Гудбай, Восточная Европа! - Якуб Микановски
Эта история, специально созданная для того, чтобы затронуть сердечные струны средневековых христиан, имела очевидные доказательства. Большинство цыганских таборов в средневековой Европе имели при себе впечатляющие документы, украшенные печатями пап, королей и императоров, свидетельствующие о правдивости этой истории. На протяжении столетий этот обман действовал как заклинание. Города от Аугсбурга до Севильи приветствовали пришельцев едой и кровом. Постепенно, однако, уловка исчерпала себя, и страны Западной Европы начали изгонять чужаков.
Восточная Европа привыкала медленнее. Королевство Польша было одним из последних, кто принял группу паломников из «малого Египта». Они прибыли в 1542 году во главе с Петером Ротембергом, который представился рыцарем и графом. У него было письмо от архиепископа Лионского, в котором описывалась епитимья, наложенная папой римским, и говорилось, что все те, кто помогал Питеру и его собратьям-«филистимлянам», получат отпущение грехов.
Благодаря тому, что несколько документов, связанных с Петером и его группой, случайно сохранились, мы можем проследить их передвижение по Польше и Литве в течение двадцати лет: они двигались по большому кругу вокруг границ Речи Посполитой, ведя свои обозы из Кракова в Эстонию и обратно. Во время этих путешествий отцы городов, епископы и влиятельные дворяне принимали их с распростертыми объятиями. Постепенно, однако, власть Петера над своим маленьким народом начала ослабевать. «Филистимляне» влачили все более обездоленное существование, и многие из них начали убегать. Некоторые ускользали в полночь, чтобы собрать свои обозы. Другие скрывались, прихватив серебряную посуду и лошадей Петера. На пожелтевших пергаментных свитках можно увидеть Петера таким, каким он предстал перед окружающими: все более одиноким, умоляющим суды о помощи в поимке своих сбежавших друзей, больше не графом, не рыцарем и даже не пилигримом, а просто цыганом, как и другие. В последующие столетия многие цыгане поселились в Речи Посполитой, особенно в ее восточной, литовской, половине. Та м они встретили всеобщее признание, особенно на раннем этапе.
Королевство представляло собой мозаику верований, языков и религий, на общем фоне которой цыгане не слишком выделялись. Большинство из них перестали вести кочевой образ жизни и осели в деревнях, работая ремесленниками или подавшись в прислуги. Некоторые пошли работать на Радзивиллов, невероятно богатую литовскую семью магнатов, славившуюся безграничной жаждой власти и развлечений. Не довольствуясь своим статусом крупнейших землевладельцев во всей Европе, Радзивиллы стремились стать королями. Их собратья-аристократы завидовали их богатству и влиянию и так никогда и не позволили им взойти на польско-литовский трон. Разочаровавшись в политике, семья преуспела в других делах, например в дрессировке танцующих медведей. На протяжении XVIII века самые выдрессированные танцующие медведи в Европе поставлялись из одного источника: Медвежьей академии в Сморгони, на территории современной Беларуси. Сморгонь входил в десяток городов, принадлежавших Радзивиллам. На самом деле он представлял собой не столько город, сколько совокупность поселений, разбросанных по всему лесу, населенных белорусами, поляками, евреями, татарами и цыганами.
Сама академия располагалась на улице Скоморохов. Каждый год из обширных Радзивилловских лесов в академию отправлялись десятки медвежат: цыгане академии дрессировали этих пойманных медведей, а также воспитанников частных клиентов, которым приходилось оплачивать проживание и питание своих подопечных на время их пребывания. Медведей учили не просто танцевать, но и играть роль слуги: приносить воду к столу, изображать официанта за ужином и выполнять множество других трюков.
Один из самых известных подвигов, совершенных медведями Академии Сморгони, произошел в конце XVIII века. В те годы школа и город принадлежали князю Каролю Радзивиллу, который был известен во всем мире как пани Кочанку, или Лорд Лави. Он был невероятно богат, владел шестнадцатью городами, 683 деревнями и двадцатью пятью лесами, а также особняком в Париже. Князь Кароль был человеком, который своего не упустит, предприимчивым и склонным к насилию. Он также был заядлым путешественником, пьяницей, бабником со скандальной привязанностью к еврейкам и рассказчиком небылиц. Его помнят как своего рода литовского барона Мюнхгаузена – за исключением того, что в его случае, по крайней мере, некоторые истории произошли на самом деле.
Во времена Кароля цыганскую общину в Сморгони, как и на большей части Литвы, возглавлял «король» Ян Марцинкевич. Более поздний мемуарист описывает его как высокого, мощно сложенного мужчину с горящими глазами. В знак своего особого положения он носил шляпу, похожую на корону, с павлиньим пером вместо креста, а также ожерелье из белых бусин, на котором висел кулон с изображением обезьяны и медведя. Однажды Марцинкевич решил немного подшутить над Лордом Лави. Он велел своим цыганам научить группу медведей, как тянуть повозку вместо лошадей. Затем он запряг шестерых и отправился в замок князя в Несвиже. Радзивилл так обрадовался, что принял Марцинкевича как настоящего короля, устроив в его честь многодневное пиршество. Закончив пировать, они все вместе, в сопровождении медведей, толпы цыган, бюргеров и знати отправились в его летний дворец.
Цыгане работали на Радзивиллов по доброй воле, как свободные люди. Но на Балканах, и особенно в румынских княжествах Валахия и Молдавия, большинство цыган находились в рабстве, которое тогда широко практиковалось. Его корни уходят в раннее Средневековье, а просуществовало оно до XIX века. Сохранилось мало документов о его происхождении или о его развитии. Сегодня порабощение цыган остается одной из самых малоизученных тем во всей европейской истории. Из сохранившихся записей мы можем составить приблизительное представление о рабовладельческом строе, который в некоторых аспектах сильно напоминает свой аналог в Новом Свете, а в других резко отличается.
У порабощенных цыган в Валахии и Молдавии не было гражданских прав. Людей можно было сдавать в аренду на работы или продавать напрямую. Им не разрешалось давать показания в судебных процессах. Рабы не могли вступать в брак со свободными гражданами, и дети от любого такого союза сохраняли статус рабов. Их супруги также попадали в рабство. Этот подход существенно отличался от обычаев в близлежащих османских землях, где рабство почти никогда не передавалось по наследству (при том, что и сами Валахия и Молдавия были всего лишь вассалами османов). Румынские рабовладельцы также имели полную свободу действий в применении
