Гудбай, Восточная Европа! - Якуб Микановски
Два конкурирующих торговых маршрута, по которым перевозили людей, по-видимому, функционировали одновременно. Один вел на юг из Новгорода на севере России к Каспийскому и Черному морям. Другой шел по суше от Балтики к большому невольничьему рынку в Праге. В России рабов грузили на долбленные челны и сплавляли вниз по реке в направлении Крыма и южных берегов Волги. В Польше и Богемии заключенных приходилось переправлять по суше, поскольку ни одна река не пересекала Карпаты. Следуя этим более поздним маршрутом на юг, археологи наконец поняли назначение того, что десятилетиями было у них перед глазами.
Специалистов долгое время озадачивало предназначение гигантских укреплений, в которых, казалось бы, не было предусмотрено жилых помещений. Выяснилось, что это были загоны для содержания большого количества рабов, построенные как времянки, в которых люди вынужденно дожидались наступления сезона выдвижения караванов на юг. Польша, Богемия и Моравия разрослись как раз на этих караванных тропах.
Первые правители этих государств брали свое огнем и мечом. Они сколотили состояния, совершая набеги на окружающие общины и экспортируя своих людей – в цепях – в великие торговые центры Средиземноморья и Ближнего Востока. Неудивительно, что их пропагандисты выдумывали истории о честных пахарях и скромных колесниках, ведь реальная основа их власти заключалась в порабощении собственного народа и продаже его на больших рынках Венеции и Кордовы, подобно тому, как первые князья на Руси заработали несметные богатства, организовав такую же торговлю с Багдадом и Константинополем.
Россия, Польша и Чешские земли стали государствами, объединив вооруженную силу с торговлей. Первые вожди Венгрии и Болгарии занимались обычным грабежом. Оба народа изначально были кочевниками, родом из степей юга России. Группы этих конных воинов поразили Европу подобно удару молнии. Начиная с VII века болгары совершали набеги вглубь Византийской империи, в конечном итоге основав собственное племенное королевство к югу от Дуная.
Венгры (или мадьяры) впервые появились на Балканах примерно двести лет спустя. Первоначально они дружили с болгарами, но вскоре начали совершать опустошительные набеги вглубь Западной Европы. Тогда это был страшный народ. Хроника описывает, как один из их первых герцогов разбивал головы своим врагам, словно то были «спелые тыквы». Даже королевы мадьяр были свирепыми: говорят, что одна из первых правительниц была «запойной пьяницей, разъезжающей верхом, как рыцарь, которая могла убить человека голыми руками». Но и эти закаленные воины в конце концов последовали за своими собратьями-язычниками в лоно христианства.
Различные языческие вожди, ставшие первыми христианскими королями Восточной Европы, обратились в христианство из прагматичных соображений, но их выбор возымел реальные духовные последствия. Насколько сложным мог быть этот переход, ясно показано в письме, отправленном булгарским ханом Борисом папе Николаю I в 866 году. К тому времени булгары уже жили в Европе более двухсот лет. За это время они постепенно слились со своими славянскими соседями-земледельцами, но все еще яростно цеплялись за старые обычаи степей, в том числе за язычество. Прикидывая, к какой церкви присоединиться, к восточному православию или римскому католицизму, хан Борис хотел разобраться в деталях. Он составил список вопросов для папы римского. Могут ли обращенные в христианство мужчины по-прежнему носить брюки? А женщинам тоже разрешается? Сколько жен может взять мужчина? Разрешен ли секс при наступлении беременности или во время Великого поста? По-прежнему ли считаются священными клятвы, данные на мечах? Можно ли мужчинам мыться по пятницам? Следует ли носить тюрбаны в церкви? Можно ли по-прежнему залечивать свои раны волшебным камнем?
Папа римский ответил на вопросы хана Бориса по пунктам: брюки, бани и тюрбаны – это прекрасно; магические камни и полигамия – уже в меньшей степени. Эти ответы, похоже, понравились хану больше, чем ответы, которые он получил на те же вопросы от православного патриарха в Константинополе. Тем не менее в конечном счете он решил встать на сторону греков. Решающую роль сыграл стратегический фактор.
Византийские императоры были ближе и лучше вооружены, чем римляне. Аналогичные расчеты повлияли на христианизацию всего региона. В IX веке сербы вслед за болгарами вошли в орбиту Византии.
В 987 году к ним присоединились киевские князья. Эти наполовину викинги, наполовину славяне-воеводы усмотрели привлекательность византийского христианства не только в политике, но и в его эстетическом оформлении. Получив разрешение войти в константинопольские церкви, князья с Руси онемели от изумления. Более поздний летописец свидетельствовал, что, войдя в собор Святой Софии, они не поняли, «попали ли они на Небеса или все еще оставались на земле», и сразу осознали, что «Бог пребывает».
Таким образом, князья Руси предпочли встать на сторону красоты, хотя, безусловно, принять решение помогло и то, что Константинополь также выступал их главным торговым партнером. В других местах господствовали более приземленные прерогативы. Для чехов, хорватов и поляков наибольшая угроза их независимости исходила с Запада в виде Франкской империи и ее преемницы, Священной Римской империи, в которой доминировали немцы. Оба новообразования исповедовали католическую веру. Для славянских королевств обращение к Риму напрямую послужило оборонительным целям. Такое сотрудничество дало им шанс развить собственные христианские институты вместо навязанных немецким императором сверху.
Этот выбор, обусловленный особыми политическими обстоятельствами IX и X веков, имел далекоидущие последствия. Именно в силу этих обстоятельств Восточная Европа стала пограничной территорией между соперничающими христианскими государствами Римом и Византией. Разделительная линия между православными и католиками проходила прямо через сердце многих государств, создавая очаги раздора. Даже в XX веке напряженность, порожденная этим расколом, привела к расколу и конфликтам между нациями. Но первым христианским правителям Восточной Европы все это невообразимое будущее было неведомо. Их заботило лишь то, как внедрить христианство в повседневную жизнь своих подданных.
Для того чтобы христианство заняло прочные позиции, оно сначала должно укорениться в определенном месте. Самый простой способ добиться этого – найти каких-нибудь доморощенных святых и создать вокруг них культ. Хорошо, если эти святые оставили после себя какие-нибудь реликвии, которые могли бы перейти в королевские руки, и еще лучше, если они сами оказались членами королевской семьи. Такой расклад имел двойное преимущество: придавал легитимность правящей династии и в то же время демонстрировал искренность веры остальному христианскому миру.
В Венгрии святым-основателем стал первый христианский король Стефан, который заслужил свою святость, убив собственного дядю-язычника. Точно так же в Сербии великий святой Савва, рожденный царским сыном, сбежал от своих обязанностей губернатора провинции
