Безумная ночь - Лиз Карлайл
Фредерика попыталась вернуть купчую:
– Спасибо, Джоан, но я, возможно, на некоторое время уеду в Эссекс…
Та пристально взглянула на нее и уверенно заявила:
– Никуда не надо уезжать! Ни ногой из этого графства! А Бентли просто нужно время, чтобы все осознать и изменить свое отношение к миру.
– Вы полагаете, ему это необходимо? – с любопытством спросила Фредерика.
– Мы все нуждаемся в этом, – уклончиво проговорила Джоан, складывая одежду певчих. Кто-то больше, кто-то меньше.
Фредерика, собравшись с духом, спросила:
– Вы знали о Кассандре, не так ли? Однажды я нечаянно подслушала ваш разговор с Бентли в нефе.
Джоан на мгновение замерла, потом проворчала:
– Не спрашивайте меня об этом. Было время, когда у нас с Бентли не было секретов друг от друга, но теперь… вам лучше поговорить с ним.
– Извините, но я не знаю, у кого и о чем здесь можно спрашивать. Я даже не знаю, как она умерла.
– Это, конечно, лишь предположение, но об этом ходило много слухов. У Кассандры была продолжительная связь с Томасом, кузеном моего мужа. Он был раньше здесь приходским священником.
Фредерика вытаращила глаза:
– Приходским священником?
Джоан усмехнулась:
– Ужасно, не правда ли? И когда она с ним порвала, Том пришел в ярость. Они поссорились. Кто-то уронил лампу. Скорее всего, это был несчастный случай. Кассандра погибла в огне.
– О господи! А Томас? Что стало с ним?
– А вы не знаете? Бентли его убил. Выстрелил прямо в сердце. Ничего другого ему не оставалось. Видите ли, Томас совсем спятил: взял в заложницы Хелен и Ариану. Муж вам об этом не рассказывал?
Какое-то время у Фредерики не было сил ни говорить, ни двигаться. Она не помнила, как попрощалась с Джоан, как прошла через восточную часть церкви и оказалась возле проема, завешенного куском парусины вместо снятой с петель двери. Она вышла на улицу и уселась на ступеньке, пытаясь собраться с мыслями.
Теперь она почти жалела, что заговорила о Кассандре. Значит, Бентли убил этого Томаса? Вот ужас-то! Но разве у него был выбор? Похоже, он оказался в безвыходном положении. Что он в то время чувствовал? И что чувствует до сих пор? Потом она вспомнила о записке и вынула ее из кармана. Этот неразборчивый почерк принадлежал, несомненно, ему.
«Дорогая моя жена!
Я понимаю, что нарушил условия нашего соглашения, но считаю, что обязан сделать это. Надеюсь, что ты в добром здравии будешь наслаждаться жизнью в Белвью. Если он тебе не подойдет, свяжись с моим брокером на Ломбард-стрит. Стоддард уполномочен покрыть твои расходы, включая приобретение любой другой собственности. В этом случае выбери то, что придется тебе по вкусу, потому что я, видимо, сделать это не способен. Буду с нетерпением ждать вестей о рождении ребенка. Прошу написать мне по адресу: Роузлендс-коттедж, Норт-Энд-Уэри, Гэмпшир.
С глубоким уважением,
Р.Б.Р.».
У Фредерики задрожали руки. Она перечитала записку еще раз. Значит, это конец. Он действительно покинул ее, и виновата в этом она сама: предъявила невыполнимые требования, пыталась заставить сделать то, что он считал неприемлемым, то, что на самом-то деле не имело почти никакого отношения ни к ним, ни к их совместному будущему. Разве это правильно? Она совсем запуталась! Возможно, замужество совсем не означает копания в прошлом? Возможно, это означает лишь верность и любовь в настоящем?
Фредерика вспомнила о купчей, которую передала ей Джоан. Бентли купил Белвью? Это не укладывалось в голове. Значит, он все-таки строил планы на будущее, хотя и в весьма своеобразной манере. Но он старался. Они оба старались. Только увенчаются ли их старания успехом? Теперь она уже никогда об этом не узнает. Она все испортила. Еще вчера была уверена в правильности своих действий, но теперь, после того как увидела ужас в глазах мужа и провела в одиночестве первую из многих в будущем одиноких ночей, уверенности сильно поубавилось.
Фредерика с трудом сдерживала слезы. Пора отправляться домой, чтобы от души выплакаться, но она поклялась себе, что это будет в последний раз. Надо было думать о ребенке. И ради этого она собиралась вернуться к своей семье. Возможно, это было проявлением слабохарактерности, но ей казалось, что она не сможет пройти через все это без их поддержки. Собравшись с духом, она встала и сунула записку Бентли в карман.
В этот момент она заметила рабочих на холме возле группы тисовых деревьев. Один из них повернулся, бросил в телегу лопату и повел лошадь под уздцы вниз по склону холма к воротам, что вели в деревню. Она заметила, что на пустом месте в последнем ряду могил появился новый могильный камень. На могиле Кассандры. Она и сама не могла бы объяснить причину, но ей захотелось на него взглянуть. Может, после этого прошлое перестанет ее мучить? Может, она убедится, что с прошлым покончено?
Когда она добралась до вершины холма, рабочие уже закрывали ворота. Фредерика стояла одна в тени тиса, уставившись на гладкий желтовато-коричневый камень. Ей хотелось бы ненавидеть эту женщину, которой давно нет на свете, за то, что даже из могилы она сумела достать их и разбить их счастье.
Что толку смотреть на ее могилу? Это ничего не изменит. Фредерика начала было спускаться по склону, но что-то ее беспокоило. Она вернулась к могиле и опять взглянула на камень. Даты! Что-то здесь было не так. Она опустилась на землю и прикоснулась рукой к надписи. Год смерти Кассандры. Дрожащими пальцами она провела по грубой поверхности камня и вдруг начала кое-что понимать…
Господи! Но этого не может быть! Или может? Кассандра Ратледж умерла примерно двенадцать лет назад. Но ведь Бентли в то время был… совсем еще мальчиком!
В тот день на церковном кладбище Кэтрин сказала, что, когда Кем женился, Бентли был в возрасте Джарвиса, но Кассандра была совсем не той женщиной, которая занялась бы его воспитанием.
Фредерика почувствовала тошноту. Господь милосердный! Она все неправильно поняла! Она подумала… предположила… худшее. Да, но он и сам в это верил! Он говорил об этом ужасе с такой отстраненностью, как будто речь шла о ком-то другом, а не о нем.
«Я делал все, что она хотела».
«Есть у меня в голове нечто вроде шлюзового затвора. И если я его открою…»
«Если я его открою…»
Фредерика в ужасе отдернула руку от камня,
