О пользе волшебства - Бруно Беттельхейм
В период зарождения сказки о Золушке, согласно бытовавшим тогда стереотипам, высокий рост и мощь мужчины противопоставлялись малому росту и хрупкости женщины, так что крохотная ножка воспринималась как особенно женственная черта внешности героини. У сестер слишком большие ноги, туфелька им не подходит. Из-за этого они выглядят мужеподобными и, следовательно, менее желанными по сравнению с Золушкой. Отчаявшись заполучить принца, сестры готовы на все, чтобы прибавить себе изящества и женственности.
Пытаясь обмануть принца и нанеся себе увечье, сестры терпят неудачу: он замечает текущую кровь. Сестры пытаются обрести женственность, отрезав часть собственного тела, в результате чего и возникает кровотечение. Они учиняют над собой символическую кастрацию, дабы, так сказать, сделаться более женственными; кровотечение из того места, откуда вырезана плоть (совершена кастрация), возможно, также подтверждает их женственность, поскольку может символизировать менструацию.
Вне зависимости от того, является ли увечье, нанесенное руками матери или собственными руками, символом кастрации, предпринятой ради избавления от воображаемого пениса, и символизирует ли кровотечение менструацию, сказка гласит, что усилия девушек не увенчались успехом. Птицы замечают кровь, и становится ясно, что ни одна из сводных сестер не является настоящей невестой. Золушка — девственная невеста; с точки зрения бессознательного девушка до появления менструаций, очевидно, «более девственна», чем та, у которой они уже начались. Та, что выставляет напоказ (в особенности мужчине) свои выделения, подобно сестрам, которые никак не могут унять кровь, текущую из пораненных ног, не только ведет себя как неотесанная деревенщина — ее девственность «хуже», чем у той, чья кровь не бежит из башмачка. Таким образом, представляется, что этот эпизод, по крайней мере на бессознательном уровне понимания, связан с противопоставлением девственности Золушки и ее отсутствия у сестер.
Туфелька — центральная деталь сказки, решившая судьбу героини, — представляет собой чрезвычайно сложный символ. Вероятно, этот символ воплотил в себе целый спектр в чем-то противоречащих друг другу бессознательных мыслей (назовем это так). И потому он порождает в бессознательном слушателя самые разнообразные отклики.
Для нашего сознания такой предмет, как туфелька, — это всего лишь туфелька и более ничего, тогда как с точки зрения бессознательного, в символическом плане, он может означать в этой сказке вагину или связанные с ней представления. Действие сказок разворачивается, если можно так выразиться, и на сознательном, и на бессознательном уровнях: благодаря этому возрастает их художественный эффект, они становятся более захватывающими и убедительными. Следовательно, детали, упоминаемые в сказке, должны легко восприниматься на сознательном уровне и вместе с тем вызывать ассоциации, во многом отличные от того смысла, который присущ им на первый взгляд. Крохотный башмачок, ножка, которой он приходится впору, и другая, изувеченная нога, на которую он не налезает, — все эти образы воспринимаются нашим сознанием как самые что ни на есть осмысленные.
В «Золушке» хорошенькая крохотная ножка, обутая, что важно, в прелестный башмачок из драгоценного материала (скажем, из золота), сделанный точно по ее размеру, вызывает бессознательное сексуальное желание. Этот эпизод нашей истории существует и в виде самостоятельного сказочного повествования, которое мы находим у Страбона (причем оно гораздо древнее, чем старинная китайская сказка с аналогичным сюжетом). Страбон повествует об орле, который похищает сандалию прекрасной гетеры Родопис и сбрасывает ее фараону. Сандалия производит на него такое впечатление, что он приказывает обыскать весь Египет, чтобы найти и взять в жены ее владелицу[181]. Сказка свидетельствует, что в Древнем Египте, как и в наши дни, в соответствующих обстоятельствах женская туфелька, символизирующая то, что более всего желанно в женщине, пробуждает в мужчине любовь по вполне определенным, пусть и коренящимся в глубине бессознательного причинам.
Коль скоро более двух тысяч лет (о чем свидетельствует эпизод из Страбона) в сказках, столь любимых всем человечеством, выбор невесты совершается с помощью такого средства, как женская туфелька, для этого должны быть веские причины. Трудность, возникающая в связи с анализом значения образа туфельки для бессознательного, вызвана тем, что, хотя это символическое значение вызывает отклик как у мужчин, так и у женщин, отклик этот оказывается неодинаков[182]. Дело в том, что смысл этого символа трудноуловим, а сам он сложен, неопределен и в то же время весьма привлекателен в эмоциональном плане как для мужчин, так и для женщин, пусть и по разным причинам. Это неудивительно, ведь символ вагины имеет разный смысл, с точки зрения представителей разных полов. Различается для них и его значение в бессознательном, в особенности если говорить о довольно длительном периоде, предшествующем достижению полной личностной и сексуальной зрелости тех и других.
В сказке принц судит о том, годится ли девушка ему в невесты, примеряя ей туфельку. Если бы он основывался на ее воззрениях, на том, что она за человек, или на каких-то присущих ей качествах, сестры ни за что не перехитрили бы его. Однако им это удалось: доходит до того, что он останавливает свой выбор сначала на одной, а потом на другой сестре и по очереди увозит их с собой. Птицам приходится предупредить его, что ни та ни другая не являются настоящей невестой, ведь из башмачка сочится кровь. Итак, решить, какая же невеста является настоящей, помогла не столько примерка башмачка, столько кровь, текущая из обутой в него ноги: тем самым выяснилось, каких девушек следует отвергнуть. Принц, по-видимому, не может разглядеть кровь сам, хотя, казалось бы, такое зрелище не может не броситься в глаза, — он замечает ее только после того, как голуби привлекают его внимание к происходящему.
Неспособность принца разглядеть кровь на башмаке указывает на другой аспект кастрационной тревоги — на сей раз тот, что связан с кровотечением при менструации. Обувь, из которой сочится кровь, — не что иное, как еще один символический эквивалент башмака-вагины, однако на сей раз это вагина при менструации. Принц не замечает крови, очевидно стремясь защититься от тревоги, которую пробуждает в нем это зрелище.
Золушка
