Ожившая надежда - Федор Егорович Конев
Надо было ехать в город.
Будущую невестку Василий Павлович усадил на переднее сиденье, рядом с собой, остальные устроились позади. Валентина вообще-то никогда не ездила на такой дорогущей машине. Оказалось, что это не так уж плохо. Прежний муж имел «Москвич». Так разве сравнишь! Но главным для Валентины было то, что она чувствовала себя на месте, словно век ездила в иномарках. Окажется в загородном коттедже свекра и тоже наверняка привыкнет с первой минуты, будто так и должно быть - она у себя дома. А это означает, что родилась Валентина Гвоздева для безбедной жизни, да не сразу на свою дорогу вышла. Однако грезы о будущем ее только тешили, а на самом деле Валя готова была идти и по тернистому пути с Игорем, дороже которого ничего быть не могло. Но ехать в роскошной машине с милым все-таки лучше, чем иди тернием.
Сидевшая за ее спиной Анна Семеновна прижимала к себе обеими руками толстый том с иллюстрациями Сальвадора Дали. Сумочка с документами и остатком пенсии лежала на коленях. Это все, что уцелело. Но почему-то совсем не хотелось плакать, и не было даже грусти, будто вражий дом сгорел на ее глазах. Анна Семеновна осознавала в эти минуты только одно, что рядом находился Арсений. Понял бы только, глупый, что никто из живых так его не любит, как она. Там, в небесах, и мама, и доченька у него… А тут, на земле, она одна - Анна Ванеева.
Арсения Корнеева не расстроило, что дом сгорел, в любом случае Анну забрал бы к себе, такое намерение в нем созрело до пожара. И какое-то умиротворение наступило на душе после буйства пламени, словно в нем сгорело все мелочное, что скопилось за годы. Сидя в машине рядом с Анной, Арсений Фомич думал о том, что в жизни становится тогда сиротливо, когда не о ком заботиться. Если душе ни за кого не больно, то зачем она?
Конечно, Василий Павлович без сомнений отвез бы всех в свой загородный дом и продолжил бы там праздник, но мешал Корнеев. Этот обязательно помешает уговорить Анну Ванееву стать экономкой при хорошем обеспечении. И не словами, не поступком, а тем одним, что будет рядом с ней. Этим двум особам трудно угодить. Что им нужно, они сами толком не знают. Чтоб душа - видите ли! - вольной птицей была. Детский лепет. Бред! Жизнь проста как яйцо, сними скорлупу и ешь.
Но Ванеева и Корнеев не понимали этого, не понимают и не поймут. Но Бог-то разумный и видит, кто чего стоит. Вот сидят в тепле, умники, едут. А если бы не было Василия Павловича с машиной? Они судить да рядить горазды. А за рулем кто? А за рулем-то Василий Павлович. Разве этого Бог не видит? Надо будет в моральный кодекс внести еще один пункт: «Судить-то суди, да не забывай, кто за рулем». Вроде толково. И его мысли вернулись к Вале, что сидела рядом.
Пожар потряс Игоря. Впервые так близко бушевало настоящее пламя. Могучие языки бешеного огня, извиваясь и переплетаясь, в такой ярости рвались ввысь, будто грешные души, высвободившись из ада, отчаянно, с ревом и плачем, устремились в небеса, но не дано было им достичь высот, где нет печалей и мук, но и нет им места.
И та мысль, что пламя никогда не достигнет безмятежных небес, не покидала Игоря. При своей, конечно же, незаурядной наблюдательности Зыков и в потрясенном состоянии заметил, что Анна Семеновна вовсе не страдает, а лицом светла, будто не ее жилище горит, а неладно прожитая жизнь.
Именно это близкое соседство - разгулявшегося Зла и робкой, трепетной свечкой ожившая надежда женщины о другой, не прежней доле, вывело Игоря из оцепенелой растерянности. Уже в машине, несколько успокоившись, ясно понял, что прежние поиски были ошибочными. В эту минуту показалось, что он открыл другую формулу. Все гениальное предельно просто. На воображаемой темной скале четко выделялась древнейшая - в чем не было сомнений! - и мудрейшая надпись: «Адам + Ева = любовь». Была тогда уже письменность или нет, Игоря в данный момент не интересовало. Важен был смысл, вдохновенно им постигнутый. В этом освоении истины огромную роль, конечно, сыграло то, что сидевшая впереди Валя оглянулась на него. Игорь искал некую формулу Зла, а открыл формулу самого светлого человеческого чувства.
Машина катила в лунной ночи, окружающий мир казался от непривычного и полного безлюдья призрачным, сказочным и впрямь новогодним. Наступило третье тысячелетие.
Об авторе
Конев Федор Егорович родом из Тюменской области. После службы в армии работал в местной газете. Окончил Всесоюзный Государственный институт кинематографии. С 1968 года - на киностудии «Беларусьфильм». Публикуется в журналах «Неман», «Арт Лад» (Сыктывкар), «Северяне» (Салехард). Автор книг «Снегопад», «Сполохи» (Минск); более двадцати сценариев фильмов.
Член Союза писателей Беларуси.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
