Наталья Калинина - Театр любви

— Она собиралась к вам приехать?

Я кивнула.

— Вы не помните, в котором часу это было?

— В десять минут восьмого.

Я прочитала на лице Апухтина удивление и пояснила:

— Дело в том, что я рассчитала, как долго ей до меня добираться, и поставила чайник.

— Понятно. Она собралась к вам неожиданно?

— Думаю, она вышла погулять с собакой. Она сказала, что отведет ее, то есть Рыцаря, домой и приедет ко мне.

— Кириллина сказала, почему хочет увидеться с вами?

— Да.

Это проклятое слово сорвалось с языка до того, как я успела взвесить все «за» и «против» своей полной откровенности. Осталось только рассказать про то письмо, которым угрожала Кириллиным Валентина.

— И что она вам сказала?

Я затянулась предложенной Апухтиным сигаретой. У меня поплыло перед глазами.

— Ей было очень одиноко. Последнее время у них дома сплошные скандалы. Она сказала, что хочет переночевать у меня, вспомнить прошлое. Я даже постелила ей постель.

По выражению лица Апухтина я поняла, что он разочарован моим ответом. Но ему ничего не оставалось, как кивнуть головой.

— Вы были в хороших отношениях с Кириллиной?

— Она давала мне в детстве уроки музыки. Бесплатно.

— Но вы не виделись с ней больше десяти лет. Чем это объясняется?

Почва колебалась подо мной все ощутимее. Однако на вопросы милиции надо отвечать, и я постаралась ответить так, как это делают в зарубежных детективах цивилизованные свидетели.

— Мы поссорились с ее сыном, — самым невозмутимым тоном сказала я.

Зазвонил телефон. Аппарат стоял рядом с Апухтиным, но он не сразу снял трубку. Прикрыл ее на несколько секунд ладонью и только потом протянул мне.

— Але, — с трудом выдавила я из себя.

Если бы на другом конце провода и ответили, я вряд ли смогла бы что-то понять. Я слышала, как провалилась монета, устраняя преграду на пути звука. Затем наступила пауза на фоне чьих-то отдаленных голосов.

— Я вас слушаю, — сказала я почти спокойно.

Трубку, похоже, прижимали к подбородку. Я услышала прерывистое дыхание, сдавленный всхлип, женский смех где-то рядом. И тут же гудки отбоя.

— Если я вас правильно понял, вы когда-то были дружны с Кириллиным, — сказал Апухтин, беря у меня трубку. — Вы не могли бы охарактеризовать его вкратце? Понимаю, вам сейчас нелегко…

«Ничего ты не понимаешь. Со стороны это невозможно понять. А мне, если хочешь знать, никак».

— Он был очень отзывчивым и чутким. Он был… замечательным сыном.

— Был? — Апухтин в изумлении поднял брови.

— Я сказала так по привычке. Все эти десять с лишним лет я думала о нем в прошедшем времени.

— Ясно. Как вы считаете, Кириллин изменился за эти десять с лишним лет?

— Но почему я должна отвечать на ваши вопросы? — слабо воспротивилась я. — Разве Кириллину убили?

— Нам пока ничего не известно. Ее нашли на лестничной площадке четвертого этажа возле лифта. С раной черепа в затылочной части. Она была еще жива.

— Кто нашел? — невольно сорвалось с языка.

— Вы еще любопытней меня. — Апухтин улыбнулся одними глазами. — Девочка шла из булочной, увидела ее. Соседи вызвали «скорую». Их девочка. Внучка пострадавшей.

Я представила ужас маленькой Верочки. Помню, в ее возрасте я наткнулась в камышах на утопленника. Мать после этого месяца два поила меня какой-то горькой травой — я кричала по ночам.

— Девочка очень испугалась?

Апухтин, как мне показалось, окинул меня заинтересованным взглядом.

— Девочке дали успокоительные капли. Все обойдется. Итак, я ответил на целых два ваших вопроса. Любезностью за любезность, как говорится. Кириллин с тех пор изменился?

— Да, — не смогла слукавить я. — Он… стал выпивать. Раньше он был… совсем другим.

— Его жена показала, будто последнее время у Кириллина обострились взаимоотношения с матерью. Будто бы он силой вымогал у нее деньги.

Я вспомнила омерзительную сцену в воскресенье и поморщилась. И все равно силой он вымогать не станет.

— Кириллина была не из тех, от кого можно добиться чего-то силой. Просто она очень любила своего сына и потворствовала его слабости. Но вы лучше спросите об этом у… самого Кириллина.

— Мы с удовольствием это сделаем, как только представится возможность. К сожалению, ее пока у нас нет.

Апухтин развел руками.

— Вы сказали, что Кириллину нашли с травмой черепа в затылочной части. А… оружие, которым было совершено убийство, обнаружили?

— Я не сказал вам, что это было убийство. Но оружие, как вы выразились, обнаружено. Металлический угол лифта. Она стукнулась об него со всего маху.

— Со всего маху, — эхом повторила я.

Я постаралась представить, как Варвара Аркадьевна тяжело поднимается по лестнице, заносит ногу над последней ступенькой, и тут раскрывается дверь и на нее налетает… Дальше у меня попросту не хватало воображения.

— Но если она возвращалась домой после разговора со мной, с ней должна была быть собака, — рассуждала я. — Рыцарь.

— Рыцарь был закрыт на кухне. Когда мы прибыли по вызову, он успел исцарапать когтями дверь. Девочка сказала, что бабушка была одна.

— Значит, она уже отвела Рыцаря и собралась ко мне. Только почему вдруг она закрыла его на кухне?

Я опять поймала на себе заинтересованный взгляд Апухтина.

— Вижу, вы когда-то очень хорошо знали эту семью. Может, вы уловили какие-то изменения во взаимоотношениях между матерью и сыном?

— Мне трудно сказать. Последнее время я общалась главным образом с Варварой Аркадьевной и… Рыцарем. Кириллина рассказывала мне, что Саша не ладит с женой.

— Она все врет, врет! — услышала я прямо над своим ухом визгливый голос Валентины. — У нас с ним все ладно было, мирно, пока она не появилась. Она Сашку спаивает, против нас настраивает. А он доверчивый такой, податливый. Да он ради этой сучки готов мать родную прихлопнуть.

— Гражданка Трушкина, успокойтесь. У вас уже была возможность сказать все, что вы хотели.

Я подумала, что Апухтину трудно с нами придется. Чего-чего, а беспристрастности ни от нее, ни от меня ему не добиться.

— Но я вам не все сказала. Я забыла про то письмо. Из-за него Сашкина первая жена в речку бросилась. Потому что он сказал ей, что не любит ее, а эту… дрянь любит. Он и мне то же самое говорил.

Кулагин поспешил увести Валентину из комнаты.

— Вам известно что-нибудь про это письмо? — спросил у меня Апухтин, когда дверь в столовую закрылась.

— Известно, — смело заявила я. — Варвара Аркадьевна говорила мне, что Валентина угрожает ей и сыну каким-то письмом. Кириллин сказал мне вчера, что никакого письма не существует.

— Вы виделись вчера с Кириллиным?

Воистину: чем дальше в лес — тем больше дров. Я их и так уже достаточно наломала: нажила лютого врага в лице Валентины, попала чуть ли не по собственному желанию в свидетели по делу об убийстве. А всего какую-то неделю назад моя жизнь текла меж привычных берегов.

— Он затащил меня в парикмахерскую познакомить со своей женой. Это она меня постригла. Вам нравится?

Апухтин окинул меня серьезным взглядом. Только сейчас я обратила внимание на то, что он чем-то напоминает Стаса. Не этой ли напускной серьезностью?

— Честно говоря — нет. Мне кажется, вам больше вдут длинные волосы. Вы замужем?

— Этот вопрос…

— Вы правы, к делу не относится. Хотя как знать.

Ему определенно было мало того, что я рассказала. И он пытался вытянуть из меня что-нибудь еще. Что ж, поглядим, кто кого. В свое время я увлекалась психологией.

— Если я и не замужем, то вовсе не потому, что никак не могу забыть… свое первое увлечение, — выпалила я, сообразив задним числом, что эта фраза с таким количеством отрицаний на самом деле воспринимается в утвердительном смысле. — Просто я считаю свой образ жизни куда более нормальным, чем у людей семейных. Одним словом, не вижу смысла изо дня в день перед кем-то ломать комедию.

— Абсолютно с вами согласен. Лучше перед самим собой ее ломать.

— А вот это уже точно к делу не относится.

Я даже улыбнулась ему. Ехидно и слегка кокетливо. Уж слишком много он на себя берет, этот капитан Апухтин.

— Верно подмечено. — Апухтин усмехнулся. — А вы случайно не знаете, какие отношения связывали покойную с Натальей Филипповной Путятиной?

Я вздрогнула при этой фамилии. Такая была у моего отца. Мать почему-то записала меня на свою, девичью. Правда, в тех краях, где прошло мое раннее детство, был даже хутор Путятин.

— Она дальняя родственница Кириллиной. Разыскала ее через адресный стол. Варвара Аркадьевна устроила ее в глазную клинику.

— Выходит, она и Кириллину родственницей доводится. А вы не заметили, он хорошо к ней относится?

— Мне показалось, он слегка ревнует к ней мать. Но очень может быть, что это всего лишь поверхностное впечатление. Варвара Аркадьевна сказала, что Валентина, то есть Трушкина, ненавидит Наталью Филипповну. Из-за того, что она деревенская.