Тревожная ночь - Пётр Владимирович Угляренко
«Может, и женщиной тебе не хочется быть?» Не поняла она, посмотрела. И он объяснил: «А кто же тогда за тебя будет матерью? Детей твоих будет растить?» Сказала ему: «Я жить хочу, Павел!»
Подумал - раздражена, что должна возиться на кухне, и не стоит ей перечить. Но надо будет найти какую-то возможность и о детях поговорить с ней, спокойно и серьёзно, время ведь идёт, годы уплывают, как по воде.
Павел поел, почувствовал, что уже и силы понемногу прибывают. Откинув занавеску, смотрел на двор, а всё-таки хорошая у матери усадьба! Дом просторный - как на двоих, так даже слишком большой. Есть сад - черешни, груши. Да и воздух чистый, душистый. Знал, видно, Викентий Сергеевич, что делает, когда уговаривал мать оставить город... Хозяин он хороший. Под орехом оборудовал беседку, лавочки поставил - а сколько раз собиралась там вся семья в гости? Нет, надо помириться и жить по-человечески!
Не сердился теперь Павел на отчима, видел только то, что тот жалуется на сердце. И им с Натальей материнский дом - это готовая дача. Самая лучшая из всех дач, которые могут быть! На второй год отвадит Наташу от моря, целое лето проведут здесь. Когда придут с Наташей к согласию, всё будет хорошо...
Наибольшую надежду возлагал теперь Павел на отчима. Но где он - неужели на работе? Сегодня же выходной!
Всё-таки наведался в лесничество, спросил сторожа:
- Не видели Викентия Сергеевича?
- А вы ему кто? - хотел затянуть беседу старик.
- Я сын.
- Его сын?
- Да, сын... Павел...
- Нет у Викентия Сергеевича никакого сына.
- Есть, и не один, а двое!
- Пусть и так... - задумался старик, а через минуту поинтересовался: - Так что вы хотели?
- Ищу вот отца. Он не на работе?
- Воскресенье сегодня, у Викентия Сергеевича - тоже, чего бы ему быть на работе? Поищите дома.
- Да искал...
- А вы из города?
- Из города.
- Походите по лесу, грибочки поищете, а тем временем и отец вернется. Коли отец...
- Отец, я уже говорил вам.
- Пусть так... Мне то что?
Павел ушёл подавленный. Не опять ли судьба издевается над ним? Говорит ему - что бы ни делал, не выкрутится, за всё в жизни надо расплачиваться... А всё-таки где он, Викентий Сергеевич? Такой человек без дела сидеть не будет - если никуда не поехал, то, наверное, подался на речку щук ловить... или нет - по грибы. Конечно, по грибы!
Сразу от лесничества повернул в чащу. Спустился к реке, посмотрел в одну сторону, в другую - никого не видно. Побродил по лесу, нашел несколько сыроежек, но не имел покоя: день бежит, а завтра на работу... надо что-то делать! Возможно, Викентий Сергеевич пришёл, уже давно дома, а он себе разгуливает!
Ни отчима, ни матери всё ещё не было. Всё же была надежда, что Викентий Сергеевич близко, никуда не уехал и, наверное, вскоре объявится.
У запертой двери Павел присел на ступеньки, схватил за шею пса, притянул к себе, почувствовав неожиданно, как его всего обнимает жалость. Тяжёлая и жгучая, аж набежали слёзы. Будто он потерял кого-то очень близкого, дорогого, родного и остался на свете один. Даже друзья - и те его покинули, отреклись, только пёс возле него. Да и то потому, что очень некрасивый, никому не нужный. Пристально смотрел в глаза псу, который, казалось, читал все его мысли и грустил по-своему, по-собачьи, что ничего не может сделать, чтобы помочь. И слова не скажет, потому что - животное.
Павел невольно дёрнул его за ухо. Пёс аж заскулил, отскочил от него и спрятался в будку. Оттуда подозрительно смотрел на него и будто ждал, когда уже он насытится, поднимется и уйдёт?
А Павел думал, думал, думал.
А сумерки сгущались, сгущались, сгущались.
...Проснулся утром. Осмотрелся - ни матери, ни отчима. Это уже напугало. Зашил разорванный пиджак, накинул на себя дождевик отчима.
Накрапывал дождь - осенний дождь, который уж как разойдётся, то не будет ему конца-края. Под накрытием собирались ранние пассажиры. Кто-то с толстым портфелем будто поздоровался с ним, Павлом, а он не мог вспомнить - что за человек? Поглядывал на него, пока тот не нахмурился и не отвернулся. Павлу он показался каким-то подозрительным. Подумал - намеренно следит за ним, будто бы совершил преступление. Или неизвестность, думал, в которой он теперь находится, - не самое большое наказание? И первое, что надо сделать - избавиться от этой неизвестности, никого не призывая себе на помощь - ни матери, ни отчима, ни брата. Пусть потом будет что угодно, но сначала...
И вот Павел, наконец, перед своим домом. Удивляется - никто не обращает на него внимания, все проходят мимо, куда-то спешат. Уличные акации шумят - то ли на ветру, то ли от дождя...
Запрокинув голову, взглянул на свой этаж. Окно, видел, закрыто, белеет занавеска. Наверное, из-за неё смотрит на улицу Наталья, ведь ждёт, когда он вернется. Павлу ещё тревожнее стало на душе: как всё-таки встретит его? И как повести себя ему самому? Войти, как мальчик, который натворил вред и больше всего боится наказания? Нет, твёрдо сказал себе, за всё, что потребуется, он ответит с достоинством!
Решительность вдруг овладела им. Страх исчез из его сердца. Пусть всё то произойдет, что должно произойти. Опасность, которая, чувствовал, подстерегает его, вознамерился встретить с открытым лицом.
Оборвала воспоминание - зачем об этом вспоминать? И всё же вернулась мысль к Павлу: таким, как он, трудно в жизни, а может, потому и трудно, чтобы они изменились? Жизнь - суровая школа, и в конце концов доучивает каждого.
