Звёзды ещё горят - Лиса Эстерн
– Думаю, стоило подождать, когда сковородка разогреется, – заметил Марк, указывая на холодное железо. Стелла выругалась, быстро включив газ и внутренне молясь, чтобы завтрак вышел не совсем паршивым. – Любишь готовить?
– Не очень.
– А я люблю, – усмехнулся Марк и достал ещё одну сковородку, повидавшую виды. Прокрутил её и поставил рядом с её несчастной яичницей на конфорку. – Это позволяет отвлечься и проявить толику творчества.
– Ты просто сейчас красуешься передо мной.
Марк задел её немного колючим взглядом, заставив сердце подскочить под рёбрами. Он пожал плечами и сказал что-то вроде «кто знает». Спустя всего минутку на чёрной поверхности шипело два вида масла, и пока Стелла пыталась не погубить свой завтрак, потому что у неё буквально всё разлаживалось в этой готовке, Марк осторожно влил смешанную им массу, поднял сковороду и осторожно распределил по поверхности.
– Может, поеду, а может, не поеду, – вдруг Марк ответил на ранее заданный вопрос, потянувшись через Стеллу за деревянной ложкой и коснувшись её спины. Стелла дёрнулась, и очередное яйцо не было разбито с первого раза. Его голос звучал над её ухом задорно. – Зависит от того, как закончится декабрь. У меня на него большие планы.
Он наклонил сковороду, подцепил схватившееся тесто и перевернул его.
– Это какой-то неправильный омлет.
– В интернете назвали его «Омлетом по-французски», – с улыбкой ответил он, приковав одной ямочкой её взгляд и лишив яичницу шанса на выживание. Марк указал на подгоревшее блюдо, и Стелла с возгласом выключила конфорку. – Это же по рецепту, да?
– Ты меня отвлекаешь.
– Ну, прости, – он рассмеялся, переворачивая тонкий, больше напоминающий блинчик омлет, пока тот с обеих сторон не подрумянился. Выглядело неплохо, а когда Марк добавил мягкого сыра, то стало вообще загляденьем. Всяко лучше её подгорелой яичницы. – Если я вдруг решу сжалиться над твоим желудком и предложу попробовать мою стряпню, ты не углядишь в этом что-нибудь провокационное?
Стелла нахмурилась, закусив щеку. На самом деле ей хотелось попробовать его готовку, а ещё больше ей хотелось просто поесть чего-нибудь горячего и съедобного. Но для вида она оценивающе оглядела его блюдо, а потом отрезала кусочек от своей несчастной, погибшей яичницы и попробовала. Не получилось скрыть то, какая она неприятно солёная. Как она умудрилась пересолить её? Марк только хихикнул её выражению лица.
Её голос звучал наигранно невинно:
– Тогда я сделаю тебе чай или кофе, что ты хочешь?
Юношеская улыбка была ярче любого утреннего солнца.
Стелла думала, что это будет крайне неловкое утро в компании человека, с которым она прошлым вечером как чокнутая дура без мозгов целовалась в машине, а потом упорно делала вид, что ничего не произошло, но Марк вёл себя так естественно, словно между ними и правда ничего никогда не происходило, а всё, что было в голове Стеллы, – только её пошлые сны. Он смеялся, неумело шутил и подначивал её, чтобы вывести на эмоции и вытащить из кокона недовольства и замкнутости – с этим он, как всегда, справлялся отлично, и в какой-то момент Стелла перестала думать о том, что могло бы испортить пятничный день. Они погрузились в безобидную готовку, отвлекаясь на вещи, никак не связанные с их странными отношениями: на пролитое Марком молоко, на подгоревшую и едва ли соскребаемою со сковороды яичницу Стеллы, на поиски залежавшейся колбаски, на выскребание мягкого сыра из коробочки и попытки отыскать чайные пакетики.
– Марк, прекрати, – воскликнула она, выхватывая у него ложку с сахаром и рассыпая белый песок по столу и полу. Ей захотелось засмеяться, когда он поднял руку и не дал ей отобрать коробочку с сахаром. – Я не пью сладкие напитки. Это ты здесь главный сладкоежка.
– Я просто перепутал стаканы, – беззастенчиво врал он и не скрывал этого, его глаза слишком отчётливо говорили правду. – Брось, тебе понравится. Это всё-таки чай с ягодами, а его надо пить с сахаром.
Стелла потянулась за коробочкой в его поднятой руке, встав на носочки и вдруг покачнулась, прижав юношу к столешнице. Стоило ей коснуться его груди, воспоминания, точно ждавшие этого, ворвались в разум и напомнили о вчерашнем вечере. Растрёпанный вид Марка только усугублял ситуацию. На короткое мгновение она забыла сделать вдох.
– Ты всё не снимаешь их, – разрушая сковывающую их тишину, произнёс он, отдавая ей коробочку с сахаром и в этот момент беря наушник. – Что слушаешь?
– Sugar, – неловко ответила она, смущëнная то лисвоим произношением, то ли ситуацией. Стелла попыталась отстраниться, но проводок между вкладышами наушников натянулся, связывая их. – Робин Шульц.
Заиграл энергичный припев, который не мог сделать атмосферу между ними неловкой, но отчего-то сделал. Возможно, дело было в словах Марка, прозвучавших тихо и всё-таки громче весёлого певца:
– Милая, как у тебя выходит сводить меня с ума?
Он провел ладонью по её светлым волосам, распутывая прядки. Стелла не очень хороша была в английском, но какие-то фразы могла понять, и сказанные им слова согрели ей щёки.
– Марк.
– Так поётся в песне, – он снял наушник и, взяв чашки, поставил их на стол. – Есть будешь? Мне интересна твоя оценка французского омлета.
Стелла кивнула, хотя ей чудилось, что едва ли сможет съесть хотя бы кусочек. Она отодвинула стул и плюхнулась на него: силы вдруг оставили её. Плейлист закончился, а сердце ещё долго не могло найти себе место в груди.
Она облизнула пересохшие губы. Сладко.
Действительно сахар.
* * *
«А что, так можно было?» – подумала Стелла, когда к ней в комнату ворвалась Маша с неистовым гневом на лице, который удивительно – и пугающе – сочетался с плотоядным любопытством. Она выглядела так же хорошо, как и всегда. Даже не сказать, что прошёл всего час со звонка, но вот Маша уже здесь с горящими глазами.
– Стелла Орехова, ты настоящая засранка! – выдала она, закрывая дверь и сбрасывая куртку. – Ты просто обязана мне рассказать, что именно произошло между вами, и только попробуй утаить от меня даже оттенок помады, которым ты накрасила губы перед всем этим пи…
Стелла долгое мгновение пялилась на пыхтящую, шатающуюся по комнате подругу и ясно осознавала с каждым её вздохом, недовольным взглядом и каждой вскинутой рукой то, как сильно она любила еë. Наверное, не зря говорят, что друзья проверяются не словами, а действиями. Но в отношениях с Машей настоящей проверкой становится что-то настолько дурное, как нытьё о бестолковом парне.
