Ожившая надежда - Федор Егорович Конев
Семнадцатилетней девчонкой Валя выскочила замуж за человека дюжиной лет старше ее. Поначалу носил на руках, а потом начался настоящий ад. Он занимался каким-то, как потом оказалось, сомнительным бизнесом, задолжал, из него, как сам признался, долги выбивали кулаками и, видать, попортили какие-то нервы. Он стал невыносим, приходил домой только пьяным и вымещал на жене злобу за все свои неудачи. Бил ее беспощадно, с каким-то даже садистским наслаждением, потом плакал, ползал на коленях, молил о прощении и становился все отвратительней, до содрогания мерзким. Соседка, торговка с рынка, часто их разнимавшая, привела двух своих знакомых грузчиков, и те за мзду часика два учили уму-разуму негодяя. Он вынужден был дать согласие на развод и слово свое порушить побоялся. Свободная Валя вернула свою фамилию, переехала в другой конец города и больше не видела суженого, после которого о новом замужестве даже не хотелось думалось.
Бывший супруг был здоров, как бугай, - ростом выше на голову, сбит из одних упругих мышц. Как не убил! После него Валя на каком-то зверином инстинктивном уровне опасалась физически крепких мужчин, сторонилась их и не заводила знакомств. Был у нее еще кавалер, но какой-то хиленький, переборщила она с выбором. Красиво говорил о любви, но в постели, чуть посопев, засыпал вмиг, будто пульман угля выгрузил. А Валя была женщиной ядреной, в теле, и сладкие желания ее весьма тревожили. И она осторожно отвадила кавалера. Так что личная жизнь не складывалась, отчего жалко было себя.
- Сейчас я стол накрою, - примирительно сказала Валя, понимая, что по глупости торопит события. - Как хоть питаешься? На пельменях живешь? Надо заняться тобой.
- Зачем? - спросил Игорь, покорно подчиняясь Вале, которая повела его за руку и усадила за кухонный стол.
- Ты одинок? - спросила она.
Он сидел, опустив голову, и даже руки на этот раз неподвижно лежали на коленях.
- Есть такое, - признался Игорь.
Вино оказалось отменным. Хотя Игорь не выпивал и в горячительных напитках не разбирался, но вино действительно не могло быть плохим, если ему стало так хорошо. И готовила Валя вкусно. И верно догадалась, Зыков питался в основном пельменями, иногда варил картошку. Ну и яйца, случалось. На этом исчерпывалось его кулинарное мастерство. Так вкусно, как сегодня, он едва ли когда-то и ел. Может быть, при жизни мамы.
И случилось так, как того хотела Валя, - Игорь остался на ночь. Утром она проснулась самой счастливой женщиной в мире. И тут же убедилась, что счастье безмерно, потому что его еще прибавилось. Оказалось, что Игорь пробудился раньше и нетерпеливо ждал, когда она очнется. Он тут же потянулся к ней.
- Ненасытный, - прошептала самая счастливая женщина в мире опухшими губами.
Хорошо, когда хорошо. Других бы истин и не знать, одной этой хватило бы Вале Гвоздевой до конца жизни.
Когда-то в самом начале предпринимательской деятельности Василий Павлович своим умом дозрел до понимания того, что бизнес и мораль сиамского родства иметь не могут. Потом в одной поучительной книге, названия и автора которой уже не помнил, с удивлением вычитал ту же самую мысль, только выраженную более ловко: «Сперва - деньги, потом - философия».
Ничего в этом осудительного Василий Павлович не видел, во все века и во всем мире человек, прежде всего, печется о себе, потому что деньги в чужом кошельке радости не приносят, и съеденная соседом ветчина сытости не дает. Мир устроен так просто и разумно, что диву даешься. И не нужно напускать тумана под видом философии - то можно, а то нельзя, то аморально, а то нравственно. Если бы волку втемяшили в башку, и он поверил бы, что зайца грешно есть, то с голода подох бы. Однако зайцы не извелись, и волки сыты. Полная гармония! Себя Василий Павлович к заячьему сословию, естественно, не относил, однако сынок не радовал таким же благоразумием.
Вместо того чтобы помогать отцу богатство преумножать, единственный наследник напропалую философствует и ко всему, что ни есть на свете, свой подход ищет, свое понимание. До него, что ли, не было умников? Но кто - скажите, господа! - кто из них растолковал внятно и доступно, что такое жизнь, и кто он есть - человек? Напрасное это занятие! Надо жить. И жить хорошо, то есть богато. Вот и вся философия.
Перевоспитать сына Василий Павлович своими силами уже не мог, все его потуги кончались неудачей. А все потому, что упустил время, сынок успел так замусорить мозги, что к ним не пробиться. Хорошая умная баба быстро с мужа снимает лишнюю стружку, холостяцкие привычки. Только переступила порог дома хозяйкой, уже устроилась на шее и дергает уздечку, да еще при этом уверяет, что осчастливила беднягу. Как он без нее только обходился! Женить сыночка - это прекрасная мысль. Очень даже ко времени.
В любовных делах отпрыск едва ли большого опыта набрался, не похоже на него. Но без любви - будь она неладна! - Игорь не женится. Это уж точно! К любви господин Зыков относился именно так - будь ты неладна! Имел горький опыт и старался не вспоминать о том тихом помешательстве, иначе не назовешь. Анна Ванеева… Жива ли она? Вот бы узнать. Но сегодня задача перед Василием Павловичем другая - свести сына с такой девушкой, в которую он втрескался бы по уши. Однако избранница Игоря должна быть под влиянием Василия Павловича, то есть полной единомышленницей. Не школьная задачка получается, однако цель ясна, а это уже много.
То, что наивный Игорь попал в руки Арсения Фомича, ничего хорошего не сулит. Под его опекой Игорь окончательно забурится в заумь. Наслушался Василий Павлович в свое время рассуждений Корнеева. Мол, колбасой можно тленное тело насытить. А душу? Ох уж эти разговоры о душе! Краснобайство одно, извержение словес, а ведь действовали на молодого Василия! Так ведь у него все-таки психика была здоровая, а сынок хребта не имеет. Из него веревку вей и узлы вяжи, какие вздумается. Парень попал под дурное влияние, и это окончательно стало ясным для Зыкова старшего. А как только определилась опасность, Василий Павлович тут же почувствовал себя уверенным, потому что был человеком дела. Он попросил секретаршу незамедлительно найти телефон редакции журнала, который возглавлял Арсений Фомич Корнеев.
Корнеев звонку не удивился, будто ожидал. Может быть, еще и приготовился благодарности услышать за то, что пристроил незадачливого Игоря при себе. Подстегнутый этой догадкой, Василий Павлович без лишних
