Гудбай, Восточная Европа! - Якуб Микановски
Такова была версия событий Авраама. Рассказ Параски совпадал с его рассказом во многих деталях, за исключением одной, которая оказалась фатальной. Она призналась, что их дочь родилась не мертвой, а живой. Они просто оставили ее в поле. В то время оставлять новорожденного умирать было обычной практикой по всей Европе. Предусмотренным наказанием за это была порка. Однако на этот раз судья приказал казнить Параску, а Авраама сжечь на костре. В последний момент он принял христианство, чтобы избежать мучений. 23 декабря 1748 года ему и Параске отрубили головы на Виленской дороге.
По всей Восточной Европе евреи и христиане жили бок о бок и вместе с тем порознь, разделенные барьерами обычаев, религии и закона. Тем не менее обе группы разделяли всепроникающую веру в сверхъестественное и в способность правильно применяемой магии влиять на здоровье, безопасность и богатство. Евреи и христиане часто полагались на народные средства друг друга. В Познани, когда демоны завладели заброшенным домом, еврейская община обратилась за помощью к местным иезуитам. В хасидских сказаниях часто упоминаются еврейские женщины, обращающиеся к целителям-язычникам за помощью при родах и других недугах. Сам Баал Шем Тов признавался в своих сохранившихся письмах, что искал исцеления у проезжавших мимо цыган. Говорили, что даже Виленский Гаон научился применять лечебные травяные лекарства у литовских христианок. Христиане, в свою очередь, тоже нередко ходили к раввинам и другим еврейским целителям. Они пили из источников, освященных Баал Шем Товом, и обращались к раввинам-чудотворцам за помощью при бесплодии и за советом о будущем.
Будучи типичными аутсайдерами в христианских общинах, евреи либо вызывали проклятия на свою голову, либо обеспечивали коммуне духовную защиту. Евреи сталкивались со многими теми же опасностями, что и их соседи-христиане, но в замкнутом мире городка им чаще всего приходилось справляться с ними самостоятельно. Странствующие экзорцисты излечивали братьев от одержимости духами умерших, известными как dybbuks. Они донимали и уговаривали непокорного призрака покинуть тело одержимого. Например, у такого знаменитого экзорциста, каким был великий раввин Шмуэль из Каминки, этот способ обязательно срабатывал; в противном случае никаких гарантий не было. В памятном случае из Варшавы в 1818 году, о котором сообщали многие очевидцы, дух-нарушитель наотрез отказался оставить тело ребенка, заявив, что если он это сделает, то «никогда не освободится» от своих мучений.
Экзорцисты работали с мертвыми один на один. Однако, когда всему сообществу угрожала опасность, будь то война или, что хуже всего, чума, требовались более экстремальные меры. В такие критические моменты души мертвых приходилось призывать всей группой. На Черной Свадьбе, или Шварце Хасене, два представителя общины заключали брак, чтобы предотвратить крупное бедствие. Жених и невеста, как правило, были представителями беднейших в городе семей. Часто один из них или оба были калеками, немыми или каким-либо другим образом «непригодными для брака». Члены общины объединялись, чтобы собрать приданое и обеспечить их необходимой одеждой и скарбом для дальнейшей совместной жизни. Свадебная церемония проводилась на кладбище. На ней присутствовали тысячи людей. Белой тканью завешивали границы кладбищенской ограды, обозначая таким образом границу между общиной и внешним миром.
У Черной Свадьбы было две цели. Одной из них было примирение: празднование на кладбище служило подарком мертвым, на которых можно было тогда положиться в оказании помощи живым. Другой целью был этикет: свадебная процессия традиционно имела приоритет перед похоронным кортежем, поэтому, пока она продолжалась, это могло остановить поток жертв чумы, ожидающих погребения. На языке этнографического отчета все это кажется невероятно древним. «Черная Свадьба» звучит просто невероятно, но такие мероприятия действительно проводились – даже на родине моего деда в Замбруве.
Мать моего деда Дина вышла замуж за изготовителя подтяжек, который увез ее в Варшаву после Первой мировой войны. Отец Дины Янкл, член большого клана еврейских фермеров по фамилии Голомбек, торговал зерном и изделиями из дерева. В «Мемориальной Книге Замбрува» Янкла характеризовали как «одного из самых утонченных и идеалистичных домовладельцев в городе», «исполненного любви к природе и очень прямолинейного человека». Всю неделю в его доме толклись люди: многие его сотрудники приходили в любое время, чтобы выпить кофе с молоком, поесть печенье и обсудить дела. Двумя самыми частыми гостями были брат Янкла Меир и его жена Рейзл.
В «Мемориальной Книге» Меир описывает инцидент, произошедший в 1893 году, когда эпидемия холеры охватила Россию и Польшу. Вспышка заболевания в Замбруве была ужасной, она принесла десятки погибших. Чтобы попытаться остановить заразу, люди перепробовали все, что только могли придумать. Они прекратили работу и читали псалмы, организовали бесплатные массажи и даже сняли плотину с городского ручья в надежде, что его беспрепятственный поток вымоет болезнь из города. Чуда не произошло. Затем они предприняли более решительные меры: собрали все выброшенные и поврежденные остатки молитвенников и устроили по ним похороны ночью на городском кладбище, с горящими свечами и церковным служкой, произносящим кадиш. Те м не менее болезнь продолжила бушевать. Отчаявшись, город разыграл свою последнюю карту: устроил Черную Свадьбу.
В качестве невесты они выбрали нищую девушку-калеку по имени Хана-Йента, а в качестве жениха – старого холостяка Велвела, тоже калеку – он зарабатывал на жизнь попрошайничеством, ковыляя от двери к двери. За свой счет община одела их в самую лучшую одежду и арендовала для них полностью меблированный дом. Самая уважаемая из городских домохозяек взяла на себя организацию свадебной церемонии. Они напекли булочки, приготовили мясо и рыбу и установили свадебный балдахин – разумеется, на кладбище. В день свадьбы оживленная толпа провожала жениха и невесту в их новый дом, hupha.
На обратном пути с кладбища они танцевали и, несмотря на тень эпидемии, «радовались за жениха и невесту, как и положено». Умоленный умиротворенными мертвецами, Бог смилостивился, и холера прекратилась. С тех пор Хана-Йента, невеста Черной Свадьбы, получила статус «Невестка города».
Ее назначили муниципальным водоносом, а ее мужу выдали официальную лицензию нищего.
С этого момента Хана-Йента стала в Замбруве важной персоной. Она считалась одной из самых набожных евреек в городе, и о ней всегда говорили с уважением, поскольку как писал Меир, «многие верили, что она внесла существенный вклад в сдерживание эпидемии». Со своей стороны, Хана согласилась. Она, как никто другой, знала, что спасла город от беды. Когда она ходила от дома к дому с тяжелыми ведрами с водой, у нее была причина собой гордиться: она оказала услугу мертвым, и теперь все живые были у нее в долгу.
3
Мусульмане
