Гудбай, Восточная Европа! - Якуб Микановски
Хотя нам такое может показаться странным, у этой почти калейдоскопической дискриминации были свои преимущества. Одним из самых больших было то, что она допускала беспрецедентную степень религиозной терпимости. В Российской империи христиане, мусульмане, иудеи, буддисты и языческие анимисты сосуществовали в едином государстве. Они могли свободно исповедовать свою родную веру и по большей части не беспокоились о миссионерах. В этом отношении Россия больше походила на Османскую империю, чем на любое западноевропейское государство. Оба королевства были домом для огромного, полиэтнического и многоконфессионального населения, и оба полагались на акценты в классовых различиях в целях укрепления своего правления.
Эти империи поддерживали власть насилием, но в том, как они были устроены, была определенная мудрость. Они обладали гибкостью, открывались разнообразию, которые были утрачены национальными государствами, пришедшими им на смену. Сложно судить объективно и всесторонне. При наблюдении за империями возникает эффект параллакса. Издалека Османская империя кажется многогранным, завораживающим местом. Но если бы я жил в одной из подвластных ей стран, я, возможно, писал бы о «турецком иге» и «веках тьмы». Точно так же издалека Российская империя могла показаться страной, где каждый мог устроиться. Но для меня это ослепший глаз, беззубый рот и отрубленная рука.
Габсбурги
В истории восточноевропейских империй Габсбурги сами по себе являются феноменом. Большинство династий поднимаются, чтобы взять под контроль государство, а затем формируются им; Габсбурги сначала объявили себя династией и только потом начали искать государство. То, как эта семья немецких баронов-разбойников, презираемая в их родной Швейцарии, пришла не только к убеждению, что у них есть всемирно-историческое предназначение, но и на самом деле осуществила его, является одним из величайших свидетельств той роли, которую в истории может сыграть стойкая вера в себя.
Габсбурги начали свою историю примерно в 1000 году как правители малоизвестного графства у истоков Рейна. Постепенно они прибирали к рукам все больше земель в заброшенном пограничном регионе Священной Римской империи, который мы теперь называем Австрией. В позднем Средневековье они использовали эту не очень важную и далеко не процветающую домашнюю территорию как стартовую площадку для все более амбициозных начинаний. В 1440 году императором Священной Римской империи был избран Габсбург Фридрих III. Главным аргументом в пользу его выбора было то, что он казался безобидным ничтожеством. Будучи на редкость ленивым и нерасторопным человеком (его прозвали Erzschlafmütze – Архисоня), Фридрих тем не менее заявил, что девизом семьи Габсбургов должно стать изречение Austriae est imperare orbi universe («Австрия унаследует весь мир»), и предпринял первые шаги для его претворения в жизнь.
Фридрих добился избрания своего сына Максимилиана на императорский трон; затем Максимилиан выдал своих многочисленных дочерей замуж за самых завидных монархов Европы. Череда счастливых рождений и удачных смертей впоследствии посадила Габсбургов на троны Бургундии и Испании, которые к тому времени правили частями Нового Света и Филиппинами. Таким образом, Габсбурги стали править мировой державой. Еще один счастливый случай произошел в 1526 году, когда король Венгрии погиб, сражаясь с османами в битве при Мохаче. Людовику II, который также был избран королем Богемии, на момент смерти было всего двадцать, законного наследника не осталось. Догадайтесь, кто занял обе должности? Его шурин из династии Габсбургов, эрцгерцог Фердинанд!
Габсбурги продолжали править Венгрией и Богемией в течение последующих четырехсот лет. Они были не просто птицами-падальщиками, – они руководствовались идеей о высшем предназначении своей семьи, ее величии, даже если специфика миссии, которую они ставили перед собой, несколько раз менялась в течение их правления. Сначала Габсбурги воевали с Османской империей из-за Венгрии, защищая христианство от турок. Затем они боролись с протестантизмом от имени католической контрреформации. Наконец, Тридцатилетняя война (1618–1648) и вызвавшее ее чешское восстание дали им повод лишить своих самых богатых дворян их земель, заложив фундамент для будущего своего рода как абсолютных правителей.
При этом абсолютизм Габсбургов всегда был скорее теорией управления, чем реальной практикой. Описывая ее в том виде, в каком она появилась в XVII веке, историк Р. Дж. У. Эванс отрицал, что королевство Габсбургов вообще было империей, описывая его скорее как «слегка центростремительное скопление поразительно разнородных элементов». Королевства Габсбургов были просто слишком разнообразны, чтобы приспособиться к единой системе правления.
Сегодня, когда империя давно прекратила свое существование, историки могут лучше всего ознакомиться с ней в двадцатичетырехтомной энциклопедии монархии Kronprinzenwerk, составленной 432 имперскими служащими, работавшими под руководством кронпринца Рудольфа до его смерти в 1889 году. В колледже я часто спускался к стеллажам в подвале библиотеки, чтобы перелистать пыльные страницы, позволяя себе перенестись в другое время благодаря акватинтам, изображающим тирольские деревни и карпатские свадьбы. Задним числом этот мир был запечатлен Джозефом Ротом в его повести «Императорская гробница» 1938 года, написанной во время его долгого межвоенного изгнания в отелях и питейных заведениях Германии и Франции, где он вспоминал об удивительном изобилии человеческих типов в империи того времени:
«Цыгане Пушты, гуцулены Подкарпатья, еврейские кучера Галиции… швабские табаководы из Бачска, степные коневоды, осман Сиберсна, жители Боснии и Герцеговины, торговцы лошадьми из Ханакея в Моравии, ткачи из Эрцгебирге, мельники и торговцы кораллами из Подолье: все они были щедрыми поставщиками товаров в Австрию; и чем беднее они были, тем щедрее».
При взгляде из мчащегося поезда все это разнообразие начало расплываться, стала видна лежащая в ее основе однородность. По словам Рота, это было заметно по шляпам с перьями и охряным шлемам полицейских, зеленым узлам на саблях налоговых инспекторов, «красным брюкам кавалеристов», «по синей форменной тунике, по черным брюкам-салунам» пехоты и «артиллерийским курткам кофейного цвета». По всей империи на каждой городской площади стояли одни и те же жаровни для каштанов, неизменно словенские, и одни и те же разносчики – обычно боснийские или моравские, и когда церковные часы на башнях на этих площадях пробивали девять, они играли одну и ту же мелодию.
Цветами рода Габсбургов были черный и золотой, вот почему двери всех императорских и королевских табачных лавок всегда были выкрашены в черно-золотые полосы, в то время как стены всех полицейских участков империи, почтовых отделений и провинциальных железнодорожных вокзалов имели один и тот же «имперский» желтый цвет. Сегодня на железнодорожном вокзале в Перемышле, старом кафедральном городе в Польше у границы с Украиной, все еще можно увидеть остатки этого инфраструктурного великолепия. Старое железнодорожное кафе, полностью оформленное в розовых и бледно-золотых тонах, выглядит так, как
