Неуловимая подача - Лиз Томфорд

Мы наблюдаем друг за другом. Это… интимно.

Это пугает.

Но я не могу удержаться от того, чтобы снова не подойти к краю вместе с ним.

– Я так долго этого хотел, Миллер. – Он прижимается своим носом к моему и снова целует меня.

И поскольку я не переношу серьезных моментов, я пытаюсь нарушить интимность с помощью юмора.

– Что? Целых пять недель? У тебя терпение святого.

Он качает головой.

– Намного дольше.

Черт. Он не имеет в виду, что хотел моего тела. Он имеет в виду, что хотел той связи, которая между нами возникла.

Я должна его поправить. Напомнить ему, что это временно. Ненадолго. Отстраненно.

Но этот мужчина заслуживает того, чтобы за него кто-то боролся и был рядом. И хотя в долгосрочной перспективе этим кем-то буду не я, я позволяю себе поверить, хотя бы на этот вечер, что, возможно, я смогу быть той самой женщиной.

Он заставляет меня желать этого.

Кай просовывает руку между моей спиной и кроватью, и мы двигаемся вместе. Я прижимаюсь к нему всем телом, пока мы оба не кончаем. Меня накрывает третий за ночь оргазм, он утыкается лицом в изгиб моей шеи, и я целую его влажную от пота кожу, пока он испытывает свой первый оргазм.

Мое имя звучит как молитва, когда он, кончая, произносит его, касаясь моей кожи, нежно целуя меня. Мне никогда так не нравилось прозвище Миллс, как когда его произносит Кай, находясь внутри меня, с благодарностью выговаривая это слово.

Смотреть, как он кончает? Думаю, я бы сделала все что угодно, лишь бы увидеть это снова.

Напряжение спадает, мы касаемся друг друга и гладим, и когда Кай выходит из меня, я, теряя эту связь, понимаю, что никогда не чувствовала себя настолько опустошенной.

Он играет с моими волосами, лежа рядом со мной и наблюдая за мной оценивающим взглядом.

– Ты идеальна, – бормочет он.

Я утыкаюсь носом в его грудь, как законченная прилипала, которой нужны объятия после секса.

– Ты и сам был не так уж плох.

Его улыбка нежно касается моей кожи.

Я хочу остаться в этой постели на всю ночь. Делать это снова и снова.

Может быть, проснусь и увижу его у себя между ног.

Но тут мои глаза резко открываются, и я прижимаюсь к нему, а он обнимает меня, поглаживая по спине.

Не в обиду себе, но что, черт возьми, я делаю?

Закашлявшись, я отстраняюсь и указываю на презерватив.

– Тебе нужно в ванную, чтобы ты мог позаботиться о…

– Иди первая.

Я приподнимаю бровь, нуждаясь в том, чтобы в комнату вернулось чувство юмора.

– О, так теперь ты ведешь себя как джентльмен после того, как так безупречно меня осквернил?

– Нет. Я просто хочу посмотреть на твою попку сзади, когда ты будешь уходить.

Игриво шлепнув его, я приподнимаюсь, но Кай тут же опускает меня обратно, зарываясь руками в мои волосы и целуя, что кажется гораздо более значимым, чем могло бы быть после обычного секса.

– Спасибо, – говорит он мне в губы и нежно заглядывая в глаза.

Я лишаюсь дара речи. Я одержима им.

Кажется, у меня неприятности.

Поэтому я быстро отстраняюсь и бегу в ванную. Мне нужно немного передохнуть.

Не обращайся с ним так, чтобы он по тебе скучал, Миллер.

А что насчет меня? Как я обращаюсь с собой?

Я смотрю на свое обнаженное отражение в зеркале. Это просто еще один парень из другого города. Через месяц я уеду, и он забудет обо мне. Я забуду о нем.

Я даже не могу смотреть себе в глаза, потому что я вру.

Я должна это исправить. Снова надеть броню. В конечном счете, так будет лучше для нас обоих.

Временно. Ненадолго. Отстраненно.

Вдыхая через нос, я расправляю плечи. Я смогу это сделать.

Я захожу в свою комнату и забираюсь под одеяло в свою пустую кровать, изо всех сил стараясь не думать о том, какой удивительной была сегодняшняя ночь. Какой правильной.

Кай возвращается из своей комнаты в низко сидящих на бедрах спортивных штанах и направляется прямиком к кровати. Он приподнимает край одеяла, чтобы присоединиться ко мне, но я останавливаю его, положив руку ему на грудь.

– Что? – спрашивает он.

– Никаких ночевок.

– Ты шутишь.

Я просто качаю головой.

Он недоверчиво усмехается.

– Но мы уже спали в одной постели раньше.

– Это другое дело.

Кай на мгновение задумывается, недоверчиво распахнув глаза.

– Прекрасно, – говорит он, натягивая простыни на мое обнаженное тело, чтобы подоткнуть их, потому что, конечно же, он не может этого не сделать. – Надеюсь, ты сможешь хоть немного поспать, несмотря на все то, что сейчас происходит в твоем мозгу.

Кай убирает с моего лица влажные от пота волосы, чтобы нежно поцеловать меня в лоб, а затем чуть менее нежно – в губы.

– Спокойной ночи, Миллс.

Я сглатываю.

– Спокойной ночи.

Он бросает на меня последний взгляд через плечо, прежде чем выключить свет в моей спальне и уйти. Но не закрывает дверь, которая отделяет его комнату от моей, оставляя между нами небольшую щель.

Перевернувшись на спину, я смотрю в потолок. Почему он относится ко всему так снисходительно? Почему не мог устроить истерику из-за того, что не остался ночевать у меня, или из-за чего-то еще, что могло бы вывести меня из себя? Нет, он просто в очередной раз меня понял.

Как это раздражает.

Раздражает почти так же, как боль между ног и нахлынувшие на меня воспоминания о нем внутри меня на этой самой кровати.

Прямо за моим изголовьем из комнаты Кая доносится стук в стену.

– Эй, Миллер?

– Да?

– Спасибо за секс.

Я разражаюсь смехом. Громким и совсем не женским, но мне на это наплевать.

Этот парень невероятно хорош, он, как обычно, снимает мое напряжение юмором.

– Не за что, папочка-бейсболист. И сейчас ты действительно папочка. – Я слышу его смех даже отсюда.

– Хороший выдался день.

В самом деле.

– Все дни могут быть хорошими.

Он хмыкает.

– Да. Может быть.

Между нами – всего лишь тонкая стена, несколько футов и открытая дверь. Я убедила себя, что этого расстояния вполне достаточно. Но, как ни странно, у меня такое чувство, что он все еще внутри меня. Не физически, но как будто он запечатлелся в моей душе. Когда я зарываюсь в простыни, на них все еще ощущается его запах. Его прикосновения до сих пор обжигают мою кожу.

Он был прав. Мне никогда его не забыть.

24

Миллер

Меня будит солнце, пробивающееся сквозь занавески, ослепительное и яркое. Прищурившись, я не сразу могу сориентироваться, вспоминая, где нахожусь.

Бостон.

Я в Бостоне.

Бо́льшую часть своей взрослой жизни я просыпалась таким образом, вспоминая, где нахожусь, через какой город проезжаю.

Переворачиваясь на другой бок, я натыкаюсь на еще одно напоминание.

Мне больно.

Мне больно оттого, что Кай растянул мое тело.

Потому что у нас был секс.

Умопомрачительный, заставивший меня трижды кончить, лучший секс за всю мою жизнь.

Перед моим мысленным взором мелькают его темные, взмокшие от пота волосы. Его тело, длинное и стройное, точно знающее, как доставить мне удовольствие. И его слова… боже, он говорит в постели непристойности.

От воспоминаний я сжимаю бедра.

Я переключаю внимание на столик, на котором он вчера вечером оставил свои очки, но они исчезли, как и одежда, которую он разбросал по полу. Но вчерашний оливково-зеленый комбинезон все еще лежит там, где я его бросила, поэтому, не заботясь о лифчике или рубашке, я надеваю его, чтобы хоть немного прикрыть обнаженное тело, не зная, забрал ли Кай Макса из номера своего брата.

И, как по команде, я слышу, как открывается входная дверь в комнату Кая. Дверь, соединяющая наши комнаты, все еще распахнута настежь, и всего через несколько секунд он переступает порог, держа по чашке кофе в каждой руке. На нем спортивные шорты выше колен, демонстрирующие татуировку на бедре, и серая футболка, а на переносице снова красуются очки.

Он так привлекателен и собран в этот ранний час, в то время как я едва одета,