Звёзды ещё горят - Лиса Эстерн
Знакомый енот украшал чат.
В отличие от Стеллы, Артём быстро и легко раздавал другим роли в своей жизни: «друг», «возлюбленная», «сестра», «товарищ» и так далее. Неудивительно, что Марк так быстро стал ему другом. Интересно, а что думает на этот счёт сам Марк? У него проблемы с доверием не лучше её собственных.
Стелла покачала головой, какие же они оба непутëвые. Вокруг них хорошие люди, а они продолжают вариться в своих травмах.
Artem: будьте бдительны, не наворотите дел и не станьте звёздами деликатных съёмок нашего кафетерия! удачки!
Stella: спасибо, что помог Марку, и не думай, что у меня совсем не осталось мозгов!
Артём прислал стикер с подмигивающим енотом и показывающим язык.
– Стелла, подай золотые капли.
– Да-да, прости, – она подорвалась, откладывая телефон и ныряя в пакет с украшениями. Чего там только нет! – Вот, держи.
Марк аккуратно развесил золотые капельки под жёлтыми лампочками, украшенными серебристой мишурой на манер снежочка. Выглядело неплохо.
– Слышала, у вас постановка в конце недели, – невзначай начала Стелла, пока они дружно расклеивали узоры вдоль оконных рам. – Это та, для которой ты и работаешь здесь?
– И да, и нет.
– В каком смысле?
– Эта постановка – миниатюра, одноактная сценка, можно сказать, в преддверии праздника. Ничего серьёзного, – голос звучал отстранённо, и Стелла невольно взглянула на Марка. Лицо его выражало крайнюю степень задумчивости, пока пальцы осторожно дублировали узоры на окне. – Она была поводом для того, чтобы устроиться сюда, но на деле причина в тебе.
– О, ну да. Никак не мог забыть девчонку, в первую же встречу пославшую тебя, – хоть и говорила Стелла беззаботно, пытаясь шутить, но нервную дрожь в руках скрыть не могла, поэтому несколько наклеек легли неровно, с воздушными пузырьками. – Наверное, ты просто не привык к подобному отношению.
Марк улыбнулся, но она уже научилась различать эти маски: этому выражению нельзя было верить.
– Да нет. Я часто не нравлюсь людям из-за своей экспрессивности и показной эмоциональности, – он явно повторил чьи-то сказанные когда-то слова и при этом сам в них верил. – Мне стало интересно узнать о тебе, но ты создавала впечатление неприступной, отгороженной от чужаков девушки. Интуиция мне подсказывала, что, если я просто предложил бы тебе пообщаться, ты снова послала бы меня или просто проигнорировала бы со словами «какой ты подозрительный тип»!
Нельзя было сказать, что он не прав. Стелла неловко повела плечами, взяв очередную наклейку.
– Но теперь я думаю, что, наверное, был слишком навязчивым, – тихо произнёс он, – во всём.
Оставшуюся работу они проделали в тишине. Стелла вдруг разучилась придумывать темы для разговора, а любая, приходившая на ум, казалась неуместной, да и Марк не выглядел как человек, желающий понапрасну трепаться. Наверное, он тоже устал и решил поскорее закончить сегодняшний день. Стелла бы с ним согласилась, но беспокойство, сомнения и недосказанности не останутся в этом дне, они перейдут в следующий, потом в другой, третий и так будут тащиться за ней тяжким грузом, отягощая каждый день.
Когда последняя игрушка была устроена на своём месте, ребята горделиво оглядели свою работу. Кафетерий и правда преобразился во что-то чудесное, яркое и волшебное. Каждая деталь шёпотом обещала светлое, радостное и надёжное будущее. Наполняла утомлённые души надеждой, верой в сказку. Именно так, как и говорила Олеся.
– Это всё из-за папы, – неожиданно для них обоих начала Стелла, когда они решили перед возвращением в общежитие выпить по кружке чая. В этот раз Марк не перепутал их, и сахар достался только ему. – Нет, не правильно. Не из-за него, но… Чёрт.
Она раздражённо вздохнула, взъерошив растрепавшиеся светлые волосы. Мысли никак не собирались в логичные, осмысленные предложения. Взволнованное, испуганное откровенностью сердце только мешало размышлять. Заставляло сомневаться. Стелле хотелось отступить и не рассказывать, и Марк только понимающе улыбнулся.
– Всё хорошо, – сказал он. – Ты ничего не обязана мне объяснять. Конечно, у тебя есть причины. Я понимаю.
– Нет, не понимаешь, потому что даже я не совсем понимаю! – сорвалась она, откинувшись на мягкую спинку дивана. Марк больше ничего не сказал, выжидал, пока Стелла соберётся и справится со своими чувствами. – Я хочу, чтобы ты знал, что у меня есть свои проблемы, из-за которых я такая. Может, я и создаю впечатление крутой и сообразительной, но на деле слабая и запутавшаяся. У меня просто не получается отпустить произошедшее!
– Что случилось в прошлом году?
Его пальцы размеренно постукивали по фарфору кружки. Взгляд был открыт, устремлён на неё. Голос звучал мягко, тепло.
– Мне кажется, я ещё ни разу не говорила об этом вслух, – растерянно заметила Стелла, взглянув на дрожащий в её кружке чай. От него пахло лавандой. – Маша говорила, что я изменилась. Наверное, она права. И дело не только в том, что я не смеюсь и не улыбаюсь, но и в том, что теперь я чутко чувствую расстояние между мной и теми, кто мне дорог. Наверное, я сама его устанавливаю. Мне страшно, что кто-то из близких снова пострадает, а я не смогу это пережить.
– И ты считаешь себя эгоистичной и слабой, потому что пытаешься уберечь своё сердце?
– Может быть.
– Стелла, – Марк протянул к ней руку и нежно скользнул кончиком пальца по костяшкам, будто спрашивая разрешения. От этого жеста защемило в груди, она поджала губу и позволила ему осторожно сжать её руку. – Что плохого в том, чтобы заботиться о себе? Любить себя? Уважать свои чувства? Знать свои слабости и искать способы защитить себя? Я думаю, порой мы забываем заботиться именно о себе. Нас самих для себя как будто не существует. Мы привыкли думать, что больно другим, а не о том, что мы тоже страдаем, ломаемся из-за чужих и собственных слов.
– Остальные не виноваты, что у меня проблемы.
Марк улыбнулся, мягко поглаживая её кожу размеренными движениями.
– Не виноваты, да, но и ты не виновата в том, что тебе больно, что ты сломлена, что твои раны заживают дольше, чем у других. Здесь в целом нет виноватых.
Дыхание перехватило. До режущей боли завязало горло, сдавило его всеми смешавшимися чувствами, рвущимися наружу. Их слишком много, чтобы разобраться, понять их, услышать каждое. Стелле так давно хотелось услышать от кого-то, что она не виновата, что у неё есть право на то, какая она, что с ней всё нормально в пределах её жизни. Это так мало, но при этом неоценимо важно.
– Это помогло тебе справиться с травлей? –
