Записки психиатра. Безумие королей и других правителей - Максим Иванович Малявин
Радовался он недолго: 14 апреля 1471 года вернувшийся с войсками Эдуард лупит войско Уорика, который погибает в этой битве, а двумя неделями позже, 4 мая 1471 года, на лугу близ Тьюксбери, что в графстве Глостершир, Алая и Белая розы снова пускают друг другу кровь (тот луг, кстати, так и прозвали – Кровавым).
Марго пленена, ее сын убит, а Генрих, который во время битвы сидел под деревом и тихо посмеивался, снова водворен в Тауэр.
Впрочем, на этот раз заточение продлилось всего-то чуть более пары недель: ночью 21 мая 1471 года Генрих умер. Как поспешил заявить Эдуард IV, «от сердечной меланхолии». Недоброжелатели, правда, пытались уточнить, сколько дюймов было в той меланхолии и остро ли она была заточена, – но кто бы им поведал, тем недоброжелателям? Так закончилась эпоха Ланкастеров на троне Англии (и, пусть совсем недолго, – Франции за компанию).
Ферранте Неаполитанский: ужин в компании мумий врагов умиротворяет!
Знакомьтесь: Фердинанд (он же Ферранте) I, Неаполитанский.
В случае с наследственностью Фердинанда сложно сказать, что это всё предки виноваты. Ну разве что патологическую склонность к руководящей деятельности передали – так в династии Трастамара в кого ни плюнь, все такие. Да, отметился в этом роду и Энрике Бессильный, и, уже позже, Хуана Безумная – но все как-то мимо или сильно опосредованно.
Жестокий, как отец, Альфонсо V? Ну так жестокость была едва ли не обязательной спутницей успешного и долгого правления по тем временам и в тех краях. Да, отплатил Альфонсо черной неблагодарностью королеве неаполитанской Джованне II, которая его усыновила, пригрела и сделала герцогом Калабрийским. Да, пришлось королеве потом бежать из Неаполя. Ну так ничего личного, только политика. Опять же, жители Неаполя прозвали Альфонсо Великодушным: это он дал городу новую жизнь, собрав вокруг себя пышный двор, основав Барселонский университет и всячески покровительствуя наукам и искусствам.
И все это великолепие вместе с неаполитанской короной Альфонсо Великодушный в 1458 году завещает своему внебрачному сыну, Ферранте. Скандал? Естественно. Местная знать и так-то не особо чуралась компаративной фаллометрии, сублимированной до сравнения длины генеалогических списков, – а тут такой удар по самому дорогому, какого-то выскочку над ними королем поставили!
Ферранте в долгу не остался. Чтобы прослыть жестоким в те времена, надо было постараться. Он и постарался. Темница большая, средств на наемников хватает – зачем же себя сдерживать? Опять же, ничто так не улучшает пищеварение, как вид поверженного противника. Настроение, опять же, их трупы здорово поднимают. Жаль только, что эти сладкие минуты торжества нельзя продлить… впрочем, почему же нельзя, если очень хочется?
Первый способ – изводить врагов методически, регулярно. Благо хватает их, этих врагов. Однажды так вообще оптовое поступление случилось: в 1485 году, заручившись поддержкой папы Иннокентия VIII, местные бароны решили устроить Ферранте вооруженный то ли импичмент, то ли митинг протеста. Король, естественно, огорчился. Да так, что его сын, Альфонс II, в погоне за мятежными баронами чуть не потоптал клумбы и грядки в папских владениях. Иннокентий прописал Ферранте папазол и заставил всех помириться: мол, пусть бароны попрячут ножи и волыны, а Ферранте их простит великодушно. Ну, раз папа просит…
Ферранте даже сделал широкий жест: в следующем году, когда в замке Кастель-Нуово выдавал свою племянницу замуж, пригласил этих хулиганов на свадьбу: дескать, кто старое помянет, тому глаз вон. Бароны-то и повелись. Не припомнили, видать, окончания поговорки: «а кто старое забудет – тому оба долой». Там, на свадьбе, их всех и повязали. А потом и казнили. И трупы их пополнили коллекцию… Какую коллекцию? А это как раз к вопросу о втором способе улучшить пищеварение и настроение.
Итак, второй способ. Да, убить человека, если только у тебя нет знакомого анестезиолога-реаниматолога, можно лишь один раз. Соответственно, большинство тех, кто привык торжествовать при виде трупа убитого врага, могут растянуть это удовольствие лишь до момента его похорон. А там разве что могилку можно навестить, чтобы на нее плюнуть. Но Ферранте и тут проявил изобретательность. Нет, реанимации в его распоряжении не оказалось по вполне естественным историческим причинам. Зато медики – вот они. С необходимым, пусть и редким по тем временам навыком бальзамирования. Так в распоряжении Ферранте появилась одна мумия врага, за ней другая, третья… Причем король особо настаивал, чтобы схожесть с исходным материалом была максимальной. Даже одежку приводили в порядок, чтобы потом было во что чучелко… простите, мумию нарядить.
Так во дворе появилась отдельная комната, в которой и поселились враги короля. Он с удовольствием демонстрировал свои трофеи посетителям: чтобы и хобби своим похвастаться, и необходимое психологическое воздействие оказать. Народ впечатлялся, да.
А еще было у короля любимое занятие: рассадить мумий за столом и приказать подать обед. Служанки, бывало, в обморок падали, что изрядно веселило Ферранте. Ему-то зрелище аппетит только повышало. Опять же, можно было высказать оппонентам во время обеда все, что не успел высказать при их жизни. И, что ценно – не возражал же никто!
