Император Пограничья 14 - Евгений И. Астахов
— И это ещё не конец, — продолжал Акинфеев безжалостно. — Третья часть — списки коррумпированных чиновников Содружества. Судьи, таможенники, полицейские начальники — все, кто брал деньги у Волкодава. Схемы контрабанды через Астрахань, Царицын, Саратов. Списки аристократов, распространявших Чёрную Зыбь, включая некоего Сергея Бутурлина.
— Замолчи! — взревел Сабуров, швырнув скрижаль в стену. Устройство разлетелось на куски.
Но от этого реальность не изменилась. Князь прекрасно понимал, что означают эти разоблачения. Владимир станет изгоем среди княжеств. Торговые пути перекроют. Дипломатическая изоляция. А его самого…
— Это полный крах, Ваша Светлость, — подвёл итог Илья Петрович. — Нужно бежать. Сейчас, пока ещё есть время. Пока бояре не успели отреагировать.
Михаил Фёдорович поднял голову и посмотрел на советника помутневшим взглядом. Всего три дня назад он был на вершине власти — князь солидной территории, командующий армией, правитель, имевший обширные планы на шахту Сумеречной стали. А теперь… беглец, предатель, организатор терактов.
Платонов победил, даже не появившись во Владимире. Он уничтожил Сабурова информацией — страшнее любой армии, смертоноснее любой магии.
— Да… Надо бежать… — только и сумел просипеть охрипшим горлом правитель княжества, под которым очень резко зашатался трон.
Глава 4
Известие о приближении армии маркграфа Платонова ворвалось во Владимир вместе с новостями от беглецов. Израненные наёмники и бояре, чудом спасшиеся от разгрома, рассказали друзьям и родне о страшной магии воеводы, о том, как земля поглощала солдат, а металл оживал в его руках. Купцы Гостиного двора спешно заколачивали ставни лавок, пряча самые ценные товары в подвалы, опасаясь грабежей. Ведь нередко вторгшейся армии города отдавали на поживу. Женщины хватали детей и запирались в домах, мужчины метались между слухами и домыслами — одни говорили о тысячной армии магов, другие — о демонах, третьи шептались о проклятии, постигшем князя.
В боярских особняках царил траур пополам с паникой. Старая боярыня Курагина не выходила из семейной часовни, ожидая вестей о муже и сыновьях. В доме Мещерских женщины рыдали — младший сын погиб в первой атаке на форт. Толбузины заперли ворота и выставили вооружённую охрану, опасаясь мародёров. Знатные семьи спешно грузили ценности в машины, готовясь бежать в загородные поместья — подальше от города, который вот-вот падёт.
В зале Боярской думы собралось едва ли двадцать человек из положенных трёх сотен. Остальные либо погибли под Угрюмом, либо сбежали, либо затаились в своих владениях, выжидая исхода. Боярин Кисловский, глава таможенной службы, первым взял слово, его голос дрожал от едва сдерживаемого страха:
— Господа, положение катастрофическое! У нас нет армии, нет командиров, казна пуста! Городские стены не выдержат правильной осады, а уж против магии Платонова…
— Сабуров привёл нас к этому! — перебил его другой аристократ. — Его безумная война уничтожила цвет нашего воинства!
— Что толку искать виноватых? — вмешалась пожилая дама. — Платонов будет здесь через несколько дней, может, раньше. Нужно решать — сопротивляться или договариваться.
Советник Акинфеев поднялся со своего места, седая голова склонилась в притворной скорби:
— Достопочтенные бояре, я предлагаю прагматичное решение. Откроем ворота и встретим маркграфа с почестями. Покажем, что мы не враги ему, а жертвы безумия Сабурова. Возможно, он проявит милость.
По залу прокатился ропот — одни возмущались трусостью, другие молча кивали. В конце концов, страх перед неминуемой расправой перевесил остатки гордости. Решение было принято.
* * *
Я въехал во Владимир на Муромце, за мной следовали ещё пара грузовиков и пара внедорожников с моими лучшими бойцами. Тридцать Северных Волков во главе с Ярославой, мои усиленные гвардейцы, Черкасский и Безбородко — достаточно, чтобы подавить любое сопротивление, но я знал, что они не понадобится.
Городские ворота были распахнуты настежь, словно для почётного гостя. Улицы опустели — горожане попрятались по домам, выглядывая из-за занавесок. Я чувствовал их страх, смешанный с любопытством. Они ждали завоевателя, тирана, демона — а увидели обычного человека в простой камуфляжной форме.
На Соборной площади меня встречала делегация. Впереди — седой старик в богатом пальто, опустившийся на колени прямо на мокрую от снега брусчатку. За ним — пяток бояр и чиновников, все с опущенными головами. Он представился и продолжил торопливо говорить, но мой взгляд зацепился за фигуру справа от старика — я сразу узнал эти черты.
* * *
Михаил Фёдорович Сабуров лихорадочно запихивал золотые рубли в кожаный саквояж. Кабинет, ещё вчера — центр власти княжества, превратился в разграбленную берлогу. Документы горели в камине, ценные книги валялись на полу. План был прост — добраться до гаража через тайный ход в винном погребе, сесть в заранее подготовленную машину, рвануть в Москву. Там, в ИКБ можно будет снять деньги, заранее отложенные на чёрный день. Который, похоже, настал. За такую кубышку стоило поблагодарить Демидовых и Яковлевых. Именно благодаря их щедрым вливания двести тысяч, отправленных на уничтожение Платонова, оказалось на личном счету князя. Хватит за глаза, чтобы начать новую жизнь в Европе.
Михаил Фёдорович спустился по винтовой лестнице в погреб. Холодный воздух подвала обдал лицо, пахнуло сыростью и уксусом. Он прошёл между стеллажами, нажал на потайной рычаг — часть стены отъехала в сторону, открывая узкий проход.
В конце туннеля его ждали. Трое гвардейцев с автоматами наперевес. Впереди — подполковник Ленский, тот самый, которого Сабуров месяц назад вышвырнул из гвардии по состоянию здоровья. На самом деле нужно было просто освободить место для Ладушкина, убрав всех возможных конкурентов, способных возглавить подразделение.
— Ваша Светлость, — голос Ленского звучал насмешливо, — куда же это мы собрались?
— Как вы посмели! Я ваш князь!
— Были князем, — поправил его голос из темноты.
Акинфеев вышел из тени, старательно избегая взгляда Сабурова.
— Илья Петрович? И ты тоже?
— Город нуждается в стабильности, Михаил Фёдорович. А вы… вы принесли только хаос и смерть. Связать его!
Пока гвардейцы заламывали руки за спину, защёлкивая наручники, Сабуров с горькой иронией вспомнил собственные мысли, мелькнувшие в его голосе полгода назад над телом Веретинского: «Импульсивно. Непродуманно. Но… открывает интересные возможности». Теперь его советник повторял тот же путь.
А ещё яснее встали перед глазами слова Платонова, озвученные на том злополучном обращении ко всему Эфирнету: «Графу Сабурову я хочу напомнить: те, кто приходят к власти через кровь, редко удерживают её надолго. Берегитесь собственных союзников, граф. Они могут оказаться столь же… решительными, как и вы».
Кляп заткнул рот, не дав выкрикнуть проклятия. Пророчество сбылось.
* * *
Я узнал его сразу — Михаил Фёдорович Сабуров, собственной персоной. Человек, который ещё восемь месяцев назад руководил моей несостоявшейся казнью. Теперь он валялся на
