Вне пределов - Джуэл Э. Энн

Я расслабляю челюсть, чтобы что-то сказать, но не могу найти нужные слова, поэтому снова сжимаю её.

— Это не мои мысли. Это было бы крайне нежелательно, если бы ты так думал. И Гриффин не знает тебя так, как я. Его не было вчера вечером, когда ты говорил мне те слова, перед моим уходом. Это были не слова человека, у которого в голове были неподобающие мысли. Так ведь?

Я несколько раз киваю.

— Так я и думала.

Хорошо. Она истолковала мой кивок как «ты права», а не как «да, с моей стороны было неправильно фантазировать об этом».

— Извини. Не знаю, почему мой мозг сейчас начал строить абсурдные предположения о том, что скрывается за твоими улыбками. Мне приятно осознавать, что мои необычные знания о тебе принесли что-то позитивное. Я могу справиться с безумием, если это даст тебе ощущение покоя — необходимое отвлечение.

Схватив свой портфель, я одариваю её натянутой улыбкой.

— Очень любезно с твоей стороны. Что ж, у меня впереди долгий день. Желаю вам двоим повеселиться.

∞

НЕЙТ ДУМАЛ О ТОМ, что я делаю ему минет. Это нехорошо. Гриффин был прав. Почему он должен был быть прав в этом? Один из множества фактов, который я знаю о Нейте Ханте: когда он собирается солгать, его челюсть начинает двигаться, как у марионетки. Он не совсем солгал, но и не сказал мне правду. Удивительно, что он не поскользнулся на луже вины, когда шёл в гараж. Я видела, как она капала с него, когда он пытался найти достойный ответ на моё обвинение — обвинение Гриффина.

Не буду спорить с Нейтом. Это неправильно. Что, если он не сможет контролировать свои мысли? Гриффину я тоже ничего не скажу. Он выйдет из себя и больше никогда не пустит меня в этот дом. Но хуже всего то, что теперь, когда я знаю, что Нейт думал или думает об этом, я не могу перестать думать о том, что он думает об этом, а значит, и я думаю об этом.

Мой разум не перестает создавать образ моего рта вокруг члена Нейта. Разум — это не просто опасное место, это самое опасное место. Всё неправильное, греховное и злое зарождается в разуме. Ирония заключается в том, что часть человеческого тела, которая контролирует всё, также является самой неуправляемой частью тела.

Когда подходит время дневного сна Морган, я укладываю её в кроватку, потому что сегодня мне что-то не по себе. Нейт сказал, что сегодня у него напряженный день, так что я совершенно уверена, что наблюдение по камерам за няней не является главным приоритетом. Кроме того, вчера он разрешил мне осмотреть его дом, сославшись на то, что ему нечего скрывать.

Я начинаю с его кабинета. Скучные книги по анатомии и другие учебники загромождают полки. Он никогда не был любителем романов. Я передвигаю ладью и коня на шахматной доске, просто чтобы поиздеваться над ним. У меня нет сомнений, что сейчас он ведет изнурительный шахматный поединок с самим собой. На углу его стола стоит фотография Дженны. Она смотрит вниз, сложив руки на своем маленьком животике. На неё больно смотреть.

Исследовав всё, что находится на виду, я пробираюсь по коридору к его спальне. В углу комнаты висит камера. Я заметила её, когда пришла сюда в первый раз. Это разумное решение — установить камеры в большинстве комнат, но я не могу не думать о том, что на компьютере Нейта может быть запись, на которой запечатлён момент, когда Дженна и Нейт занимались сексом.

Я не могу думать о том, как они занимаются сексом, не думая о сообщении. И невозможно думать о сообщении, не представляя, как я обхватываю его член губами. Это направляет мой мозг в том же направлении, что и мысли Нейта. Интересно, возбуждает ли его эта идея? Как часто он об этом думает? Где он об этом думает? Может быть, это и есть причина его ухмылок, которые, кажется, появляются из ниоткуда, но всегда, когда он смотрит на меня?

В двадцать один год я чувствую себя слишком юной, чтобы размышлять о судьбе, больших целях или даже о великом предназначении в жизни. После знакомства с Гриффином и его семьёй я нашла место, где хочу быть. Мы купим небольшой дом, заведём пару детей и, возможно, собаку. Мы будем путешествовать на полноприводном автомобиле или внедорожнике с прицепом.

Мы будем брать с собой хлеб, арахисовое масло, желе и чипсы, чтобы устраивать пикники на природе. Мы не будем заселяться в роскошные пятизвездочные отели, но, когда мы с Гриффином будем сидеть под деревом, держась за руки, и смотреть, как наши дети бегают за бабочками, а ветер разносит их смех, мы будем уверены, что нет никого счастливее нас.

Я стремлюсь к образу жизни, подобному тому, который ведут Кэллоуэи, где всё измеряется любовью, а время, проведенное вместе, — это величайший дар.

Это меня больше всего смущает. Если такова моя жизнь, то почему я шныряю по спальне другого мужчины? Если существует судьба, то я знаю, что именно она заставила меня забыть кошелёк в тот день, когда я встретила Гриффина. Однако ничто из этого не объясняет, как я оказалась здесь, в доме Нейта, заботясь о его дочери и вспоминая о прошлом, которое было до моего рождения.

Я хожу по его спальне, но ничего не трогаю. Что я ищу?

Знак?

Объяснение?

Недостающий кусочек головоломки?

Другой конец этой червоточины?

В ванной комнате две раковины. У одной из раковин стоят электрическая зубная щетка, пена для бритья, триммер для бороды и несколько флаконов одеколона. У другой раковины пусто.

Одно полотенце.

Один-единственный флакон шампуня и кусок мыла в душе.

Сиденье унитаза поднято.

Одну сторону шкафа занимают несколько десятков пустых вешалок.

Ни одной пары туфель на высоком каблуке

Половина этой комнаты населена призраком. Здесь одиноко. Душераздирающе.

Я ругаю маму за то, что она цепляется за прошлое, но, возможно, в этом что-то есть.

Что-то кажется менее пустым, чем ничто. Если Гриффин умрет, смогу ли я очистить свою жизнь от каждого напоминания о нём? Как это сделал Нейт? Менее чем через три месяца после потери Дженны он отпустил её, оставив только несколько фотографий.

Сидя на краю кровати, я смотрю на