Яков, может быть, это последние минуты нашей жизни, и потому я должен тебе непременно что-то сказать. Я никогда не думал, что подружусь когда-нибудь с птицей, а тем более с вороном. Но теперь я горд, что у меня такой мудрый и опытный в жизни друг, что я нашел такого друга, как ты. Честно говоря, я тобой восхищаюсь.
Ворон откашлялся немного смущенно, а потом
