Ожившая надежда - Федор Егорович Конев
Пока был жив Виктор, муж Анны, Василий Павлович в подробностях знал житье-бытье этой женщины. Виктор редко, но приходил к Зыкову. Обычно деньги занимал, правда, небольшие суммы и всегда возвращал. Бывало, Василий Павлович и угостит старого знакомого из доброты сердечной, а хмельной Виктор всю подноготную семейной жизни выложит. Но после его смерти Василий Павлович потерял из виду Анну. Жилье она поменяла. Можно было, конечно, навести справки, большого труда не составило бы. Но был ли в этом смысл?
Однако упоминание в разговоре с сыном имени Анны будто задело какие-то оголенные нервы, за столько лет не сумевшие притупиться, и теперь Василий Павлович не мог упустить возможности, спросил:
- Ванеева-то жива? - и продолжил с деланной усмешкой: - Когда-то мы с тобой никак поделить не могли…
- Жива, - коротко ответил Арсений Фомич.
- Как поживает?
- А как живется на пенсии?
- Если на одну пенсию, то дела плохи, - в голосе господина Зыкова не было жалости или сочувствия, наоборот - некое довольство возникло, словно чужая бедность очень даже его устраивала.
«Да-а, судьба - как палка о двух концах, - с удовольствием подумал он. - Уж больно гордая была мадемуазель. Ставила себя выше всех. Кто нос задирает, тот по носу и получает. Аксиома».
- Чему радуешься? - жестко спросил Корнеев.
- Да не радуюсь! - спохватился Василий Павлович. - А досада берет. Ведь друзьями были. Чего так уж разбежались? Могла бы и позвонить. Так, мол, и так, по старой дружбе выручи. Уж нашел бы работу.
Сочувствие было притворным, Корнеев, конечно же, об этом догадался, но Василию Павловичу было наплевать на его мнение, потому что его охватила жажда справедливости. Он помнит это оскорбительное - «Мразь!» А ведь если бы не он, сумасшедшая наглоталась бы таблеток. Спасти от смерти - разве мало?
- Ладно, говори адрес, - миролюбиво попросил Василий Павлович.
- Я его не знаю!
- Чего ж не спросил?
- Захочешь, найдешь. Все, Василий. Сведения мои о Ванеевой исчерпаны. Мне пора.
И, не подав руки, а только головой кивнув, Корнеев повернулся и пошел по аллее в сторону редакции своего жалкого журнала. Немногого же добился умный да талантливый! Едва ли машину-то имеет. Но гонору сколько! А скромный и тихий Василий Павлович сейчас сядет в свой «мерседес» и включит музыку. Есть разница?
Не задирай нос, коли в кармане пусто. Так и не понял Корнеев, видать, так и не освоил азбучные истины жизни.
По возвращении в редакцию Арсений Фомич, не имея привычки даже пустяшное дело откладывать в долгий ящик, заглянул к редакторам.
- Зайди, - сказал он Игорю и ушел.
Только успел Арсений Фомич устроиться в своем кресле из карельской березы, как в дверь робко протиснулся Игорь и замер у порога.
- Только что с отцом твоим встречался, - начал разговор Арсений Фомич. - Он просил, чтобы я тебя уволил. И, чувствую, не отстанет. Садись.
Арсений Фомич показал на стул рядом с письменным столом.
- Я постою, - угасшим голосом произнес Игорь.
- Что так? - удивился Арсений Фомич.
- Обычно не предлагали садиться.
На вопросительный взгляд начальника дал пояснение:
- Когда увольняли.
- Никто не собирается тебя уволить, Игорь, - заявил Арсений Фомич. - Я только хотел выяснить - сам-то желаешь работать у нас?
- Я? Желаю ли? Да вы представить не можете, как я этого желаю. У вас такой удивительный коллектив! К примеру, Валя… Валентина Гвоздева. Это прекрасный работник. У нее очень даже недурной слог, она знает язык и, что еще важнее, - владеет им. Она умна! Искренне вам признаюсь, я до последнего времени не верил, что бывают умные женщины. Но вышло, что ошибался. И это так приятно, когда вдруг понимаешь, что ошибался. Не только касательно женщин говорю, а в целом. А Валя…
Вдохновенный Игорь, извергая слова, жестикулировал так, что возникло опасение, как бы руку не вывихнул в суставе.
- Не о Вале разговор, - улучив секунду, напомнил Арсений Фомич. - С отцом как-нибудь разберись. Хорошо?
- Вы не увольняете меня?
- За что?
Игорь поднял правую руку с оттопыренными двумя пальцами - с большим и указательным, - словно собрался произвести стартовый выстрел. Да в такой позе и застыл в немоте, явно охваченный мыслями, как пламенем. Арсений Фомич невольно пригляделся к юноше. Летний полотняный костюм висел на нем вольно, потому что парень был худощавым, даже костистым, но не болезненной худобы, а жилистого телосложения, продолговатое, лобастое и заостренное книзу лицо отличалось живостью, от постоянных беспокойных мыслей принимая шалое выражение. «Уж здоров ли умом-то?» - мог подумать сторонний человек.
А Игорь оттого застыл изваянием, что всем сердцем понял, что Арсений Фомич благороднейший человек. Доброта и зло несовместимы. Это азбучная истина. Ни один из тех начальников, с которыми он встречался в жизни и от которых зависела его судьба, не смотрели на него так дружески и с таким пониманием. В голове благодарного Игоря вспыхнула идея, которой он решил поделиться незамедлительно. Нет, она вспыхнула раньше, как он последний раз выходил из этого кабинета, но это не имело значения. Главное - она есть.
- Арсений Фомич, - начал он, - мы должны завести в журнале раздел, в котором будут статьи о правде жизни. «Правда и только правда!». Неплохое название раздела, кстати. Но я о сути. Коротко, в двух словах. Зачем-то мы, люди, выделены из всего животного мира. Звери, птицы, рыбы, рептилии обходятся без души и разума, питают себя, создают потомство, существуют. Значит, душой и разумом человек наделен для чего-то большего, для чего-то очень важного. А это очень важное и есть Зло, семейное, бытовое, общественное, масштабное, вселенское, которое надо победить, иначе - погибель. Вы поняли? Душа и разум даны природой во спасение.
- Игорь, - взмолился Арсений Фомич, - я попросил тебя разобраться с отцом, а не со вселенским…
Но резвый конь узду не приемлет.
- Хорошо, хорошо, - замахал руками Игорь. - Дослушайте меня, умоляю. Что мешает людям жить согласно? Вот ведь главный вопрос для искусства, да и всего человечества. Не разрешив его, люди уничтожат сами себя. Я вижу, как на планете после сокрушительных войн остались двое, их зовут - Каин и Авель.
- Очень интересно, - остановил его Арсений Фомич. - Но можно об
