Язык как средство идеологического воздействия (Сборник обзоров) - Юнус Дешериевич Дешериев
2) в целях подрыва марксистско-ленинской идеологии буржуазные ученые отрицают истинность любой идеологии;
3) употребление многозначных слов «свобода», «демократия», «отечество» в смысле марксистского мировоззрения объявляется «искажением» понятий;
4) буржуазные идеологи преднамеренно неверно интерпретируют неологизмы в немецком языке ГДР, чтобы скрыть их истинное значение;
5) для придания привлекательности собственным идеям и для завуалирования классовых противоречий в ФРГ используются распространенные здесь неологизмы, например, «социальное партнерство», «общество благосостояния» и т.д.;
6) слова с высокой степенью эмоционального содержания используются ими без определения их смыслового содержания с расчетом на их ассоциативное воздействие, на прагматический эффект, например, «западноевропейский мир ценностей», «европейская мысль» и т.д.
Если коммунисты не скрывают того, что они рассматривают язык как политический инструмент и что значения слов как результат общественных обобщений могут быть классово обусловленными, то буржуазные политики и большинство буржуазных ученых отрицают политическое воздействие языка. На самом деле, и в западногерманской публицистике, и в филологии широко применяется манипулирование с помощью целенаправленного использования языковых средств.
Тезис западногерманской буржуазии и правого руководства СДПГ о прекращении классовой борьбы в ФРГ явился, как показывает Т. Шиппан (18, 179), причиной появления в языке целой серии эвфемизмов с определением «социальный»: «социальная структура» вместо классовая структура, «социальное рыночное хозяйство» вместо капитализм, «социальное партнерство» вместо эксплуатация или классовая борьба. В западногерманских учебниках и публицистике не встречается, например, слово «рабочий класс», вместо него употребляется либо слово «рабочее сословие», либо довольно неопределенное выражение с компонентом «мир» – «мир труда», «мир хозяйства»; широко распространены термины с компонентом «общество» – «промышленное общество», «общество образования», «общество благосостояния». Единственной целью создания подобных неологизмов является внушение гражданам ФРГ идеи о бесклассовом обществе и классовой гармонии.
Примером преднамеренного манипулятивного искажения значения терминов марксистской идеологии является их интерпретация в западногерманских учебниках по обществоведению. «Классовая борьба» определяется как «вечная война». Значение термина «диктатура пролетариата» поясняется антонимом «свобода человека», термин «империализм» истолковывается только как «стремление к захвату чужих территорий». Термин «капитализм» определяется как
«первоначальное обозначение такой формы хозяйства, при которой частные предприниматели при помощи крупных денежных сумм добивались наивысших прибылей».
Сегодня слово «капитализм» превратилось в политическое «слово-лозунг» для обозначения понятия, противоположного понятиям социалистическая или коммунистическая форма хозяйства (там же). Все это свидетельствует о стремлении буржуазных идеологов отказать этому слову в статусе термина политической экономии и отрицать существование обозначаемого данным термином общественного строя.
Среди западногерманских ученых, занимающихся проблемами использования языка как средства пропаганды, следует выделить В. Дикманна (3; 4; 5; 6; 7), который и подытожил результаты почти всех исследований в области языка политики в ФРГ после 1945 г. и разработал прагматический подход к изучению данного предмета.
В отличие от остальных западногерманских ученых, ограничивших предмет своего исследования языком политики только XX в. и занимающихся исключительно сбором и предвзятой интерпретацией отдельных языковых фактов, характерных для определенных групп без учета ролевой специфики речевого поведения, В. Дикманн расширил предмет своего исследования, включив в него использование языка в пропагандистских целях различными политическими течениями и идеологиями в Германии со времен Французской буржуазной революции.
Социально-историческими предпосылками появления языка политики, отмечает В. Дикманн, являются публичность политики и множественность мнений. Вместо наблюдения над изменениями языковых элементов он исследовал специфические способы применения языка в области политики, целенаправленные действия над языковыми средствами, осуществляемые различными общественными группами и течениями, приспосабливающими язык политики для осуществления своих целей. Он установил относительность значений политических терминов, обусловленную их различной политической и идеологической интерпретацией. Это навело исследователя на мысль о пересмотре традиционного лингвистического термина значение, так как при изучении языка политики он встречал такие случаи, когда вопрос, какое значение имеет данное слово, был тождественен вопросу, какую цель преследует употребление слова в данном речевом акте и какой эффект должно вызвать употребление данного слова (14, 404).
В. Дикманн в работе «Словарь и использование слов в политической рекламе как предмет лингвистического исследования» (7), излагает основные положения подхода к изучению использования языка как средства пропаганды. Эти положения в развернутом и дополненном виде нашли отражение в его последующих работах. Он указывает на связь повышенного интереса немецких лингвистов к проблемам языка политики с успехами пропаганды в XX в. и с изучением «языка национал-социализма», при исследовании которого немецкие лингвисты пользовались методами английских и особенно американских ученых.
В. Дикманн указывает на влияние, которое оказал американский бихевиоризм на формирование его прагматического подхода к изучению языка политики. Критикуя односторонность бихевиоризма за понимание языка только как инструмента действия, он считает, что его методы должны учитываться при исследовании языка политической рекламы, так как политика, в конечном счете, является одним из видов деятельности, а пропаганда преследует цель оказать влияние на адресата пропаганды. В. Дикманн разделяет точку зрения большинства буржуазных ученых на то, что пропаганда воздействует прежде всего на сферу чувств и эмоций человека и рассматривает эмоциональную функцию языка первой. В эмоциональную функцию он включает и оценочную функцию. Благодаря этой функции слова в пропаганде могут вызвать положительные или отрицательные оценки и связанные с ними эффекты.
Большое значение имеет эмоциональная функция для создания, сплочения и сохранения политических групп. Возможность вызвать при помощи слов чувство сплоченности реализуется, например, в «словах-знаменах» политических движений. Эти «слова-знамена» включены в большинстве случаев в названия политических партий и выражают цели этих партий. Объединяющая сила слова заключена также в «словах-лозунгах» политических движений и в языках идеологий.
В. Дикманн связывает успехи пропаганды со склонностью человеческого мышления к абсолютизации понятий, вызывающих положительную оценку, таких слов, как «прогресс», «свобода», «демократия», «социальный», используемых в пропаганде без определения их содержания.
Характеризуя буржуазную пропаганду, В. Дикманн считает, что она использует упрощенные мыслительные штампы и что ее главными признаками являются упрощение, абстрагирование, обобщение, стереотипизация и «вторичная» наглядность и конкретность, проявляющаяся, например, в лозунгах типа: «Пушки вместо масла!». Словарь буржуазной пропаганды имеет биполярную структуру и выражает только крайние противопоставления – «за меня и против меня» (5, 315).
Критикуя западногерманских исследователей языка политики за их неверную интерпретацию использования языка в политических целях, В. Дикманн отмечает, что использование языка как оружия политической борьбы, включая формы его применения, не является изобретением XX в. Период Французской революции и начало XIX в. показывает такие же признаки использования языка в политике, как нормирование и злоупотребление языком.
В результате анализа пропагандистских изданий, распространяемых в ФРГ в связи с выборами в бундестаг в 1961 г., Г. Плате (13) установил, что побудительная функция в пропаганде играет бóльшую роль, чем в рекламе. В языке пропаганды встречаются формулы побуждения к действию в виде коротких предложений
