Гудбай, Восточная Европа! - Якуб Микановски
По мере того как христианство подбиралось все ближе, у язычников южной Балтики появлялось множество поводов для вооруженных столкновений. В течение двух столетий, примерно с 1200 по 1400 год, именно на юго-восточных берегах Балтики проводились кровопролитные христианские крестовые походы. Их возглавлял Тевтонский орден, в состав которого вошли в основном немецкие рыцари, недавно вернувшиеся со Святой земли и искавшие новой арены для ведения священной войны. От Северной Польши до Эстонии они проповедовали слово Божье «железными языками», позаимствовав идею у Карла Великого. Бои были жестокими. В Пруссии они были сопоставимы с вой ной на уничтожение, ведь она закончилась истреблением пруссов как народа и исчезновением их языка.
На этой земле христианизация действительно приняла форму колонизации. Предвосхищая то, что однажды произойдет в Новом Свете, всю социальную систему средневековой Европы насильственно перенесли на девственную территорию Востока. Восточноевропейское язычество было тесно привязано к месту. Его законы распространялись только на русло одного ручья или тень определенного дерева. Христианство, напротив, – вера миссионерская. Оно пыталось переделать весь мир по своему образу и подобию и нападало волнами. Сначала пришли миссионеры и вырубили священные рощи. Затем пришли крестоносцы, свергли власть древних вождей и перерезали их последователей. Когда работа по уничтожению завершилась, прибыли землевладельцы-христиане, крестили оставшихся в живых и низвели их до статуса крепостных.
«Хроники» Генриха Ливонского – лучший дошедший до наших дней источник информации о том, что ощутили участники этой войны. Генрих был саксонским священником, с ранних лет служил при дворе епископа Альберта Буксгевденского, одного из лидеров завоевания территории нынешней Латвии. В 1200 году Альберт отправился из Гамбурга с флотом кораблей и армией солдат и высадился на месте современной Риги. Альберту обещали отдать эти земли в епископство, если ему удастся завоевать и обработать их.
«Хроники» Генриха – история этого завоевания. Она рассказана от первого лица и охватывает два десятилетия на территориях, которые сегодня являются Латвией и Эстонией. Действие разворачивается среди девственных лесов, замерзших рек и глубоких снегов. Описываются средневековые ужасы: обезглавливания, бичевания, расчленения. Людей сжигали заживо, а их сердца съедали, чтобы забрать жизненную силу владельцев. Даже среди обращенных в христианство все очень неоднозначно. Как только христианский флот, обративший группу в христианство, отплывает, местные радостно ныряют в ближайшую реку, чтобы смыть только что принятое крещение. Затем они рубят то, что, по их мнению, служит идолами христиан, и спускают все это на воду на плотах, чтобы те присоединились к своим отплывшим хозяевам. В другом месте, в Эстонии, язычники очень скоро восстали и свергли власть священников: бросились на церковные дворы, выкопали своих мертвецов и сожгли их по своему древнему обычаю.
Особенно трудно оказалось искоренить древнейший культ деревьев. В Эстонии, когда священники вырубали прекрасный лес, посвященный богу Тарапите, местные жители были искренне поражены тем, что деревья не истекают кровью, как люди. На севере Польши, когда миссионеры попытались сделать то же самое, пруссаки отрубили им головы. В Померании, недалеко от границы между Польшей и Германией, местные племена считали особенно священными два дерева: великолепное старое ореховое дерево и гигантский лиственный дуб, под которым бил родник. Дипломатичным язычникам удалось убедить священников и спасти деревья, пообещав обратиться в христианство. Они торжественно поклялись, что отныне никогда больше не будут поклоняться деревьям; они будут просто отдыхать в их тени и наслаждаться их красотой.
Несмотря на бесконечное насилие со стороны крестоносцев, языческие обычаи никогда так и не исчезли полностью: их просто загнали в подполье или же они сохранились в видоизмененном виде в христианском обличье. В некоторых областях, чтобы сохранить свои традиции, язычники заключали с завоевателями сделки. Известен случай, когда в западной Латвии несколько местных независимых фермеров, так называемые куршские короли, заключили сделку с тевтонскими рыцарями. В обмен на помощь в борьбе со своими собратьями-язычниками короли получили две привилегии. Первая заключалась в том, что им разрешили продолжать кремировать своих умерших, что было важной победой: эту традицию христианские монахи давно осуждали. Во-вторых, им разрешили не вырубать свою священную рощу. Древний лес, общий для семи деревень, сохранился в неприкосновенности. В нем нельзя было собирать хворост, а охота разрешалась только раз в год, в день зимнего солнцестояния. Вся добытая дичь затем делилась между всеми на большом пиру, на котором также выпивалось огромное количество пива, а танцы продолжались всю ночь. Это была дикая охота, трофеи которой принадлежали богам.
Следы спасенного священного леса, где пировали куршские короли, сохранились и по сей день. Участок под названием Лосиная роща находится в нескольких милях к югу от современного города Кулдига в Латвии. В XX веке там все еще было запрещено разжигать костры или ломать ветки. Любой, кто нарушал табу, рисковал навлечь пожар или смерть. Исключение делалось только в день похорон. Когда в деревне кто-то умирал, каждый житель шел в рощу и отламывал ветку, распевая: «Не умирайте, люди, на холме [то есть на кладбище] больше нет места!»
В результате советских земельных реформ и массовой эмиграции на Запад семь деревень куршских королей заметно обезлюдели. Однако их последняя священная роща все еще существует – это небольшой участок леса по обе стороны шоссе между Кулдигой и Айзпуте. Надеясь найти материальный след верований, за которые так цепко на протяжении стольких столетий держались древние язычники, я отправился туда на разведку в один из типичных июльских дней, когда то и дело льет с неба. Сочетание постоянных дождей и долгих северных дней придавало ландшафту неземной, мшисто-зеленый цвет. Когда после третьего ливня подряд наконец выглянуло солнце, от дороги и от высоких деревьев, венчающих близлежащие холмы, поднялся пар. На краю поля со стерней появилась пара журавлей, поблизости прогуливались спокойными рядами аисты: патрулировали свежевспаханные борозды в поисках пищи.
Хотел бы я сказать, что, стоя в роще, ощутил присутствие древних богов полей, лесов, скал и ручьев, но врать не хочется. Сама роща небольшая, занимает всего несколько акров. Тамошние деревья, смесь крепких лип и тощих берез, выглядят не лучше зарослей на зад нем дворе. Шоссе Айзпут проходит через лес, как шрам. Но издалека зеленая зона все равно производит сильное впечатление. Лес Элька расположен на возвышенности, которая, хотя и небольшая, создает впечатление, что деревья парят над окружающим ландшафтом. Если смотреть из ближайшей деревни, кажется, что кроны деревьев сливаются с облаками. Кто может с уверенностью определить, чей голос звучит,
