К востоку от Евы - Ида Мартин
– Спасибо!
– Вначале я хотела подарить тебе Ганса, потому что он черт, но Ош лучше подходит по характеру. Он независимый и упрямый. Вы с ним подружитесь.
В доме у Ивана Харитоновича царили уют и порядок. На кухне топилась печка, в гостиной горел камин. Пахло мясом, запекаемым с чесноком и майонезом. Лениво развалившиеся кошки попадались в разных местах, как часть интерьера.
Я также познакомился со стаффордширским терьером Мартышкой и беспородным щенком Фродо, о существовании которого не знала даже Наташа. Мартышка весело кружила вокруг накрытого стола, а Фродо прятался от ее суеты под креслом.
По тому, как аккуратно был сложен плед на диване и расставлены свечи на комоде, по корзине с клубками шерсти, выглядывающей из-под шторы, и книге с названием «Я твоя единственная», оставленной на этажерке с журналами, я понял, что здесь обитает еще и женщина.
Вскоре появилась и она сама. Спустилась со второго этажа с тазом картошки. Высокая, ширококостная, прямая, с темно-русыми волосами, забранными назад, и мужественным подбородком.
– Привет! Не слышала, как вы пришли, – бросила женщина нам сухо по пути на кухню. – Сейчас картошку почищу, и можно садиться. Пока салаты поедим, она сварится.
– Это Оксана, – шепнула мне Наташа. – Она не жена. Просто живет тут. С отцом.
– Она нам не рада?
– Она всем не рада. Это ее нормальное состояние.
– Ты не предупреждала.
– Надеялась, что она уйдет к себе. На соседний участок. У нее тоже хороший теплый дом. Но она вечно торчит здесь.
Иван Харитонович вернулся из подвала с двумя трехлитровыми банками. Красной – с клубничным компотом и зеленовато-желтой – с самодельным яблочным соком.
Наташа помогла перелить их в стеклянные кувшины, а я принес с балкона лоток с холодцом.
– Между прочим, Ян – повар, – многозначительно сказала Наташа, когда мы сели за стол и Оксана стала раскладывать салаты по тарелкам. – Он очень круто готовит и сейчас проведет дегустацию.
Она шутила, но Оксана серьезно посмотрела на меня:
– Дегустируй сколько влезет. Я работала в столовой на закрытом предприятии, и никто не жаловался.
– Оксана прекрасно готовит! – бурно поддержал ее Иван Харитонович. – Я никогда не ел такого изумительного рагу, как у нее, а заливное! Ты обязан его попробовать.
– Спасибо. – Я почувствовал себя неловко. – Наташа шутит. Я не дегустатор.
– Вы вместе учитесь? – спросила Оксана, опускаясь на свое место.
– Нет. Мы случайно познакомились, – опережая меня, затараторила Наташа. – В «Шоколаднице». Я пришла за фисташковым латте, а Ян там работал официантом. Увидел меня и сразу влюбился.
Я поймал вопросительный взгляд ее отца и вынужден был кивнуть, соглашаясь.
– Но все не так просто, – поспешно добавила Наташа. – Ян тогда постеснялся подойти, и я ушла. А он больше ни о чем думать не мог. Потерял аппетит и сон. Стал искать. Высматривал на улицах в нашем районе, караулил возле ближайших школ, перерыл соцсети. Но у него даже моей фотографии не было, поэтому поиски не приносили результатов. И вот тридцать первого декабря утром я отправилась выбрасывать мусор и буквально столкнулась с ним во дворе. С тех пор мы вместе.
– У вас же мусоропровод в доме, – недоверчиво заметил Иван Харитонович.
– Это был большой мусор. Коробки. Много. Из-за них я не заметила Яна и все рассыпала. Он кинулся помогать, и стало ясно, что произошло новогоднее чудо.
Оксана удивленно покачала головой:
– Сказочная история.
– Ага, – подтвердила Наташа. – Я тоже считаю, что это судьба.
– Два года назад Капитошке было пятнадцать, и на девушку она стала похожа только сейчас. – Иван Харитонович смотрел на меня. – Как тебя так угораздило?
Наташа замерла с тревожным ожиданием, Оксана со скепсисом, Иван Харитонович ухмылялся.
– Это было воспоминание о прошлой жизни, в которой Наташа была моей женой. – Отложив вилку, я выпрямился. – Я, как увидел ее, сразу понял. Внутренний голос сказал: «Это она! Ты нашел ее! И пускай она выглядит совсем иначе, ее душа осталась такой же прекрасной, как и прежде».
– Потому что мы соулмейты, – выпалила радостно Наташа. – Знаете, что это?
Иван Харитонович пожал плечами:
– В первый раз слышу.
– Это означает родственные души. – Одна из кошек запрыгнула Наташе на колени, но та тут же скинула ее. – Люди порой тратят всю жизнь, чтобы найти своего соулмейта. А нам так повезло!
– Хотелось бы верить. – Оксана поднялась, чтобы порезать холодец.
– Как дела у мамы? – спросил Иван Харитонович.
– Хорошо. – Наташа отправила в рот кусочек дрожащего желе. – Замуж собирается.
– Неужели? Неожиданно. – Он нахмурился. – Вообще-то, для начала ей нужно развестись, а уж потом планировать новое замужество.
Наташа громко расхохоталась:
– Да нет же! Я шучу. Она сейчас вообще считает, что брак уничтожает личность. По крайней мере, так говорит Денису.
– Кто это?
– Ее парень. В смысле… мужчина, с которым она встречается. Просто она сама называет его «парень», из-за того что ему всего тридцать шесть, вот и я тоже привыкла так говорить.
– И кто он такой?
– Кажется, руководитель в какой-то айти-компании, но это не точно. Мама с ним в поезде познакомилась.
– Тоже соулмейт? – усмехнулась Оксана.
– Нет. Но у него красивая фигура, и он хорошо зарабатывает.
– Все ясно. – Оксана многозначительно покосилась на Ивана Харитоновича. – Как заливное?
– Шедеврально! – воскликнул он. – Иначе и быть не могло.
Я хотел сказать, что холодец отличается от заливного жирностью и прозрачностью и то, что приготовила Оксана, скорее напоминает студень: говядина с чесноком, залитая непроцеженным бульоном, но разумно решил воздержаться от комментариев. К тому же вкус у блюда, как его ни назови, был действительно весьма неплохим.
Постепенно напряжение за столом рассеялось. Иван Харитонович рассказывал о зимней рыбалке, о забавных проделках кошек и атакующих чердак мышах, которых они отказываются ловить; о том, что спутниковая антенна работает только с одной стороны дома; что планирует перестраивать баню на участке Оксаны и мечтает о зимнем саде, но не может себе этого позволить из-за цен на электричество.
Оксана смягчилась и, после того как принесла горячее – запеченную свинину, – шепотом спросила меня: «Ну как?»
Я, разумеется, похвалил, как и квашеную капусту, и красную рыбу домашнего соления, и самодельную колбасу, хотя она была слишком мягкая и острая.
Наташа больше не ерничала и ни к кому не цеплялась. Она смотрела на меня с благодарностью и заговорщицки улыбалась. Поленья в закрытом стеклом камине потрескивали, один из котов громко урчал, Мартышка под столом улеглась, положив морду мне на ноги. И до того момента, пока я не вспомнил про коньяк, все
