Гудбай, Восточная Европа! - Якуб Микановски
Они могли даже завести незаконную любовную связь с дочерью своего банкира или управляющего недвижимостью. Но они никогда бы не женились на ней – социальная пропасть была слишком велика.
Сегодня, спустя более восьми лет после того, как Банффи завершил свою «Трансильванскую Трилогию», следы мира, который он нарисовал в произведении, все еще видны. Дневная прогулка все так же может провести вас через укрепленный немецкий город, венгерский замок, румынскую деревню или армянский собор. Хотя некоторые из этих сооружений сейчас заброшены или имеют новых владельцев, они свидетельствуют о существовании в прошлом социального ландшафта непревзойденной сложности. Отчасти причина в том, что на протяжении веков Трансильвания действовала как миниатюрная, концентрированная версия Восточной Европы в целом. Традиционные общества Восточной Европы, построенные на иерархии профессий и разделенные языками и верой, напоминают слоеные пироги, в которых каждый уровень имеет свой вкус и текстуру. Трансильвания воплощает эту тенденцию в наиболее барочной форме.
Трансильвания первоначально была провинцией средневекового королевства Венгрия. После поражения Венгрии в битве при Мохаче в 1526 году она стала независимым королевством, расположившимся в неудобном углу между Османской империей и Габсбургами. Подобно Польше и Литве, она представляла собой выборную монархию и убежище для религиозных диссидентов. Однако в отличие от Польши, где политическая жизнь находилась в руках довольно однородной польскоязычной знати, szlachta (шляхты), в Трансильвании доминировали три отдельные привилегированные касты: венгры, секлеры и саксы.
Венгры и секлеры, говорившие по-мадьярски, или по-венгерски, принадлежали социальной прослойке солдат и аристократов королевства. Большинство из них были католиками, хотя среди наиболее крупных землевладельцев встречались и кальвинисты. Саксы, напротив, были немецкоговорящими лютеранами. Большинство из них были фермерами и торговцами, и они доминировали в городской жизни Трансильвании. На самом деле, их семь больших закрытых городов дали этой земле ее немецкое название Siebenbürgen (Зибенбюрген), в переводе – «Семь крепостей».
Хотя венгры, секели и саксы были самыми могущественными группами в Трансильвании, большая часть населения королевства состояла из восточно-православных румынских крепостных. Таким образом, Трансильвания была разделена на четыре группы, члены которых принадлежали к четырем разным церквям и говорили на трех разных языках. Характерно, что самая крупная из этих групп имела наименьшее влияние и не имела права распоряжаться даже собственными делами. Но даже эти национальности не исчерпывали разнообразия королевства: многие из его купцов были либо греками, либо армянами.
Армяне веками селились в Восточной Европе. Их общины, которые простирались широкой дугой от Молдавии до польской Галиции, были частью обширной коммерческой диаспоры, занимавшей земли от Балкан до Индии. Хотя немцы Трансильвании делали все возможное, чтобы не допустить их к власти (они не хотели конкуренции), к XVII веку армяне зарекомендовали себя как одни из богатейших купцов королевства. У них даже был собственный город Арменополис (ныне Герла), они построили ряд армянских католических соборов, разбросанных по всему королевству, как драгоценные камни.
Однажды я наткнулся на один из таких армянских анклавов, в деревне Думбрувени, проезжая по Трансильванскому нагорью по пути к знаменитой укрепленной немецкой церкви в Биртане. Думбрувени когда-то был важным местом, резиденцией князя Михаила I Апафи, одного из последних независимых правителей Трансильвании. Сегодня в расположенный в нескольких милях от главной дороги между Сигишоарой и Медиашем городок практически никто не заезжает.
Большая часть транспорта, направляющегося в Думбрувени или из него, сегодня состоит из конных повозок, некоторыми управляют цыганские дети в сопровождении больших канареечно-желтых овчарок. Когда я проезжал через город, одна из этих собак, почуяв угрозу, бросилась в погоню за нашей машиной и едва не погибла. Дети в тележке одобрительно закричали, восхищаясь ее смелостью. Те м временем на главной площади Думбрувени их родители были заняты продажей дров и герани в горшках. Церковь Святой Елизаветы, некогда резиденция армянского католического епископа, стояла закрытой. У одной из ее башен отсутствует верхушка, а ступени из песчаника, ведущие к входной двери, от времени крошатся от старости. Поднимаясь по ним, кажется, что идешь по страницам сожженной книги.
Три столетия назад армянские монахи ордена мхитаристов проделали долгий путь от своего островного пристанища в Венеции, чтобы позаботиться о душах здешних торговцев. Сегодня над дверью висит табличка на армянском языке, сообщающая, что богослужения приостановлены. Неподалеку в великолепном запустении возвышается дворец Апафи. На нем нет таблички. Большая часть второго этажа забита выброшенной офисной мебелью. Все оконные стекла разбиты. Сад за домом превращен в огород и гараж. Если бы над единственной великолепной дверью цвета зелени каменная надпись на величественной латыни не возвещала, что это здание было возведено законно избранным королем Венгрии в 1563 году, об этом невозможно было бы догадаться.
Сохраняемое на виду, благодаря своим церквям и кладбищам, многовековое присутствие армян в Трансильвании сейчас в значительной степени превратилось в отголоски памяти. Однако так произошло не с ними одними; Восточная Европа изобилует такими странными группами людей – изолированными, отколовшимися от общества географическими исключениями, – чье дальнейшее существование, кажется, навсегда останется под большим вопросом.
Только около 250 человек идентифицируют себя как ливонцы, носители финно-угорского языка, похожего на эстонский, но родного для Латвии. Последняя носительница ливонского языка, Гризельда Кристиня, умерла в 2013 году, оставив язык исключительно в руках сторонников возрождения мертвых языков. У афроалбанцев Улциня дела обстоят ненамного лучше. Они происходят от африканских рабов, привезенных на берега Адриатики османскими торговцами в XIX веке, которые вступили в брак с местными и переняли их язык. Они стали одними из самых выдающихся моряков и капитанов этого черногорского порта. На момент написания книги там до сих пор никто не живет.
Караимы Польши и Литвы, горстка которых все еще проживает в Восточной Европе, являются еще одним хрупким этническим островком. Их история – одна из самых странных из всех, доказательство того, насколько изменчивой может быть идентичность, когда ее доводят до крайности. Караимы, считающиеся самым малочисленным меньшинством во всей межвоенной Польше, имеют древние корни, уходящие в Вавилонию VIII века. Как и многие отколовшиеся группы, они начинали как еретики. В отличие от большинства других евреев караимы подчинялись только Торе, отвергая Талмуд и всю раввинистическую литературу, которая последовала за ним. Оторвавшись от основного течения еврейской религиозной практики, караимы нашли для себя новый дом в Константинополе и на Крымском полуострове, где
