Безумная ночь - Лиз Карлайл
Она видела, что он едва сдерживается, хотя глаза его холодны как лед.
– Замолчи, Фредди! Если помнишь, я обещал, что буду верен тебе, и, черт возьми, держу слово! Давай-ка лучше расторгнем наше подобие брака, пока не поздно, пока мы не возненавидели друг друга.
– Ты действительно этого хочешь? – безжизненным голосом спросила она.
– Разве я не сказал этого сегодня утром?
По правде говоря, ничего подобного он вообще не говорил, но Фредерика была слишком расстроена, чтобы спорить.
– Значит, ты не собираешься говорить с братом? И не готов поступиться гордыней, чтобы попросить у него прощения и дальше жить без чувства вины?
– Ни за какие коврижки, любовь моя! – заявил Бентли, вскочив на ноги, и направился к мастерской.
Фредерика поплелась за ним следом, уже не пытаясь сдержать слезы. Увидев, как он натягивает через голову рубаху и надевает жилет, она спросила:
– Куда ты собрался?
– Хочу напиться, – ответил он коротко. – В хлам, до чертиков, до поросячьего визга. И намерен пребывать в таком состоянии, пока не полегчает.
Он подхватил пиджак и перекинул его через плечо, но уйти ему не удалось: на тропинке раздались тяжелые шаги, и возле мастерской показался лорд Трейхорн, на ходу снимая пиджак. Остановившись в дверях, он гневно взглянул на брата. Силы небесные, неужели он подслушал их разговор? Но нет, это невозможно! Даже не взглянув на Фредерику, он приказал:
– Возвращайся домой.
– Прошу прощения? – растерялась она от неожиданности.
– Домой! Быстро! – рявкнул Трейхорн. – А здесь я разберусь сам.
Бентли бросил пиджак на землю:
– Какого черта ты отдаешь приказы моей жене?
Трейхорн уже засучивал рукава сорочки. Ситуация становилась угрожающей.
– Уходи сейчас же, Фредерика! – повторил он. – Не вынуждай выносить тебя на руках. Но, если потребуется, я это сделаю.
Бентли шагнул к брату и прорычал:
– Не смей, святой Кем! Она моя жена.
У Фредерики лопнуло терпение.
– А вот я так не думаю!
Бентли, прищурившись, взглянул на нее.
– Фредди!
Фредерика попыталась изобразить высокомерие, а не обиду:
– Нечего так меня называть! Две минуты назад ты практически отказался от меня! Так что лучше перестань называть меня женой!
Развернувшись и дрожа от обиды и гнева, она выскочила вон.
Бентли смотрел, как она поднимается по тропинке, и не заметил, как его брат сбросил на пол жилет и как его кулак мелькнул в воздухе. В себя он пришел лишь после весьма увесистого удара в челюсть, когда отлетел назад, ощутимо ударившись спиной о церковную дверь. Пока он балансировал, стараясь не упасть, Кем схватил его за шиворот и удержал на ногах.
Бентли даже не потрудился поинтересоваться, за что – какая разница? – и, не раздумывая, с яростью ринулся в драку. Увернувшись от следующего удара кулаком, он быстро нашел слабое место противника. Видит бог, ему давно хотелось начистить кому-нибудь морду, и сейчас физиономия Кема как нельзя лучше подходила для этой цели. Он нанес ему мощный удар в нос, и тут же хлынула кровь.
– Ах ты никчемный негодяй! – взревел Кем, сплевывая кровь. – Я тебе покажу, как обижать ни в чем не повинных леди!
Бентли с трудом удалось уклониться от обрушившихся на него ударов.
– Я никого не трогал! – заорал он и в ответ нанес Кему запрещенный удар в живот.
Тот шлепнулся на задницу и, скрючившись, завалился на грязный пол.
Но Бентли слишком хорошо знал уловки брата, чтобы спешить отсчитывать десять секунд и признавать его поражение. Он не ошибся: Кем вскочил, прижимая кулак к животу, и коленом нанес ему точный удар в пах.
Бентли едва не задохнулся, но из-за дикой боли набросился на Кема с удвоенной силой, и таким натиском ему удалось заставить брата ретироваться к дальней стене. Кем не привык отступать, но Бентли имел более богатый опыт. Удар в солнечное сплетение – и Кем согнулся, схватившись за грудь. Бентли нанес ему еще удар, и тот прижался спиной к кузнечному горну.
Ангус никогда не упускал случая полюбоваться на хорошую драку, поэтому вернулся в кузницу. Не по возрасту проворный, старик вовремя успел убрать молот с того места, о которое стукнулась голова Кема.
Теперь старший брат оказался в полной власти младшего. Бентли наклонился над ним, не позволяя подняться, пока не почувствовал едкий запах паленых волос. Кем с ужасом оглянулся на раскаленный уголь в горне. Еще каких-нибудь шесть дюймов, и на нем вспыхнет сорочка.
Старый Ангус с отвращением бросил молот:
– Я бы на твоем месте не стал убивать своего кровного родственника, парень!
Но Кем и не думал сдаваться. Уже задыхаясь, он умудрился ударить Бентли коленом.
Черт возьми! Задыхаясь от боли, тот ослабил хватку и свалился в грязь. Кем, оттолкнувшись от наковальни, доковылял до Бентли и остановился, презрительно глядя на него.
– Только посмей, – проговорил он, пытаясь восстановить дыхание, – ударить… эту девочку… хоть раз.
– А не пошли бы вы… сэр Ланселот! – в бешенстве прошипел Бентли. – Самодовольный болван!
Старый Ангус затрясся от смеха, и Кем, к сожалению, заметив это, завопил, тыча в него пальцем:
– А тебя я могу уволить, старый, изъеденный молью зловредный шотландец!
Но Ангус развеселился еще пуще, хлопнув себя рукой по колену.
– Ох, Кем, ради бога, оставь его в покое! – проворчал Бентли, пытаясь подняться на ноги. – Ведь если бы не он, ты остался бы без волос.
Кем попытался перенести свой гнев на братца, но весь эффект испортили ручейки крови из его ноздрей.
– А ты запомни, – проскрежетал он, утирая нос рукавом сорочки, – если хоть раз даже голос на нее повысишь, я доведу до конца эту драку. И клянусь: все будет по-другому!
Но с Бентли было довольно. Он поднял пиджак с грязного пола и процедил сквозь зубы, выходя из мастерской:
– Это получилось случайно. Если ты не веришь мне, спроси у Фредди. Она на меня так сердита, что, будь уверен, скажет правду.
Кем сложил руки на груди:
– Куда это ты, позволь полюбопытствовать, собрался?
– Об этом тоже спроси у Фредди, – буркнул Бентли, направляясь по тропинке к конюшням.
Глава 20
В тот день, когда муж сбежал, Фредерика заперлась в спальне и проплакала до вечера. Здесь ей даже горем своим поделиться было не с кем. Бентли стал ей не только любовником, но и другом. Ее потрясло это открытие, ведь она должна бы его ненавидеть, а не любить. Но вот полюбила. За все свои восемнадцать лет жизни она еще ни разу не чувствовала себя такой одинокой и растерянной.
Когда солнце в сиреневой дымке стало клониться к
