Мэри Патни - Свет Рождества

Мэри Джо Патни

Свет Рождества

От автора

Бывший жених Элли, человек, который разбил ей сердце и заставил бежать из дома, в конце романа "Повеса" остался одиноким и опустошенным, поскольку всем сердцем любил свою невесту и вынужден был жить не только понимая, что потерял ее в результате собственной ошибки, но также и осознавая свою вину за небрежные слова, вынудившие ее покинуть свою семью и скрываться в течение многих лет. Несчастный и неспособный радоваться Рождеству вместе со всеми, лорд Рэндольф едет в Италию. Там он встречает Элизабет Уокер, женщину немодную и достаточно старую в свои тридцать с небольшим, явно неподходящую для женитьбы. И все же она интересует его так, как еще никто не интересовал до нее. Смогут ли эти два одиноких человека преодолеть различия, лежащие между ними, и найти счастье в совместном будущем?

Это самая первая новелла, которую я когда-либо писала – "Свет Рождества", и она дала меня шанс вновь встретиться с второстепенным персонажем моего романа "Повеса" (первоначально издавался как "Повеса и реформатор").

Лорд Рэндольф Леннокс был хорошим человеком, в молодости потерявшим женщину, которую любил, из-за единственной глупой фразы. И я подумала, что он заслуживает большего, чем имеет, а потому заставила его совершить сезонный эмоциональный всплеск и отослала в Италию, где, как все знают, могут случаться необыкновенные волшебные вещи...

Свет Рождества

***

СНОВА шел дождь. Дождь шел и вчера, и за день до этого. Сложив руки за спиной, лорд Рэндольф Леннокс пристально смотрел из окна своей спальни на блестящие серые улицы Мэйфера.

– Бернс, ты знаешь, сколько дней длится дождь?

– Нет, милорд, – ответил его камердинер, оглянувшись от платяного шкафа, где определенным образом складывал шейный платок.

– Тридцать четыре дня. Точно как в Библии, тебе так не кажется? Вероятно, настало время заказывать ковчег.

– Хотя осень и была дождливой, – просто возразил Бернс, – все же не лилось так уж непрерывно днем и ночью. А потому, если я правильно помню библейский сюжет, ковчег вряд ли потребуется.

Между приятным времяпрепровождением и депрессией лорд Рэндольф задумывался о ковчегах. Интересно, где-нибудь на Бонд Стрит среди портных, сапожников и ювелиров существует ли магазин, способный предоставить ковчег, подходящий для джентльмена? Нет, вряд ли, поскольку ковчеги предназначаются для пар, а Рэндольф был одинок. Он был одинок все тридцать четыре года, если не считать совсем краткого периода времени, и, несомненно, он останется одиноким до конца своей жизни.

С отвращением Рэндольф понял, что рискует погрязнуть в жалости к самому себе. Проклятый дождь. В начале своей жизни Рэндольф был здоровым, богатым человеком, имеющим друзей, семью и множество интересов, у него нет права жаловаться на свою судьбу. Он знал, что должен быть благодарен дождю хотя бы за то, что "эта страна величия, этот полу-рай"[1] оставался зеленым, но данная мысль совсем не уменьшила унылого однообразия вида, открывающегося из окна Рэндольфа, а также уныния, царившего в его душе.

Он получил бы удовольствие от снега, который был чист, непорочен и великодушен, но он редко выпадал в южной Англии. Где-то далеко на севере, в Шотландии или Нортумбрии, мягкие белые хлопья тихо сыпались бы с неба. А в Лондоне погода стояла просто отвратительная.

Через несколько недель наступит Рождество, несомненно серое и мокрое. И Рэндольф не был уверен, что угнетало его больше всего: дождь или праздник. Будучи мальчиком, выросшим в большом имении Данбар, он всегда любил Рождество, испытывал возбуждение и от празднований, и от самого духа волшебства, витавшего в воздухе.

Рэндольф и его старший брат Эдвард, официально известный как лорд Уэсткёк, прятались в кухне Данбара, веселясь, как и все маленькие мальчики. Там они воровали смородину и обжигали пальцы, хватая горячее печенье, пока их не выгонял повар, в обычное время испытывавший к детям нежность, но не тогда, когда от них исходила угроза праздничному банкету.

В то время Данбар был очень счастливым местом. Точнее, он и сейчас являлся таковым. Родители Рэндольфа, маркиз и маркиза Кинросс, слава Богу, обладали хорошим здоровьем и ничего так не любили, как присутствие в их доме всей своей семьи. Эдвард, его жена и трое их детей наверняка проведут Рождество в Данбаре, где соберутся и другие многочисленные Ленноксы. Большой дом будет пропитан любовью, смехом и счастьем. Ожидалось, что и Рэндольфа будут там лелеять как сына и брата, дядю и кузена.

Эта мысль была совершенно непереносима.

Был всего лишь полдень, но из-за дождя света уже не доставало. Рэндольф с некой отстраненностью изучал свое отражение в темнеющем окне. Выше среднего роста, волосы темного золота, синевато-серые глаза – обычные его черты. Во время его ухаживания будущая жена сказала ему, что он похож на греческого бога. И для нее явилось печальным разочарованием то, что он оказался просто обычным человеком, а не каким-то особенным его образчиком.

Он не должен проводить Рождество в Данбаре. Были и другие дома, другие друзья, более дальние родственники, которые с радостью приветствуют его у себя на празднике, но он не испытывал большего желания отправиться к кому-либо из них, чем в дом своего отца. Он не желает быть чужим на счастливом празднике других людей. И к тому же он не хочет иметь дело с добросердечными свахами, пытавшимися найти ему новую жену.

Чего же он хочет? Света и анонимности. Яркого неба, теплого воздуха, места, где его никто не знает и не заинтересуется, кто же он такой.

Что за абсурдная идея. Он не может вот так собраться и сбежать, действуя чисто импульсивно.

Но почему нет?

Действительно, почему? Сначала с удивлением, а потом с волнением Рэндольф понял, что не существует ничего, что могло бы помешать ему уехать из Англии. Зимой работы в его имении затихали, и его присутствия не требовалось. Теперь, когда войны на континенте закончились, там с радостью ожидали и заманивали уравновешенных англичан, чтобы насладиться их декадентским шармом. Если он ответит на этот зов сирены, его семья с сожалением вспомнит об его отсутствии, но скучать по нему не будет – правда же? Его присутствие ничего не добавит ничьему счастью.

Быстро, пока столь импульсивное решение не прошло, Рэндольф отвернулся от окна.

– Бернс, начинай упаковывать вещи. Завтра, наняв судно, мы отправляемся в Средиземноморье.