Гудбай, Восточная Европа! - Якуб Микановски
После смерти Вишневецкий превратился в Байду, легендарный образец казацкой мужественности, героя сотни эпических казачьих песен, или «дум». В одном из самых известных произведений, «На маленькой площади в Царь-граде», он появляется, довольно неожиданно и в полном одиночестве – в центре Стамбула. Пьяный, он отправляется на многодневную гулянку. Турецкий султан, ослепленный этим проявлением мужественной бравады, предлагает Байде руку своей дочери. Но Байда отказывается со словами: «Твоя дочь прекрасна, но твоя вера проклята». Разъяренный султан приказывает схватить Байду и вздернуть. Подвешенный на крюке, воткнутом под нижнее ребро, Байда терпит ужасные мучения в течение трех дней. Те м не менее даже в этом смертельно-затруднительном положении ему каким-то образом удается схватить лук и выпустить стрелу за стрелой в султана и его забракованную дочь, почти попав в обоих, прежде чем наконец вкусить сладкое освобождение смерти. И вот, непримиримый и многословный, он переходит в царство мифа.
Ветвь моей собственной семьи была сформирована этим режимом почти мифического насилия на приграничных территориях. Моя бабушка по материнской линии родилась на Украине и выросла в Вильнюсе. Но ее фамилия, Теребеши, была венгерской. Ее семья, принадлежавшая дворянской ветви, вероятно, приехала в Польшу в конце XVI века в свите трансильванского принца, который был избран на польско-литовский престол. До этого они были пограничными воинами. На фамильном гербе красовалась отрубленная голова, насаженная на меч, который держала закованная в броню рука. Голова мертвеца также была изображена на фамильном кольце с печаткой, которое принадлежало сестре моей бабушки.
В детстве я никогда не видел это кольцо, но оно ярко сверкало в моем воображении как единственная связь с аристократическим прошлым. Такие детали – важный ключ к пониманию того, откуда происходила эта семья. В официальной геральдике голова покойника изображалась с челкой и свисающими усами – верный намек на турецкое происхождение врага. Прежде чем стать аристократами, Теребеши, скорее всего, были простыми солдатами, которых возвели в сан за какой-то давно забытый акт доблести – например, за то, что они отрубили голову врагу. Именно это произошло и с Джоном Смитом, который позже прославился как Покахонтас. До прибытия в Новый Свет он работал наемником у трансильванского принца. В 1602 году во время осады он в схватке отрубил головы трем турецким солдатам. В награду принц пожаловал ему герб с тремя головами, нарисованными треугольником на щите.
Снятие с врагов голов было обычным делом на приграничных территориях, скажем больше – серьезным бизнесом. Случались и забавные истории. В 1662 году Эвлия Челеби, османский придворный, ученый, бонвиван и один из величайших писателей-путешественников всех времен, присоединился к султанской армии на время ее похода в Венгрию и принял участие в одном из сражений против христиан. День прошел в хаосе и кровавом месиве, но к вечеру солдаты султана, казалось, одержали победу. Почувствовав зов природы, Эвлия воспользовался возможностью облегчиться на поле боя. Как раз когда он закончил опорожнять кишки, из зарослей над ним выскочил воин из неверных и повалил его на землю. Вымазанный в собственном дерьме, со штанами на лодыжках, Эвлия был уверен, что немедленно станет «мучеником во дерьме».
Вовремя спохватившись, Эвлия успел вонзить нож в грудь вражеского солдата. Теперь покрытый и говном, и кровью, он мог только смеяться, представляя свой «дерьмовый» образ великого пограничного воина. Затем он стащил с христианина кошелек и отрубил ему голову, которую отнес своему командиру Исмаил-паше.
«„Пусть несчастные головы врагов всегда катятся так, как эта“, – сказал я, поцеловал ему руку и встал в строй. Те, кто стоял рядом со мной, отошли из-за запаха.
„Мой верный Эвлия, – сказал Исмаил-паша, – странно, что от тебя пахнет дерьмом“.
„Не спрашивайте, о повелитель, о том, какие беды постигли меня!“ И я поведал о своих приключениях одно за другим.
Все офицеры на нашем празднике победы громко смеялись.
Исмаил-паша тоже был несказанно рад. Он наградил меня пятьюдесятью золотыми и серебряным тюрбаном-гребнем, и я заметно приободрился».
На мусульманско-христианской границе дикое насилие могло привести к неожиданной комедии, равно как и взаимная ненависть могла мгновенно преобразиться в братскую любовь. Все зависело от того, какая эмоция была более выгодной и благоразумной в тот или иной момент.
В XVI веке свирепые пираты христианского происхождения uskoks заняли нишу на Адриатическом море. Они базировались в порту Сень, на территории современной Хорватии, и представляли себя святыми воинами, при этом с таким же удовольствием охотились как на венецианские корабли, так и на османские. Но иногда даже пиратам приходилось заключать сделки. В 1580-х годах османское правительство, надеясь уменьшить количество набегов на свои земли, запретило практику предложения выкупа за пленников, удерживаемых пиратами. На местном уровне этот запрет не отвечал ничьим интересам, поскольку подвергал опасности солдат османской границы и лишал uskoks важнейшего источника дохода. Поэтому главарь пиратов и местный турецкий управитель bey сели за стол переговоров. Они установили соответствующие уровни оплаты за каждый вид пленников и скрепили сделку клятвой быть кровными братьями друг друга, что сопроводилось употреблением большого количества алкоголя. После этого они все вместе отправились спать «на одной кровати, в объятиях друг друга».
В другом случае uskoks заключили договор с aga, местным турецким правителем. Христианские пираты обещали прекратить набеги на провинцию правителя, если он, в свою очередь, обеспечит им безопасный проход через свои земли. Они понимали, что османские солдаты не могут позволить им пройти через свои земли невредимыми, – это означало бы позор. Поэтому они согласились, чтобы турки выстрелили в их сторону один или два раза ради своей же чести.
Стрелять – но не слишком много и не слишком метко – благородное решение проблемы неудобных привязанностей. Для христиан по обе стороны границы uskoks были героями, достойными прославления в песнях. В этих балладах, как правило, не отмечалось, насколько комфортными зачастую бывали их отношения с так называемыми врагами. Подобное напряжение прослеживается и в народной поэзии всего региона. На Балканах героями эпических песен, как правило, оказывались великие христианские правители и полководцы, такие как князь Марко, Иоанн Хуньяди и Вук Огненный
