Брак по расчету - Фелиция Кингсли
– Тебя не волнует, что Джемма проводит столько времени с этой ненормальной Локсли? – спрашивает Харринг.
– Вначале, может, и волновало, но, если на то пошло, она вроде бы рада, что нашла подругу, пусть и с приветом.
– С приветом? Да по ней психиатрическая клиника плачет! – замечает Хаз.
– Джемма тоже в традиционные рамки не вписывается…
– Ну даже если не вписывается – она гений! Эта идея с парком аттракционов, который она устроила на твой день рождения, – просто бомба! На ее день рождения ты тоже должен хоть немного постараться!
– Что? – растерянно спрашиваю я.
– День рождения, Эш. Тот праздник, который есть у всех раз в году, помнишь?
– Черт. И когда он у нее? – Мы с Хазом молча смотрим друг на друга.
Ланс тихонько кашляет.
– Да, Ланс?
– Через три недели, – с готовностью отвечает он.
– Через сколько? – встревоженно переспрашиваю я.
– Через три недели. Если позволите, леди Джемма узнала о вашем празднике гораздо позже, у нее было значительно меньше времени.
Меня охватывает паника.
– Не смотрите на меня как два истукана! Помогите мне! Что в таких случаях делают?
– Поздравляют? – отваживается предположить Хаз.
– Еще банальные предложения есть?
Харринг пожимает плечами:
– Я не понимаю! Делай то же, что и всегда в таких случаях.
– То есть?
– Ничего!
– Хотя леди Джемма и не высказывала конкретных пожеланий ко дню рождения, полагаю, ей было бы приятно получить что-то в подарок, – добавляет Ланс.
– Какой подарок? – еще больше паникуя, спрашиваю я.
– Съедобное нижнее белье! – восклицает Харринг так, будто только что вывел формулу холодного ядерного синтеза. – Когда я встречался с той актрисой… Как же ее звали… Ну той, из сериала… Где еще все умирают, а она вечно полуголой бегает… Ну ты понял, да?
– Нет. Я не понял, – оцепенев, отвечаю я.
– Не важно. Съедобное нижнее белье! Я нашел трусики-танга со вкусом ананаса и кокоса, очень эффектные, потом она полила себя ромом…
– Ты закончил? – кратко уточняю я.
– Да, – отрезает Хаз, а потом поднимает глаза к потолку: – Какая ночь…
– Джемма постаралась придумать для меня что-то оригинальное, и, ждет она этого или нет, правила хорошего тона требуют, чтобы я сделал то же самое для нее. Ну не знаю – ужин, коробка конфет, цветы?
– Какая свежая идея, ваша светлость, – бесстрастно замечает Ланс.
– Ланс, давай без сарказма, – укоряю его я. – Извините, но что я могу знать о днях рождения женщин?
– Ну ты же встречался со многими, – пожимает плечами Хаз.
– Да, но я всегда тщательно избегал того, что могло бы вызвать у них подозрения, что между нами есть что-то серьезное.
– Например? – уточняет Хаз.
– Например, те три правила, которые ты тоже знаешь наизусть. Это же библия! Никогда не оставлять их на ночь в Денби-холле. Никогда не приглашать их на обед или на ужин с моей матерью. И никогда не отмечать вместе день рождения!
– Аминь, брат, – отвечает Хаз.
– Все знают, что, если все эти три правила нарушить, женщина сразу на автомате решит, что у вас серьезные отношения, и начнет думать о свадьбе, о детях и отпуске в Дорсете…
– Можно тебя перебить? – спрашивает Харринг, прерывая мой монолог. – А: Джемма и так спит тут каждую ночь. Бэ: Джемма уже столько прожила с твоей матерью, что ей на всю жизнь хватит. Вэ: Джемма уже твоя жена!
– Вот! – восклицаю я. – И знаешь, что из этого самое ужасное?
– Что? – кричит в ответ Харринг чуть ли не громче меня.
– Что ты, черт побери, прав!
– Ланс! Неси еще бренди! – ликует Харринг.
Ночь, которую мы с Харрингом провели, ломая голову над днем рождения для Джеммы, продуктивной назвать было нельзя.
В два часа мы пошли в подвалы играть в боулинг пустыми бутылками «Шато Латур», в три заказали пиццу и посмотрели повтор «Топ Гира» [57], а в пять кидали дротики в портрет моего троюродного дяди Уолтера (его никто особенно не любил, так что и жалеть не будут; и в любом случае он умер в 1902 году).
И какой результат? На листке с надписью «День Рождения Джеммы» появилась лишь одна неразборчивая строка, нацарапанная под влиянием затуманенного бренди разума, а на диване в раздрае спит Хаз.
Я тоже ворочаюсь в состоянии между сном и явью, пока чуть не подпрыгиваю от звонка телефона.
Моя мать.
– Это автоответчик Эшфорда Паркера, в данный момент не могу ответить… – мямлю я механическим голосом.
– Эшфорд, я возвращаюсь, – коротко, почти как телеграф, сообщает она.
Не глядя на часы, я снова засыпаю и просыпаюсь как раз вовремя – успеваю привести в презентабельный вид и себя, и тело Харринга, пока моя дьявольская родительница не вернулась в Денби.
– Куда делась эта дикарка, твоя жена? – ласково приветствует меня мама, едва успев войти в тяжелые двери парадного входа.
– Уехала навестить Сесиль Локсли. Вернется утром, скоро.
– Отлично, потому что она нам нужна.
Непонимающе смотрю на нее.
– В Бате я встретила герцога Невилла. Он там оказался на несколько дней, восстанавливал здоровье – кашель замучил. Мы говорили недолго, но он настойчиво просил отправить ему приглашение на день рождения Джеммы, ему очень сильно хочется принять участие. Он ее обожает, и я никогда не видела, чтобы он так хотел приехать на прием в Денби. Эшфорд, вот оно. Мы добились расположения королевской семьи, если сейчас правильно сыграем эту карту, готова спорить, что королева нанесет нам визит еще до конца года. – Мама практически в экстазе.
– Ты же ненавидишь Джемму, – замечаю я. – Ты отсюда уехала, оскорбив и ее, и ее семью.
– Давай забудем об этом. Если ради королевского визита мне надо потерпеть Джемму, я потерплю. – Она машет рукой так, будто хочет стереть прошлое. – Я даже не знала, что у нее день рождения. Так или иначе, я уже придумала нечто грандиозное, элегантное, изысканное…
Ну конечно, как иначе. Если я и хотел устроить Джемме что-то особенное, теперь могу об этом забыть. Это будет обычный праздник в стиле Дельфины, один из тех, в которых Джемма участвует только по принуждению, сжав зубы.
55
Джемма
Я удовлетворенно смотрю в зеркало. Волосы уложены мягкими прядями, спадающими на плечи. Наряд – золотая середина между мной настоящей и тем, чего требует элегантность и хороший вкус: платье от Оскара де ла Ренты, которое стоит как годовая зарплата гримерши. У него длинная пышная юбка из тафты цвета фанданго [58] и черный корсетный лиф. Туфель под подолом не видно, но я-то знаю, что на мне открытые босоножки «Каовилла», украшенные стразами, на высоких каблуках, просто
