Илья Рухленко - Что ответить дарвинисту? Часть II
Итак, если говорить максимально строго и осторожно, сегодня мы точно не знаем, как следует понимать установленные факты переходов мух этого вида на новые растения. Можно предложить два принципиально разных варианта объяснений:
1). Можно предположить, что c некоторыми особями мух этого вида действительно произошли какие-то случайные генетические изменения, которых у этих мух раньше не было. И благодаря именно этим изменениям мухи получили возможность перейти на новое растение. И такой сценарий повторился каждый раз во всех установленных случаях перехода этих мух на новые кормовые растения (см. выше).
Если дело обстояло именно так, тогда подобные факты, действительно, следует понимать как эволюционные (микроэволюционные) события. А дальше можно начать фантазировать уже в рамках концепции «эволюции без границ». Например, можно предположить, что сначала мухи совершают только такие (мелкие) микроэволюционные переходы. То есть, благодаря случайным генетическим изменениям мухи могут перейти только на те растения, которые являются близкими к их исконным растениям-хозяевам, и поэтому подходят для этих мух в той или иной степени. Что и было продемонстрировано (этой мухой) в реальной природе – целый ряд переходов именно на растения близких видов. Но потом (продолжаем фантазировать) со временем, эти (уже перешедшие) мухи, в свою очередь, тоже могут куда-нибудь перейти благодаря новым случайным генетическим изменениям. В том числе, уже на более «удалённые» растения-хозяева. И таким образом, из таких мелких эволюционных шажков, будет постепенно складываться «эволюция без границ», когда какая-нибудь ветвь далеких потомков этих мух сможет в будущем очутиться уже на растениях из других семейств (которые, возможно, тоже эволюционируют), и так далее, «без границ».
2). Если же этот вид мухи еще до встречи с новым кормовым растением уже обладал соответствующими способностями или свойствами, позволяющими ему осваивать новые растения (из определенного списка близких видов), тогда это совсем не эволюционное событие, а чисто экологическое. То есть, никакой «эволюцией без границ» здесь и не пахнет. Потому что в этом случае «эволюция» здесь закончится примерно там же, где и началась. Например, мухи Rhagoletis pomonella так и будут демонстрировать своё умение развиваться на разных плодовых растениях подсемейства Сливовые… но только на них. Никаких более впечатляющих эволюционных успехов данный вид никогда не покажет. Поэтому такой вариант объяснений лучше всего было бы назвать чисто экологическим. Либо, в крайнем случае (если очень хочется), его можно обозначить как «эволюция в границах».
Сегодня мы точно не знаем, какой из озвученных выше вариантов является истинным. Поэтому утверждать, что наблюдаемые переходы мух этого вида на новые растения – это именно событие эволюционного толка (и никак иначе) неправомерно. Наоборот, тот факт, что мухи осуществляют такие пищевые переходы весьма легко и достаточно быстро, скорее свидетельствует в пользу именно экологической интерпретации. Однако утверждать точно, что это именно «экология и ничего больше» тоже пока нельзя. То есть, вопрос пока висит в воздухе. Но в любом случае, не является «строго установленным примером эволюции».
На этом я закончу обсуждение «эволюции яблоневых мух», а также «эволюции» их паразитических наездников. Я специально разобрал этот пример максимально подробно (в некоторых местах даже специально повторялся). Чтобы наглядно показать, как легко ставятся под сомнение даже самые, казалось бы, «строго установленные примеры наблюдаемой эволюции» при внимательном рассмотрении. Надеюсь, тем читателям, которые набрались терпения и дочитали мои пояснения до конца, теперь очевидно, что «эволюция яблоневых мух и их наездников» – сдулась, как воздушный шарик. И в качестве строго установленного факта эволюции, этот пример можно смело закрыть. Лично я весьма скептически отношусь к гипотезе «самопроизвольной эволюции без границ». И воспринимаю обсуждаемый пример в контексте именно экологическом, а не эволюционном. Или, в крайнем случае, как экологическое событие с некоторыми мелкими эволюционными элементами (микроэволюционными), которые не имеют никаких глобальных последствий и не выходят далеко за рамки возможных внутривидовых вариаций и флуктуаций.
Однако в мире существует много глубоко верующих дарвинистов, которые свято верят именно в возможность «эволюции без границ». Такие люди могут считать иначе. Например, они могут считать, что обсуждаемые нами «яблоневые мухи» – это, всё-таки, возможно, начало реального эволюционного процесса и, возможно, зарождающийся новый вид. Эти люди действительно имеют право в это верить (в «возможное начало») на основании имеющихся фактов. Но вот утверждать, что яблоневые мухи – это строго установленный пример эволюции, и тем более, утверждать, что это строго установленный пример образования нового биологического вида – такие утверждения делать уже ни в коем случае нельзя. Имеющиеся факты не позволяют делать столь уверенные заключения. Скорее уж, наоборот, подробное ознакомление со всеми имеющимися фактами заставляет весьма осторожно отнестись именно к эволюционным интерпретациям обсуждаемого явления. Поэтому громкие заявления некоторых горячих любителей учения Дарвина про «яркое подтверждение теории» или про «отделение нового вида» – являются просто очередными эво-баснями дилетантского пошиба. А уж «удлинившийся яйцеклад наездников» – это вообще анекдот.
8. Сочиняем альтернативную теорию биологии
… В принципе, я категорически против танцев. Но если она хочет, отказывать нельзя…
(Из художественного фильма «Hitch», 2005)В принципе, я категорически против выдумывания каких бы то ни было сценариев о том, как разворачивались биологические события даже 20.000 лет назад, не говоря уже о миллионах и миллиардах лет. Потому что с очень большой вероятностью это окажутся чистые спекуляции, не соответствующие тому, что там было на самом деле. Но если дарвинист просит выдумать какую-нибудь теорию – отказывать нельзя.
Многие верующие дарвинисты почему-то убеждены, что нельзя ограничиваться одной лишь критикой теории, даже если эта теория явно ошибочна. Нужно обязательно предложить альтернативу. И если альтернатива не предложена, то лучше уж ошибочная теория, чем никакая. Что и говорить, это весьма удивительная позиция. На мой взгляд, всё обстоит с точностью до наоборот. То есть, уж лучше никакой теории, чем ошибочная.
Допустим, лично я не знаю, каким образом установить на Земле всеобщий мир и справедливость. А вот кто-то утверждает, что мира и справедливости можно достичь, используя идеи социального дарвинизма. Или даже расизма, который тоже легко выводится из дарвиновских идей, примененных в отношении человечества. Действительно, если человечество эволюционировало из обезьян, в ходе длительного эволюционного процесса, то получается, что одни расы или народы неизбежно продвинулись в этом отношении дальше, чем другие (хотя бы в какой-то мере). В таком случае, наверное, мы должны сами помочь эволюции, дав возможность жить и оставлять детей только самым эволюционно продвинутым расам, народам или кастам? И когда именно такой порядок будет установлен, тогда и наступит всеобщая гармония и полная эволюционная справедливость.
И вот, допустим, я твердо уверен, что этот «кто-то» абсолютно не прав. То есть, я считаю, что идеи социал-дарвинизма и расизма несут страшные угрозы именно миру и справедливости. Но сам я не знаю, как же всё-таки можно достичь всеобщего мира и справедливости (каким-нибудь другим способом). Разве отсюда следует, что пока я этого не узнаю, лучше будет придерживаться идей социал-дарвинизма или расизма?
Понятно, что идея дарвиновской эволюции – не столь откровенно чудовищна, как, например, идеи расизма. Всё-таки здесь речь идет, во-первых, о далеком прошлом, которое уже не изменить, как бы ошибочно мы его себе не представляли. А во-вторых, речь, как правило, идёт о прошлом других биологических таксонов, каких-нибудь червяков или крокодилов, но не человека. Лишь иногда верующие дарвинисты шокируют нас рассуждениями о том, как «проституция сделала из обезьяны человека» (см. выше), или какими-нибудь другими подобными гадостями, высосанными из пальца. Тем не менее, дарвиновская теория всё-таки не такая безвредная, какой хочет казаться. Трудно оценить, сколько юношей и девушек, прочитав в школьном учебнике про «главный принцип живой природы» – выживание сильнейшего – перенесли этот принцип еще и на взаимоотношения между людьми, и начали его последовательно применять, постепенно к нему привыкая.
