Записки психиатра. Безумие королей и других правителей - Максим Иванович Малявин
Каков диагноз? – спросите вы. Тут, сами понимаете, можно лишь предполагать. Мое предположение – психопатия. Или, как сейчас ее называют, расстройство личности. Какое именно – паранойяльного ли круга, ядерного или эксплозивного, – сейчас уже сложно сказать. Больше похоже на паранойяльное. Впрочем, я могу и ошибаться, что немудрено: до нас-то лишь обрывки сведений дошли.
Хуана Безумная: любовь до гроба… И чуть-чуть после
Вот не свезло роду Трастамара с отдельными его представителями: и Энрике Бессильный в нем успел отметиться (правда, до сих пор спорят, сумел ли он если не пополнить генетический бассейн рода, то хотя бы слегка там поплескаться), и Ферранте Неаполитанский надолго запомнился таксидермической любовью к своим оппонентам.
И когда у венценосной пары, Изабеллы Кастильской и Фернанда II Арагонского, 6 ноября 1479 года родилась дочь, то поначалу ничто не предвещало проблем с ее психикой. Да и потом, даже после ее смерти, многие спрашивали себя: что это было? Сумасшествие или наветы тех, кому выгодно? Впрочем, давайте по порядку.
Воспитывалась Хуана в строгости и богобоязненности. Еще бы: родители ставят точку в Реконкисте, погнав поганой метлой последнего мавританского властителя, и объявляют себя католическими королями – и никаких трех религий, католицизм вау! Именно они провозглашают, что будут нести свет христианства всюду, докуда дотянутся их шаловливые ручки – и Кристобаль Колон, будучи послан всерьез и надолго, добирается до Америки. Можете себе представить, какие идеалы вкладывали в прелестную головку красавицы. Впрочем, она и сама, как говорят, не особо стремилась к увеселениям, предпочитая побыть наедине с собой.
Но настала пора династического брака, и в 1496 году, в семнадцать лет Хуану выдают замуж за Филиппа Красивого, герцога Бургундии. И если для Филиппа этот брак был в большей степени апгрейдом его политической карьеры, то Хуана влюбилась по-настоящему, всерьез и надолго. Филипп же не собирался бросать свои привычки и увлечения: кино, вино и домино охота, женщины, пиры – обычный набор знатного человека. Нет, действом «Супружеский долг. Исполняется впервые» он не ограничился, и у молодой пары был страстный и феерический медовый месяц, но сколько же можно! – подумал Филипп и решил развлечься на стороне, уже привычным ему образом. И тут Хуана показывает характер. И то, что испанская кровь – не водица. Она требует постоянной близости – мол, я тебе не кактус, который полили раз в месяц, и достаточно! Нет уж, изволь отдать себя всего. Филипп пытается выкрутиться – Хуана не отпускает. Он скрывается в отдельной спальне – Хуана стучится в стену. Он начинает прятать своих любовниц, поскольку Хуана пригрозила, что прирежет их, этих глупых кур. И ведь понятно стало, что прирежет. При бургундском дворе уже начинают шептаться: дескать, слишком ревнива, слишком религиозна, слишком яркие вспышки гнева – всего слишком. Всю ночь слышать крики и стук в стену – тут поневоле задумаешься, что кое у кого, не будем показывать пальцем, кукушка упорхнула.
Тревожные слухи о странностях Хуаны доходят и в Испанию, и в 1498 году Изабелла Католичка отправляет эмиссара в те края, чтобы узнать, что да как. Но эмиссару так толком ничего и не отвечают на его попытки прояснить ситуацию: дескать, все нормально, это наши внутренние семейные дела, и вообще ты, маменька, как бы это помягче сказать… Изабелла. Однако, железный повод вернуть дочь в Кастилью вскоре подворачивается, пусть и скорбный: умирает вначале один из ее братьев, Хуан Астурийский, наследник кастильской короны, а за ним, аккурат после тяжелых родов, и следующая в очереди на кастильский престол – принцесса Изабелла Астурийская.
Когда супружеская пара, покинув Бургундию, в 1501 году прибывает к кастильскому двору, Филипп начинает сильно нервничать: в Кастилии порядки другие, двор строже, давалок меньше, а тут еще жена, как неумолимый коллектор-психопат, пристала: отдавай, мол, супружеский долг, иначе на счетчик поставлю! При этом собственно политика Хуану не интересует вовсе: весь интерес, все устремления, вся жизнь – это Филипп. А он бы, может, и потерпел ради дела: все-таки корона в руки сама плывет, а там, глядишь, и союз с милой сердцу Францией можно будет заключить.
Но, во-первых, Хуаны оказалось ну очень много. Даже двое детей не пригасили ее страсти. А во-вторых, теща явно была в курсе его политических симпатий (союз с французами), а с Францией у Испании на тот момент все было не очень… да что там, война была! К тому же Католичка чуяла, что корону Кастильи этак можно и пролюбить, причем в прямом смысле. И, по слухам, что донесли до Филиппа, составила завещание, по которому он к этой короне никаким боком: наследницей назначила Хуану, а буде та окажется недееспособной (ибо подозрения уже витали), то рулить будет отец Хуаны, Фердинанд II.
Решив, что хватит уже смотреть на местных красоток, как инфантильный зоофил на ежиков, Филипп вознамерился смазать пятки салом и линять обратно в Бургундию. Несколько попыток провалились под местный вариант «Ты куда, Одиссей, от жены, от детей?» – то все лошади закончились, то чемоданы попрятались, то виза протухла. Но Филипп все же смог. То есть сбег к своим фавориткам от тяжелобеременной жены.
Не без основания полагая, чем именно будет занят в командировке на историческую родину ее непутевый, но маниакально любимый супруг, Хуана вознамерилась отправиться вслед за ним и испортить мужику его припадание к корням и истокам. И пофигу, что ехать через Францию, с которой Испания немножко воюет: муж там без нее всего себя на большую, но грязную любовь потратит, вот-вот сотрет по самое лонное сочленение, надо же спасать! Пришлось родителям запереть ревнивое дите в замке, где она, пребывая в тоске, молитвах и попытках сокрушить лбом каменные стены, и разродилась третьим ребенком, Фердинандом (в честь дедушки, понятное дело, назвали). Роды ситуации не улучшили: Хуана потеряла интерес ко всему, перестала даже мыться и выходить во двор замка.
Только через полтора года, в 1504-м, Хуана смогла вырваться к мужу в Нидерланды. И убедилась в верности своих подозрений: таки завелась у него эта… плод порочной страсти воблы со стерлядью! Ходит тут, глазищами бесстыжими зыркает, прическу модную демонстрирует! Ну ничего, сегодня я, милочка, буду твоим личным куафером-экстремалом! А заодно и пластическим хирургом. Увидев, что сотворила супруга с гривой любовницы и ее лицом, Филипп крепко с нею поругался и даже съездить по физиономии изволил, после чего запер Хуану в ее покоях. Та в долгу не осталась: устроила грандиозную истерику и объявила голодовку. Словом, придворная жизнь в тех краях не сложилась,
