Неуловимая подача - Лиз Томфорд
– Пожалуйста, сделай это.
Он встает, устраивая меня на кровати. Упираясь одним коленом в матрас, он укладывает меня так осторожно, как будто я драгоценный груз, который может разбиться. Затем пробует провести ладонью по моему бедру. Сверху, сзади, сбоку.
– В тот первый день в Майами, когда на тебе были те короткие шорты, – Кай целует меня в шею, – я мог думать только о твоих ногах. Предполагалось, что я пытаюсь придумать, как тебя уволить, но все, что я хотел сделать, – это придумать, как сделать так, чтобы эти ноги обнимали мое лицо.
Я трусь об него, как капризная кошка.
– Похоже, ты нашел способ.
Он покусывает и вылизывает дорожку, спускающуюся по моей груди и животу.
– Я мечтал об этом. Каждую ночь, пока ты спала рядом с моим домом, я засыпал, вымотавшись в попытках убедить себя оставить тебя в покое. Но я, черт возьми, больше не могу. Я хочу тебя. Черт, я действительно хочу тебя. Ты была настоящей пыткой, и я больше не хочу с этим бороться.
Я выгибаюсь, приподнимаюсь на кровати от одних только его слов и теплого дыхания на моей коже.
Я тоже хочу его, но мы можем обладать друг другом только в этом качестве.
Потянув резинку моих трусиков зубами, он прижимает их к моему телу. Каждый мой нерв настолько чувствителен, что даже от малейшего движения ткани у меня по спине бегут мурашки. Кай так плавно скользит вниз по моему телу, используя свои сильные ноги, чтобы не упасть, и стягивает трусики с моих бедер.
Полностью обнаженная, я лежу с распущенными по плечам волосами и наблюдаю, как Кай Родез стоит во весь рост, на одном его пальце болтается мое нижнее белье, а другой рукой он восхищенно потирает подбородок.
– Черт возьми, – выдыхает он, качая головой.
От его слов я раздвигаю ноги чуть шире.
Сегодняшняя ночь – это большая встряска для моего самолюбия, но я этого хочу.
Он уверенно засовывает мои трусики к себе в задний карман, прежде чем снять очки и аккуратно положить их на маленький столик в углу комнаты.
Всегда такой ответственный.
– Как много ты можешь без них увидеть? – спрашиваю я.
Его внимание приковано ко всему моему обнаженному телу.
– Поверь мне, я вижу все, о чем мечтал. – Его шаги размашистые и властные, он тянет меня за лодыжки, подтаскивая к краю матраса. И замирает надо мной, проводя ладонями по изгибу моих бедер. – Я так сильно хочу тебя, Миллер.
Это заставляет меня посмотреть ему в глаза, отвлекая мое внимание от того места, где он ко мне прикасается. Его слова такие ясные, такие искренние. Кажется, они наполнены смыслом, который выходит за рамки сегодняшнего вечера. Но я отгоняю эту мысль. Не будем об этом. Мы просто немного развлекаемся, и он это знает.
– Я тоже хочу тебя, Кай, так что, если ты возьмешь меня прямо сейчас, это будет здорово.
Он смеется, опускаясь на колени. Ловко забрасывает мои лодыжки себе на плечи, прямо возле ушей, а затем притягивает меня за бедра ближе к себе, так что мои колени оказываются у него на плечах.
Он целует внутреннюю сторону моего бедра, его затылок идеально оттеняет мою кожу.
– Тебе всегда есть что сказать, да?
Обхватив руками мои бедра, большим пальцем он нежно поглаживает клитор. Я чуть не подпрыгиваю на кровати. На самом деле, я бы, наверное, в самом деле подпрыгнула, если бы он не прижимал меня руками к матрасу. Он проводит мягкими круговыми движениями по чувствительной зоне, а потом указательным и большим пальцами растягивает кожу, обнажая клитор, и всего один раз проводит по нему языком.
– Давай, Миллс. Давай послушаем.
Самодовольный ублюдок знает, что я не могу говорить. Я не могу думать.
– Где же те быстрые остроты, которые вечно вылетают из твоего грязного ротика?
Он снова лижет, на этот раз накрывая меня своим ртом, посасывая и ритмично двигая языком. Пожирает меня так, словно это чертово соревнование, в котором он собирается победить.
Я не отвечаю, потому что не могу. Все, на чем я могу сосредоточиться, – это долгие, теплые поглаживания его талантливого языка.
Где, черт возьми, он этому научился?
Иррациональная ревность пронзает меня, когда я понимаю, что до меня у него были другие женщины. У него в буквальном смысле есть ребенок, о котором я забочусь, и я киплю от злости, потому что у него хватило наглости заниматься сексом с кем-то еще до того, как он встретил меня.
Он снова сосет мой клитор, двигая языком самым безумным образом, и моя ревность сменяется жаром, желанием и небольшим разочарованием из-за того, что он с такой легкостью превращает меня в послушную размазню в его руках.
– И это все, что мне нужно было сделать, чтобы ты заткнулась? – продолжает он. – Полизать эту прелестную штучку, чтобы ты замолчала?
Я просто комкаю в кулаке простыни и сжимаю бедра в ответ.
– М-м-м, – мычит он, заставляя вибрировать все мое естество. – Да, малыш. Задуши меня.
Я не контролирую свое тело, поэтому мои бедра живут своей собственной жизнью, двигаясь в тандеме с его языком, приближая меня ко второму оргазму за ночь.
Одной рукой он прижимает мой живот, его язык концентрируется на клиторе, в то время как два пальца другой руки проникают внутрь меня, изгибаясь вперед, и я кончаю.
Захлестнувший меня оргазм настолько силен, что я бьюсь в конвульсиях и дрожу. Каждая мышца напрягается, вплоть до выгнутых ступней и поджатых пальцев ног, которые в данный момент покоятся на его спине.
Кай продолжает двигать языком, и когда я опускаю взгляд на свои ноги, я понимаю, что его голубые глаза тоже смотрят на меня. Он выглядит там так чертовски хорошо, что я не могу удержаться и прикасаюсь к нему, ерошу его волосы, глажу по его лицу, наслаждаясь каждой секундой.
И, наконец, делаю глубокий вдох и на выдохе опускаюсь на матрас, измученная, хотя даже ничего для этого не сделала.
Он улыбается, касаясь моей кожи. Самодовольный и такой удовлетворенный.
– Как красиво.
Кай нежно целует мой клитор, и от его прикосновения у меня снова кружится голова. Этот парень – ходячее противоречие. Самоуверенность в грязных разговорах сменяется мягкостью человека, который прожил свою жизнь в одиночестве.
Он встает, проложив дорожку из поцелуев на внутренней стороне моей ноги, и отходит от кровати.
Такой красивый. Такой внимательный.
– С того вечера на кухне ты трижды заставил меня кончить. – Мое дыхание становится прерывистым, я пытаюсь успокоиться. – И я ни разу не позаботилась о тебе. Это кажется ужасно несправедливым.
Кай достает презерватив из заднего кармана брюк.
Того кармана, который в данный момент не занят моими трусиками.
– Так вот как, по-твоему, это работает? Кто, черт возьми, доставлял тебе оргазмы только для того, чтобы ожидать их взамен? – Он качает головой. – Не отвечай на этот вопрос. Я передумал. Не хочу этого знать.
Он стягивает штаны, и его член выступает из-под ткани трусов.
– Это так работает, – объясняю я, не в силах отвести от него глаз.
Он смеется, но в его смехе нет ничего смешного.
– Когда я возбуждаю тебя, это возбуждает и меня. Тебе следует перестать развлекать парней с другим мышлением.
Он сбрасывает трусы на пол, и я не могу дышать.
– На самом деле, тебе вообще следует перестать развлекаться с другими парнями.
Его крепкие, покрытые татуировками бедра подрагивают, идеальные косые мышцы переходят в твердый член, вытянутый и толстый. Полностью пропорциональный его гигантскому телу.
С головки стекает немного спермы, и он проводит по ней большим пальцем, смазывая кулак, пока ласкает себя. Он стоит передо мной, ни капли не стесняясь.
Он потрясающий.
Чистая мужественность, подтянутые мышцы, стройная фигура, в которой достаточно мягкости, чтобы в одиночку с любовью воспитывать ребенка. Кажется, сегодня вечером я вижу прежнего Кая, и эта версия пугает меня. Уверенность, самонадеянность, смешанные с новым Каем – вдумчивым и добрым. Он представляет собой убийственное сочетание, и это осознает не только мое тело, но и мое сердце.
Он разрывает упаковку зубами.
– Можно
