Гудбай, Восточная Европа! - Якуб Микановски
Как и ливонские оборотни, taltos часто вступали в конфликт с религиозными властями: в таких случаях их часто принимали за ведьм. Что taltos думали о себе и как к ним относились их соседи, можно почерпнуть из стенограмм судебных процессов того времени. Обычно к ним относились с благоговейным ужасом. В 1626 году когда некая Эржебет Ормош предстала перед венгерским судом, один из свидетелей на процессе сказал о ней просто и буднично: «Драконы – ее компания». Они были всесильны, и даже самые скромные знали об этом.
Эржебет Тот, которая приехала из маленького городка, расположенного недалеко от Будапешта, чтобы предстать перед судом в 1728 году, четко ощущала, что ей подчиняются огромные силы. Она могла разговаривать с потусторонним миром посредством своего двойника. Этот двойник мог бы добраться аж до Турции, при этом ее муж все равно думал бы, что жена дома рядом с ним. Эржебет Тот умела находить сокровища и определять воров. По ночам она бродила по городу, зная о том, что происходит за каждой дверью. В основном она защищала свой родной город от землетрясений, но в ее обязанности входило гораздо больше функций. По ее словам, «треть Венгрии отошла бы врагам», если бы не ее личное вмешательство. Она была защитницей, но в целях самозащиты могла проявлять жестокость: «Я дочь Бога. Если кто-то угрожает мне, я смотрю в глаза этому человеку, и он должен тут же умереть».
Согласно традиционным верованиям, души мертвых обретались повсюду: прятались под молотилками, в водоворотах и на перекрестках дорог. Их благословение гарантировало здоровье и богатый урожай. Их недовольство было равносильно проклятиям. В определенные времена они выходили к людям чаще, чем в другие. Канун всех усопших, 1 ноября, и по сей день остается великим католическим праздником мертвых, но до него были и другие. Канун Рождества, например, считался ночью, когда умершие члены семьи возвращались домой. Та к же иногда представляли себе и дни перед Пасхой. В Страстную среду разжигались костры, чтобы согреть души умерших.
Часто мертвые приходили сами по себе, без приглашения. Одним из названий таких возвращающихся мертвецов было upior, или «вампир». Слово, по-видимому, имеет польское происхождение, при этом вера в особый вид возвращающихся злобных мертвецов была распространена на большей части Восточной Европы. Действительно, образ присутствовал во всех восточноевропейских странах, за исключением Эстонии, и отсутствовал у всех ее ближайших соседей, за исключением Греции. Восточную Европу можно в некотором смысле назвать домом вампиров: она накрыта невидимой паутиной верований о том, что мертвые могут потребовать от живых и как от них можно защититься.
Запад узнал о вампирах в результате великой вампирской чумы, поразившей австрийскую военную границу в 1720-1730-х годах. Граница, проходившая вдоль между Габсбургской и Османской империями по территории современных Хорватии и Сербии, представляла собой странное место: особо укрепленная, никому не принадлежащая земля, патрулируемая беженцами, которые скрывались на славянских землях от турецкого владычества, под командованием немецких офицеров. Именно здесь эпоха Просвещения впервые столкнулась с миром балканских народных верований. Перед глазами вызванных в отдаленные деревни армейских врачей – в париках, с карманами, набитыми трактатами Ньютона и Вольтера, – открывались картины, которые они не представляли себе и в страшном сне: целые кладбища были раскопаны, могила за могилой, а сердца самых сохранившихся тел пронзали колья из боярышника.
Жители славянских деревень обвиняли в эпидемии чумы неудовлетворенных мертвецов. Протыкая их кольями, они пытались успокоить их души, а поток крови, вытекающий из трупа, трактовался как признак того, что они правильно определили виновника. Неудивительно, что австрийские врачи пришли в ужас – именно их отчеты ввели термин «вампиры» в общеевропейское обращение. С того момента вампир приобрел свой западный образ: жаждущий крови бессмертный, ночной бродяга, насильник и исполнитель запретных мечтаний.
Эта версия не имеет ничего общего с реальностью. Восточноевропейские вампиры сильно отличаются от своих западных аналогов. У этих вампиров нет клыков, и они лишь изредка пьют кровь, ведут ночной образ жизни, но и солнечный свет им не вредит. Они также демонстрируют иные отличия в зависимости от локации: можно сказать, вампиризм – это не отдельное состояние, а целый спектр таковых. В Болгарии считается, что вампир – это тень, и эта тень – душа. В Македонии их представляют похожими на бурдюки, наполненные кровью, с глазами, которые горят, как угли. Поскольку у таких вампиров нет костей, достаточно одного укола, чтобы убить их. Резануть один раз – и кровь выйдет как воздух из воздушного шарика. В Сербии считалось, что вампир – это «брюхо, наполненное кровью», но если они остаются на ногах в течение сорока лет, то могут снова приобрести плотский образ. В этот момент они выглядят вполне по-человечески.
Часто upior пытались вернуться к той жизни, которую оставили позади. Они завидовали живым и стремились воссоединиться с ними. Иногда эти ожившие существа воспринимали свою новую жизнь как возможность получить оплачиваемую работу. В Косово один вампир, изгнанный из своей родной деревни, уехал в соседний город, где открыл магазин и успешно управлял им в течение многих лет, прежде чем был пойман и убит разъяренной толпой. Болгарский вампир из Никодина, которому на момент смерти было всего семь лет, уехал в чужой город, где стал очень способным учеником мясника. Болгарский вампир из Доспея, что в Самоковском районе, аналогичным образом покинул свой дом и устроился на работу в Стамбуле. Много лет спустя его вычислила жена. Она сообщила всем вокруг, что это существо совсем не то, за кого себя выдавало, а скорее оживший труп ее почившего супруга. Прислушавшись к ее словам, родственники подожгли его в сарае для сена.
Несчастные тени! Меня нетрудно растрогать историей о каменотесах и парнях из мясной лавки, которые, получив шанс на бессмертную жизнь, просто занялись примерно тем же самым, что делали всегда. Это напоминает мне историю, рассказанную польской ведьмой на суде. Дьявол предложил ей все, что она пожелает, и она попросила в качестве вознаграждения всего два часа в таверне Торуни – вот что значит ограниченный кругозор.
Какими бы трагикомичными ни казались эти истории, в них содержится зерно правды о сущностной природе восточноевропейских вампиров. В первую
