Кэш - Джессика Петерсон
Мария успокаивается, её шаг становится мягче.
— О. — Молли по-прежнему вцепилась в мою руку мёртвой хваткой. — Прости. Но вообще-то я не хочу умирать, так что…
— Ты не умрёшь. Не при мне.
Она бросает на меня взгляд из-под полей своей нелепой шляпы. Солнечный свет ложится на её лицо, глаза сияют, словно виски.
— Значит, я погибну в несчастном случае? Так ты решил от меня избавиться?
— Нет, мисс Лак. Я собирался позволить земле сделать всю грязную работу за меня. — Я киваю в сторону пастбища впереди. — Как я и говорил, здесь полно вещей, которые справятся с этим без моей помощи.
Она снова смеётся. И тут до меня доходит — может, я специально заставил её это сделать.
— Ах, непредумышленное убийство. Весело, правда? — Молли сжимает мою руку, а потом отпускает. — Ты смешной, Кэш.
— Непредумышленное убийство, вообще-то, совсем не весёлое, — вмешивается Гуди.
Я чувствую, как что-то внутри сжимается оттого, что её ладони больше нет на моей коже.
— Держитесь рядом. У нас ещё долгий путь впереди.
Как и во время обеда, я позволяю Гуди вести разговор. Она знает все тонкости работы ранчо Лаки почти так же хорошо, как и я. За годы совместной работы с Гарреттом я бы точно подумал, что между ними что-то было, если бы Гуди не была замужем за Таллулой Смит — самым крупным домовладельцем в Хартсвилле. Таллулу ещё можно встретить за стойкой в «Гремучей змее» — баре, который она владеет.
Гуди говорит. Я же держу один глаз на Молли, другой — на пастбищах, через которые мы проезжаем. Она не выглядит особо уверенной в седле, но остаётся в нём. Не жалуется. Это стоит отметить.
Поездка не оказывается пустой тратой времени. Мы натыкаемся на двух телок, которые пропали вчера. Я сообщаю по рации их местоположение — небольшой островок в ручье возле юго-восточного пастбища. Дюк и Джон Би говорят, что уже в пути с прицепом и медикаментами. Одна из телок в начале недели держалась в стороне во время кормёжки, так что ветеринар хочет её осмотреть.
Молли выпрямляется в седле.
— А где остальные коровы?
— Далеко. Их надо постоянно перемещать, чтобы они не выедали пастбища до земли. При таком стаде мы перегоняем их довольно часто. Сейчас они примерно в шести километрах отсюда. — Я показываю вдаль.
Глаза Молли округляются.
— Шесть километров?!
— Это ерунда. — Я разворачиваю лошадь и направляюсь к реке. — Ранчо Лаки большое, но далеко не самое крупное. Некоторые старые хозяйства, которые существуют уже много лет, по размеру как целый штат.
Гуди улыбается.
— Пока не выберешься сюда, не осознаёшь, насколько огромен Техас, да, Молли?
— Понятия не имела. — Молли кладёт руку на шляпу. — Вау.
Я показываю в другую сторону.
— Река была любимым местом Гарретта на ранчо. Тебе стоит её увидеть.
А ещё путь туда довольно ухабистый. Чем дольше Городская Девчонка пробудет в седле, тем больше вероятность, что завтра у неё будет всё болеть так, что она возненавидит это место.
Меня.
Ранчо.
Эту жизнь.
А вдруг нет?
Я точно не останусь, если она решит остаться. Либо она меня уволит, либо мне придётся самому уйти — других вариантов нет. Но тогда что?
Честно говоря, от моего решения ничего не зависит. Останется она или нет — это ничего не меняет.
Я ловлю её взгляд несколько раз. Может, потому, что она знает, что я смотрю на неё?
Но в её глазах, когда они задерживаются на моём лице, нет ни злости, ни раздражения.
Или, что чаще, за моим телом. Она меня разглядывает? Или просто наблюдает за тем, как я еду, пытаясь перенять какие-то приёмы?
К тому моменту, как мы поднимаемся на последний хребет над могучей рекой Колорадо, с меня уже льёт как из ведра. Я чувствую запах воды раньше, чем её вижу: сырая земля, аромат дождя на почве, которая слишком долго оставалась сухой.
Бросив взгляд на Молли, я задаюсь вопросом, что бы она сделала, если бы я сорвал с себя рубашку и нырнул в воду, чтобы охладиться. Уволила бы меня на месте? Или просто продолжила бы смотреть?
Тихий плеск реки наполняет воздух.
Я останавливаюсь немного раньше обрыва и спешиваюсь.
— Безопаснее вести лошадей пешком. Вон там обрыв метров шесть.
— Эм, хорошо. — Молли смотрит под ноги. Затем на меня. — Ты так легко слез с лошади, но почему-то мне кажется, что это не так просто.
Гуди тоже спешивается, стягивая перчатки.
— Нужна помощь, Молли?
— Я сам. — Я подхожу к Марии, ослабляя поводья, но не отпуская их. Поднимаю руки. — Давай.
Молли косится на меня.
— Я всё думаю о непредумышленном убийстве.
Жара давит на шею и спину, когда я щурюсь, глядя на неё.
— Я тебя не уроню. А даже если бы уронил — максимум сломаешь руку.
— Я тебе не доверяю.
— У тебя нет выбора. Клади руки мне на плечи, остальное я сделаю сам.
Она смотрит ещё секунду, потом, к моему удивлению, делает, как сказано — кладёт ладони мне на плечи. Я намеренно держу взгляд на седле, когда обхватываю её за талию. Она начинает спускаться в тот же момент, когда я её поднимаю, так что её вес на мгновение прижимается к моей груди.
Я поднимаю глаза, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке. Наши взгляды встречаются. Опять этот жар внутри.
Теперь, когда её лицо всего в нескольких сантиметрах от моего, я замечаю, насколько она красива. Веснушки, рассыпанные по носу и щекам, крошечные коричневые точки, чуть светлее её глаз. Прямой нос, немного округлый на кончике. И губы — мягкие, подвижные.
Меня бесит, что я вообще замечаю всё это.
Меня чертовски бесит, что я не могу перестать смотреть.
— Ой! — Молли резко вздрагивает, её глаза распахиваются, когда она вдруг теряет равновесие.
Я тут же крепче сжимаю её талию и успеваю удержать, прежде чем она потянет нас обоих вниз.
Она приземляется с лёгким глухим стуком, её руки всё ещё у меня на плечах. Дыхание сбившееся.
— Сапог соскользнул. Прости.
Я сам едва перевожу дух, когда отвечаю:
— Эти сапоги тебе не в помощь.
— Да, ну, я их не для верховой езды делала.
Я снова встречаюсь с ней взглядом.
— Ты правда владеешь обувной компанией?
— Правда. — Её взгляд на мгновение опускается к её рукам, и она быстро убирает их. — Мы с подругой придумали эту идею ещё в колледже.
Как человек, владеющий одним бизнесом и управляющий другим, я знаю, сколько на это уходит сил. Но неужели она сама занимается всей
