Звёзды ещё горят - Лиса Эстерн
– Понятно?
– Да, – вместе, но неслаженно ответили они.
– Тогда почему вы ещё здесь?
Рита гордо распрямилась и исчезла за тяжелой дверью, ведущей в зал. Через окошко было видно, как она недовольно ругается, а потом происходит мгновенное преображение в лучезарную, приветливую личность, в которую верилось больше, чем в высокомерную и безжалостную, из-за хрупкости её телосложения, нежности голоса и точно выверенных слов. Хотелось плюнуть ей вслед, но Стелла сдержалась: не хватало, чтобы про неё саму сложилось ещё более неприятное мнение.
– Стелла, насчёт вашего стажера, – спокойный мужской голос остановил её. – Он взял отгул на пару дней по семейным обстоятельствам. Не беспокойтесь, это не повлияет на решение о вашем повышении. Продолжайте работать так, как и до этого. Уверен, у вас всё получится.
«Ого». Если Стелла расскажет об этом Артёму, он только посмеётся над ней и заявит, что быстрее её сосулька по голове ударит, чем Алексей кого-то похвалит. Это было не в его манере, ведь, в отличие от Олеси, он был «злым полицейским», поэтому Стелла не знала, как реагировать. Она молча кивнула и выкатилась в зал.
Часть её смены смазало. Стелла не помнила, что делала, где ходила и с кем говорила. Отчасти потому, что когда их с Артёмом графики не совпадали, ей было невыносимо скучно, смены казались одинаковыми, однотонными, медленно текущими, а отчасти из-за слов Алексея. Хорошее слово от человека, не склонного к похвале, оказалось, ценилось душой больше, чем оно же от щедрого на доброту. Несколько раз она столкнулась с Ритой, но та только окидывала её уничижительным взглядом и исчезала среди гостей.
Смена близилась к своему завершению, когда к обеду начинался поток клиентов. Стелла без зазрения совести сложила свой фартук и вышла через заднюю дверь для персонала, оставив таким проворным молодчинкам, как Рита, справляться в одиночестве.
Погода на улице обещала морозный, но солнечный день. Ветки берёз покрылись наледью и снежными рукавицами. Воздух ощущался глубоким, но колючим, он проникал не только в лёгкие, но и в самые дальние части тела, вызывая мурашки. В такие дни снег не шёл, а небо наливалось голубизной такой светлой и яркой, что не оторвать взгляда. Облаков не было, только переливы голубого в небесный, где-то виднелись вкрапления василькового, а где-то совсем бело-голубого. Стелла с наслаждением любовалась этой палитрой цветов, мечтая когда-нибудь набить руку в масле, акварели и нарисовать какой-нибудь пейзаж, но пока у неё не хватало ни навыков, ни времени эти навыки практиковать, поэтому она ограничивалась небольшими зарисовками людей.
К вечеру ей надо будет спешить в университет на пару, но пока выдалась возможность прогуляться. Ноги сами понесли её через оживлённый небольшой перекресток по обходной к первому мосту, ведущему на отстроенный променад у большого озера. На сколько хватало взгляда конца не было видно: берег озера изгибался, превращая его в широкую реку, утекающую влево к дальним многоэтажным зданиям. Стелла редко гуляла здесь, потому что сил никогда не хватало обойти его целиком, но порой хотелось побыть наедине с собой, с прирученной человеком природой и красотой небосвода, и это место идеально для этого подходило.
По заснеженным тропинкам прогуливались пары: некоторые бурно обсуждали холод зимы, другие обнимались у каменного ограждения, были и те, кто перебрасывался снежками. Бегали дети, выгуливали собак, на лавочках сидели, укутавшись во все одëжки, старички – жизнь не утихала здесь даже рабочим днём, даже в холода. Наблюдать за ней, за её течением Стелле нравилось почти так же, как и любоваться неповторимостью неба. Но мысли отказывались струиться в голове спокойными и ровными потоками. Их что-то волновало, беспокоило, и незаметно взгляд, направленный на людей вокруг, на заснеженную аллею и переливающуюся воду, обратился куда-то внутрь: к чувствам, беспокойствам и размышлениям.
Весь вчерашний день она не задумывалась о Марке. Точнее было сказать, она занимала себя всяческими делами, лишь бы не думать о его лице, из-за которого неприятно скребло на душе. Его слова заставляли её вспоминать события, о которых думать не хотелось, которым не было места в её занятой учёбой и работой жизни, но такие вещи обычно не спрашивают, хочешь ты их возрождать из памяти или нет; они приходят так, будто срывают дверь разума с петель. Стелла могла представить состояние парня, потому что когда-то и ей самой пришлось переживать нечто похожее, нечто пугающее и разделяющее жизнь на до и после. Маша совсем не понимала, о чём говорила, смеясь над глупостью Стеллы: её беспокоила в Марке только его печальная история, так надоедливо отзывающаяся в ней самой. Схожие раны – они ощущаются.
Стелла достала телефон и увидела несколько сообщений от Маши.
Mary: КК Я ЕГО НЕНАВИЖУ!!!
Mary: ОН КК ВСЕГДА! СТЕЛЛА! ОТВЕТЬ! У МЕНЯ ЧП!
Mary: ЧЁРТОВ ПАПОЧКА!
Mary: он не в восторге от Паши
Mary: не удивлена вообще
Mary: сказал что он бездарь и что нечего тратить время
Последним сообщением Маши был улыбающийся котик с петлей на шее – её любимый стикер, когда дело касалось отца. Несмотря на то, как сильно принцесса Мария любила и уважала своего отца, она постоянно выкидывала разные пëрлы для привлечения внимания. Удивительным образом обычно это было негативное внимание: её отец был человеком не самым тёплым, мягким и тем более далеко не тем, кто склонен к нежностям и открытой любви. Может, от этого у её подруги был такой искристый и жгучий нрав, вынуждающий поступать необдуманно.
Хотелось верить, что Паша – это не просто очередное «фыр» маленькой девочки против грозного папы. Этот парень и правда начинал симпатизировать Стелле, и ей даже хотелось, чтобы у этих двоих в итоге все сложилось, но, когда дело касалось чувств, Маша была девушкой непредсказуемой.
Stella: и что ты намерена делать?
Mary: хз
Mary: не брошу Пашу
Mary: видтте ли у моего папочки виды
Mary: на моё чёртово будущее
Пальцы покалывало от холода. Кожа быстро раскраснелась, и Стелла не могла вообразить, как Марк умудряется водить машину зимой без перчаток. Невольно она вспомнила его холодные пальцы на своём лице и промахнулась по клавишам, из-за чего её сообщение вышло кривым, с ошибкой. Маша даже не заметила, продолжив стрелять по их чату дроблëными сообщениями, состоящими из двух-трёх слов, а Стелле осталось только терпеливо читать и ждать, когда запал подруги иссякнет.
Последним и завершающим ударом гнева был стикер с царапающим себе морду
