Звёзды ещё горят - Лиса Эстерн
В этот раз она не станет извиняться первой. Хватит! Её чувства тоже важны. Она устала их предавать ради семейного благополучия.
Телефон снова вздрогнул и задрожал. Ручка скользнула криво, и слово не получилось.
– Может, ответишь наконец? – с явным неудовольствием предложила Маша.
– Это спам, – это была ложь. – Позвонят и перестанут.
Но вибрация не прекращалась…
Стелла открыла глаза, чувствуя неприятную тяжесть на душе. Пришлось отключить вибрирующий на полу будильник, чтобы никого не разбудить. Во рту пересохло, в горле скребло, а всё тело ломило от усталости, словно она всю ночь бегала. Хотя почему «словно»? Так и было: она большую часть ночи провела на лыжах, бегала с Марком наперегонки и очень сильно замёрзла, любуясь сиянием. Но сейчас, под серым светом из занавешенного окна гостиной Маши, всё произошедшее и услышанное казалось выдумкой, чем-то далёким – взятым из другой жизни. Воспоминания были похожи больше на сон, чем на реальность. Но, в отличие от хрупкого сновидения, некоторые кадры так ярко всплывали в голове, что впору было решить, что она снова там – на поляне, с парнем, являющимся частью лесной сказки о заблудшем принце. Он потерялся и никогда не отыщет дорогу домой. Но, может, когда-нибудь упавшая звезда проведет его сквозь лесной лабиринт и укажет путь. Может, но Стелла не знала точно, ведь сама не была той звездой.
Зашелестела ткань постели. Тепло окутало её объятиями, дыхание перехватило, а мурашки настойчиво побежали по коже. Одно хрупкое воспоминание тихо подкрадывалось к сонливой Стелле, чтобы напомнить о конце сомнительного вечера. Она аккуратно перевернулась на другой бок, спиной к окну и замерла, невольно сжав уголок подушки.
Это была самая глупая её привычка, совсем не кстати выработанная её телом, сознанием, ею. Стелла молча смотрела на спящего Марка и не могла заставить себя разбудить его, сказать что-то, только смотрела и ни о чём больше не думала. Старалась не думать, но теперь, при свете позднего утра, обветренность кожи на щеках, залегшие в уголках глаз морщинки, искусанные губы и совершенно неопрятные каштановые волосы бросались в глаза так ярко, что невозможно было это не замечать. Детали возвращали Стеллу во вчерашний вечер, в их диалог, когда юноша раскрыл перед ней кусочек своей души, своего маленького кошмара жизни.
– Я могу как-то помочь? – Ей не было стыдно за сочувствие в голосе, за волнение во взгляде, но тяжесть, что ложится на плечи свидетелей, невыносима, потому что сделать они ничего не могут.
Марк покачал головой, пожал плечами и подъехал к ней. Он взял её руки в свои и осторожно вложил в них согретые им варежки.
– Ты уже сделала более чем достаточно.
– Но я… – Стелла не сказала то, что правда хотела. Слова не желали родиться в реальности.
Марк улыбнулся, выпустил её руки и предложил ещё немного полюбоваться красотой и вернуться к ребятам, ведь они, наверное, очень удивлены, что в магазин их друзья ушли на долгие несколько часов. Последние его слова звучали хрустом снега под ногами:
– Всё будет хорошо. Я знаю, – он взглянул нанебо, – потому что иначе и быть не может.
Они вернулись к Маше, когда все уже разошлись спать: владелица квартиры с парнем избрали её комнату, Рая и Антон же уехали, а Андрей с Леной завалились в родительскую спальню. Несмотря на некоторое послевкусие после прогулки, Стелла с удовольствием встретила в гостиной разложенный диван, заправленный красно-белым бельем, остатки еды и напитков, бережно выставленные на кухонном столе на случай, если блудные дети проголодаются.
– Занимательная футболка.
– Подарок Маши, – Стелла неловко помяла ткань с принтом, совсем позабыв про свой глупый внешний вид. Волосы её больше напоминали солому, нежели что-то приличное. – Мы с ней сильно угорели по «Сумеркам».
Он задумчиво покачал пакетик с чаем.
– Никогда не понимал всеобщей любви к этой саге.
– Я тоже так думала, пока не посмотрела её с Машей. Мой мир никогда уже не будет прежним, – Стелла завязала светлые волосы в пучок и зачем-то добавила: – Ты обязан будешь как-нибудь посмотреть их с нами.
– Конечно, почему бы и нет.
Марк продрог больше, чем Стелла, из-за своего не подходящего зиме внешнего вида, поэтому ещё какое-то время они ждали кипящий чайник, потом пили чай, а Стелла узнала, что юноша любит чай с лимоном и двумя ложками сахара. Её лицо тогда так скривилось, что Марк искренне посмеялся. Почему-то она была рада, что он не растерял способность смеяться.
Сначала казалось, что спать в одной постели будет неловко, но усталость была такой сильной, что сморила обоих до того, как эта мысль успела укорениться в их головах.
Марк был в тёмно-зелёном свитере крупной вязки, поэтому разметавшийся по лбу каштан волос казался светлым шоколадом и создавал некий весенний и тёплый образ, к которому хотелось прикоснуться, чтобы согреть замёрзшие пальцы. Её ладони часто мëрзли, и даже варежки не всегда спасали от этого неприятного тянущего холода, замедляющего пальцы и лишающего их чувствительности.
В такой близости она, наверное, никогда раньше не лежала ни к какому парню, и поэтому Стелла немного взволновалась, осознав, что их разделяло всего с десяток сантиметров. Она чувствовала всем телом его присутствие.
Марк поморщился, и Стелла испугалась, что он проснётся, поймав её на не самом благородном занятии – на разглядывании его лица, – но ничего не произошло. Сон оказался крепким, и даже нарастающий свет из окна не смог его разрушить, но всё-таки Стелла подняла ладонь и скрыла юношу от проказливого утра. Бледная тень упала ему на лицо, и последние морщинки между бровями разгладились, черты наполнились блаженным спокойствием.
Стелла закусила губу, чувствуя, что делает что-то неправильное. Что-то личное, немного интимное и до ужаса секретное, потому что сказать об этом значило развеять волшебство произошедшего: не все поступки остаются такими же чарующими после того, как о них расскажешь. Откуда-то она это знала и не хотела никому говорить. Может, потому, что отдалённо понимала – это её смутит, а может, потому, что могут возникнуть недопонимания. В любом случае пусть это останется частью волшебного сна, навеянного воскресным утром.
Когда в следующий раз Стелла открыла глаза, то встретилась с любопытным взглядом Маши, нависающей над спинкой дивана.
