Держава и окраина. Н.И.Бобриков — генерал-губернатор Финляндии 1898-1904 гг. - Туомо Илмари Полвинен
В общем и целом, «лживость» учебников, по мнению Бобрикова, укоренилась столь глубоко, что не было иного решения проблемы, как предоставить генерал-губернатору полномочия решать, какие из учебников могут использоваться в школах Финляндии. И такие полномочия он получил в связи с указом 1903 года о диктатуре, о котором речь в книге еще пойдет. Потерпев неудачу с пересмотром учебников в Петербурге, Бобриков готов был рискнуть и предоставить развитие своего предложения финляндским чиновникам. Согласно предложению, внесенному генерал-губернатором в апреле 1903 года в сенат, следовало учредить особый комитет для проведения пересмотра учебников истории и географии, а также хрестоматий и книг для чтения, используемых в школах окраины, на предмет их исправления и приведения указанного учебного материала «в соответствие с настоящим политическим положением Финляндии».
В мае 1903 года сенат образовал комитет под председательством начальника Главного управления учебных заведений Ю.К.Юрьё-Коскинена (сына Ю.С.Юрьё-Коскинена). Членами этого комитета стали — помощник начальника Главного управления учебных заведений В.Н.Тавастшерна, обер-инспектор А.Х.Снеллман, чиновники канцелярии генерал-губернатора П.А.Ниве и Р.Ф.Еленев (последнего сменил весной 1904 года В.Крохин), преподаватель русского языка в нормальном лицее В.К.Каннинен, а также ректор Хельсинкской русской гимназии В.А.Семенов. Из-за медлительности финнов комитет приступил к делу лишь в январе 1904 года. Подгоняемый генерал-губернатором, он завершил работу в июне того же года. Составленный комитетом меморандум был готов 14 июня 1904 года, за два дня до убийства Бобрикова, так что заказчик ознакомиться с ним не успел.
В меморандуме, продиктованном большинством комитета (русские его члены и Каннинен), предлагалось, чтобы имеющиеся учебники истории Финляндии больше не использовались, а в учебные программы был бы включен особый курс истории России, для которого был бы составлен особый учебник или использовались бы учебники, ранее одобренные Министерством народного просвещения России. Историю Финляндии (как до 1809 года, так и после оного) следовало включить в произведения, представляющие российскую точку зрения на сей предмет, историю же Швеции нужно было рассматривать в связи со всеобщей историей. Учебники географии следовало обновить, исходя из тех же принципов. Председатель комитета Юрьё-Коскинен и его члены Тавастшерна и Снеллман приложили к меморандуму свое особое мнение. В изменившейся уже тогда ситуации предложения комитета были положены «под сукно» и никогда не были осуществлены.
Неосуществленной осталась и идея генерал-губернатора о введении во всех учебных заведениях Финляндии в качестве особых и обязательных предметов истории и географии России. Их преподавали бы политически безусловно благонадежные, главным образом русские учителя на русском языке и на основе учебных материалов, одобренных русскими чиновниками. Так наряду с воспитанием уважения к державе была бы создана великолепная возможность упражняться и в разговорной речи в придачу к непосредственным урокам русского языка.
Особенно важным Бобриков считал как можно более широкое распространение русского языка среди финляндцев. Окраина была неотделимо и навсегда подчинена державному обладанию империи. Ничто так не сближает народности, как язык. Чем скорее финляндцы познакомятся с Россией, изучая русский язык, тем лучше и спокойнее потечет их совместная жизнь с русскими. К тому же заключению ведут и собственные частные интересы населения. Финны пользуются полными правами российских граждан, и многие финны добывают себе хлеб насущный, работая в России. Свободное владение государственным языком открывало бы для всех финнов поле деятельности от берегов Ботнического залива до Желтого моря и от Архангельска до Батуми. Одновременно и в вопросах защиты империи финляндцев приравняли бы к остальному ее населению. Простой народ уже понял выгоду изучения русского языка и все больше отдает своих детей в русские школы.
Доклады Бобрикова и Бородкина основывались на рапортах рабочей группы, созванной по инициативе генерал-губернатора его канцелярией весной 1902 года для обсуждения положения русского языка. Председателем этой рабочей группы был ректор гимназии Семенов, упоминавшийся уже доверенный человек Бобрикова, а членами — начальник канцелярии Ф.А.Зейн, назначенный Министерством просвещения России экспертом по аналогичным проблемам Прибалтики инспектор Рижского округа Н.Т.Зайончковский, чиновник канцелярии генерал-губернатора Р.Ф.Еленев, а также представитель статс-секретариата, коллежский асессор П.И.Иванов. По мнению рабочей группы, следовало усилить владение русским языком среди простого народа пока что на основе добровольности, добавив курс русского языка по 5-6 часов в неделю в народных школах, если в них будет объявляться не менее чем по три желающих ученика. Это дело следовало поддержать за счет государственных средств. Введение же всеобщего, обязательного изучения русского языка в народной школе было сочтено пока преждевременным. Во-первых, не имелось в достаточном количестве хотя бы в минимальной мере обученных учителей, во-вторых, было сочтено, что из-за сравнительно короткого курса обучения в народных школах введение русского языка только в качестве изучаемого предмета, а не языка обучения, вряд ли сможет привести к заметным результатам. Кроме того, такая мера несомненно вызвала бы сильное сопротивление в массах населения, так что время этому еще не пришло.
Член рабочей группы Зайончковский считал, что Россия проводит в школьной политике такую же линию, какую Германия применяла в Шлезвиг-Гольштейнии, Эльзас-Лотарингии и Познани, а Франция в Бретани и на территории басков. Не воспрещая использования местных языков в частной жизни и культуре, школа должна заботиться о господствующем положении государственного языка, что даст возможность инородцам участвовать в общенациональной жизни и культуре.
Бобриков был того же мнения. Хотя время для русификации народного образования в Финляндии на манер Польши и Прибалтики еще не приспело, а придерживавшийся тактики постепенного продвижения к цели генерал-губернатор, наоборот, подчеркивал, что школа остается финляндской, он не только не был против быстрейшего распространения русского языка среди финляндского населения, но и явно избегал называть срок его осуществления. Русификация народного просвещения по способу, рекомендовавшемуся Мессарошем, с присущим этому разными практическими проблемами, не входила в число мер, подлежащих осуществлению в ближайшее время, а потому могла подождать. Однако к подготовительным действиям генерал-губернатор все же приступил, пытаясь усилить контроль за народными школами, хотя русский язык еще не был включен в их программы.
Ситуация в средней школе была иной. На «государственном языке» необходимо было бы преподавать — как отмечалось выше — историю и географию России. И положение русского языка как изучаемого предмета тоже нуждалось в улучшении. По мнению Бобрикова, учителя считали русский язык как бы «дополнительным», излишним учебным предметом, и такое отношение не могло не отразиться на учениках. Объем курса в лучшем случае
