Император ярости - Джаггер Коул
Я приближаюсь. Я чувствую это.
Затем слышу звук позади себя. Сначала он просто маленький, металлический, скрипучий. Но затем весь коридор грохочет, когда дверь, которую я оставил открытой наверху лестницы, захлопывается.
Коридор погружается в полную темноту.
Мой позвоночник напрягается, и я замираю при звуке шагов, громко стучащих по металлической лестнице.
И затем… смех.
— Малекки, — рычит голос, низкий и знакомый. Очень норвежский. — Хорошо снова быть здесь с тобой.
Моя кровь стынет.
Йонас.
— Здесь мы стали мужчинами, Мал, — шепчет голос Йонаса в темноте. — Здесь все началось.
Свет полностью исчез, поглощенный мраком. Я тянусь к телефону, чтобы включить его, но чувствую, что он рядом. Так что я поворачиваюсь, кулаки подняты, готовый к бою, который, как я знаю, неизбежен.
Боль взрывается в виске, когда его кулак вылетает из кромешной тьмы и врезается мне в лицо. Я отлетаю, видя звезды, когда падаю назад и врезаюсь в каменную стену позади меня.
Я хриплю, отряхиваюсь и выпрямляюсь, снова поднимая кулаки, хотя я не вижу ни черта.
Черт.
Снова стону, когда получаю второй удар, на этот раз сзади. Боль взрывается в шее и спине, когда его кулак врезается в меня. Я разворачиваюсь, бросаю дикий удар, но он попадает только в воздух.
Я морщусь, упираясь в стену, когда его нога бьет по моей, сильно ударяя в бок колена. Он наносит еще один удар прямо в челюсть, и я стону, когда вкус меди разливается по языку.
Что за черт. Я ничего не вижу. Тем временем он каждый раз попадает точно. Ублюдок, должно быть, носит какие-то очки ночного видения.
— Давай, Мал, — издевается Йонас. — Не говори мне, что ты стал слабаком.
Бросаю еще один дикий удар в темноту, но это бесполезно. Он бьет снова, жестокий удар, который попадает в ребра, выбивая воздух из легких. Я спотыкаюсь, пытаясь найти опору.
Он безжалостен. Он бьет меня снова.
Я стискиваю зубы, заставляя себя продолжать, даже когда боль и наказание усиливаются.
— Ты знаешь, что произойдет, Мал? — голос Йонаса скользит сквозь темноту. — Ты останешься в живых ровно настолько, чтобы увидеть, как она умрет. Но не раньше, чем я сделаю ее монстром, таким же, как мы. Она убьет Кира, Мал, — смеется Йонас. — Я заставлю ее убить собственного отца.
Я замираю, его слова проникают в меня, как яд.
— И тогда она будет разрушена, Мал. Она никогда не оправится от этого.
Ярость горит во мне, ослепительная и белая. Я бросаюсь вперед, но он уже отпрыгнул. Слышу его снова позади себя, его шаги легкие и намеренные. Я проигрываю. Я теряю ее.
Затем вижу это — тонкую полоску света, прорезающую тьму, прямо впереди. Дверь, возможно.
Я жду, прислушиваюсь, чувствую его положение. Он бьет снова, но на этот раз я готов. Хватаю его за руку, используя импульс его удара, чтобы вывести его из равновесия. Это дает мне достаточно времени.
Бросаюсь к двери, моя рука судорожно ищет ручку, пальцы обхватывают старомодный замок. Йонас прямо за мной, его шаги грохочут по каменному полу. Я поворачиваю замок, дергаю дверь на себя.
Мгновенно свет заливает коридор.
Он не яркий, конечно. Но Йонас кричит так же, хватаясь за лицо, когда сверхчувствительные очки, которые, как я был прав, он носит, усиливают этот свет до яркости чертовой сверхновой и направляют его прямо в его зрительные нервы.
Он ревет от боли, спотыкаясь назад, дезориентированный, и я пользуюсь моментом. Бросаюсь на него, ударяю сильно и валю его на пол комнаты, которую только что открыл.
Йонас приходит в себя быстрее, чем я ожидал. Он срывает очки и врезается в меня с жестокой силой.
Чувствую лезвие раньше, чем вижу его, острое жало стали, когда оно пронзает мой бок. Я реву от боли, но не отпускаю. Мы сцепились в яростной схватке, его рука вкручивает нож глубже.
— Мал!
Ее голос прорезает хаос. Я поднимаю взгляд, ошеломленный. Сквозь туман боли я вижу их.
Хана. Кир.
Фрея.
Наши взгляды встречаются, чистое пламя взрывается между нами. Мое сердце сжимается, и жгучее желание взять ее в руки почти непреодолимо.
Но затем Йонас снова поворачивает нож, посылая новую волну агонии через мое тело. Он вырывает его, только чтобы снова жестоко вонзить его в мои ребра. Я реву от боли, мое зрение затуманивается, и мои силы вытекают из меня вместе с кровью.
— Мал!
Голос Ханы привлекает мое внимание. Я моргаю сквозь боль, только сейчас видя, насколько мрачно здесь, внизу. Стены, одинокий свет. Грязный пол.
Кир, который действительно выглядит мертвым, лежа на земле.
Лицо Ханы бледное и пустое, когда наши взгляды встречаются. Но она стискивает зубы, заставляя храбрость появиться в ее глазах, когда она и Фрея срываются с пола и бросаются ко мне.
— Нет.
Мой пульс бешено колотится, и Фрея с Ханой резко останавливаются, когда Йонас выхватывает пистолет из-за пояса. Он наводит его на них, ухмыляясь чудовищно и качая головой.
— Не так мы играем в эту игру, — рычит он мрачно. — Назад.
Фрея стоит прямо, сверля Йонаса взглядом, полным ненависти, прежде чем ее глаза переходят на меня и смягчаются. Хана выглядит так, будто вот-вот упадет, но она тоже держится, рядом с Фреей.
— Садитесь. НАЗАД, — холодно кричит Йонас. — Или я позволю ему истечь кровью прямо здесь.
Он поворачивает нож, все еще застрявший в моих ребрах. Я отказываюсь дать ему удовольствие видеть мою реакцию. Тем не менее, мои зубы скрипят, боль пронзает мое тело, пока я борюсь с желанием закричать.
Фрея делает полшага ко мне, прежде чем я останавливаю ее.
— Нет, — хриплю я, качая головой, когда Йонас наводит пистолет на нее. — Нет, Фрея…
— Слушай его, девочка, — ядовито плюет Йонас. Он хватает меня за руку, таща обратно к двери, пока я реву от невыносимой боли.
Из ниоткуда фигура бросается на Йонаса. Хана кричит, когда она врезается локтем в его нос, заставая его врасплох. Он отпускает мою руку, рыча, пытаясь отбиться. Но Хана занимается джиу-джитсу с шести лет.
Она — вихрь, когда она бьет Йонаса в грудь и живот, затем сбивает его на одно колено подсечкой. Ее рука врезается в его лицо, сбивая его в сторону, когда он выплевывает поток крови.
— Мал!
Я морщусь, когда Фрея внезапно подхватывает меня с пола и прижимает к себе, рыдая.
— Давай…
Выстрел гремит так громко, что кажется, будто
