Ворон, каркни на счастье - Анастасия Разумовская
— Замрите, — резко бросил он.
Дослал коня шенкелями вперёд, спрыгнул с седла, подошёл, неверяще уставился в лицо черноволосого мужчины в чёрной, расшитой золотом одежде. Тот стоял рядом с волком и просто, бесстрастно смотрел на орду.
— Повелитель, — прошептал Аэрг, спрыгнул с коня и преклонил колено.
Тэрлак и Ярдаш последовали его примеру. Они были достаточно стары, чтобы помнить лицо того, кто смотрел на них.
— Ты вернулся из камня, владыка? — хрипло уточнил Аэрг, откашлялся.
— Да, Первый ворон, — сипло ответил каган Рарш, — вернулся.
Посмотрел в морду волка, хекнул, прочищая горло и властно велел:
— Я вернулся из камня, чтобы сказать: наш враг не на западе. Он идёт с востока. Где ваши женщины и дети? Где ваши старики, о воины?
Все растерялись. Орда загудела, забыв и про бартарлага, который, казалось, покорился силе легендарного кагана, и про вражескую армию, утекающую в город.
— Новый каган, Охраш, велел оставить их позади, — ответил Аэрг.
Рарш нахмурился:
— Только слабый сердцем человек может оставить свою семью перед нашествием беды. Мы возвращаемся.
— Не слушайте его! — крикнул Охраш, стегая коня и выезжая вперёд. — Он околдован бартарлагом. Наше спасение — проснувшаяся дева…
— Кто ты? — спросил Рарш, в упор глядя на преемника.
Ему ответил Аэрг:
— Охраш, сын Габудула.
— Габудул не был царского рода, — чёрные глаза воскресшего кагана сверкнули гневом. — Где мой сын? Где мои братья? Почему уздой орды владеет Охраш?
— Он убил твоего сына, владыка, — пояснил Эйдэн бесстрастно, — и твоих братьев. И силой взял себе узду.
Охраш посерел и попятился. Оглянулся на орду и увидел каменные лица всадников. Никто не говорил ни слова. Взгляды их были тяжелы. Рарш закрыл глаза. Открыл.
— Меня не было слишком долго, — прошептал он. — Слишком. Закуйте изменника в кандалы и ведите за лошадью. Сейчас на возмездие нет времени. Мы едем сразиться с Великим Ницто. Я, мои вороны и бартарлаг.
— Это самозванец! — прорычал Охраш. — Мои вороны, я велю вам…
Аэрг поднял руку в перчатке:
— Это каган Рарш. Я свидетель.
— Это каган Рарш, я свидетель, — присоединился к нему Тэрлак могучим басом.
— Это каган Рарш, истинный каган. Я свидетель, — провозгласил и Пятый ворон, старейший из всех.
И Охраш с ужасом увидел, как, повинуясь старшим более молодые вороны — Кариолан, Ыртаг и Нург — выстраивают коней рядом со старшими. Эйдэн не торопясь подъехал к ним. Дети степей тотчас забыли и про Старый город, и про врагов, стройными рядами отступающих в распахнутые ворота. Лица светлели, в глазах вспыхивали улыбки. Никто не осмеливался ослушаться приказа кагана, но каждый тосковал и тревожился об оставленных позади близких. Не было никого, у кого позади не остался бы кто-то, кого оставлять совсем-совсем не хотелось.
Орда повернула вспять.
Кагану Раршу подвели лучшего скакуна. Волк побежал впереди. Шестеро воронов развернули коней. Герман, Бертран и Майя подъехали к Эйдэну.
— Извини, но на этом наши дороги расходятся, — маг-архитектор кивнул Третьему ворону. — Наш путь — в Старый город. Прощай, брат.
Третий ворон кивнул, сдерживая коня:
— Я помню. Пусть Утренняя звезда поможет вам найти тех, кого вы ищете. Прощайте.
И ударил шенкелями в бока жеребца. А перед воротами города, чуть левее, стояла, прислонившись к стене, светловолосая девушка в мужском костюме и, улыбаясь, смотрела, как Герман Павлович Иевлев, маг-архитектор и глава реставрационной фирмы, скачет к ней галопом на рыжем, точно солнце, коне.
Глава 33
Братья
Степь пахла тревогой. Степь пахла подступающим ужасом.
Я бежала и слышала, как слева и справа огибают орду стада сайгаков и легконогих косуль, как мчатся волчьи стаи и трясут землю мохнатые яки. Небо потемнело от птичьих крыльев и туч разных насекомых, и даже под землёй происходило движение на запад.
Мы не успевали: Тьма была уже совсем близко.
Я напрягла зрение, чтобы увидеть, далеко ли от нас оставленная половина орды, и раньше, чем поняла, что это невозможно, увидела. Они больше не продвигались на запад, выстроились полумесяцем на восток. Впереди — старики и мальчишки с кольями, ножами, старыми саблями, позади — женщины, за ними — дети. Они молча ждали приближения… нет, даже не смерти — небытия.
Оно было совсем рядом: ещё час или два, и поглотит тех, кого оставили ему в жертву.
Мы не успевали. Я отчётливо видела, что нам нужно без остановок и снижения скорости скакать дня два, почти три. Скакать на горячих скакунах, самым быстрым аллюром, но кони всадников уже устали и нуждались в отдыхе. Даже те, что неслись налегке, в табунах. Да и не было у нас ни одного дня.
Сердце стиснул страх.
Не мой страх, нет. Лилово-красным паром поднимался он от брошенных людей. Девочки плакали, женщины сжимали ножи. Мальчики постарше стискивали зубы, пытаясь быть воинами, но я-то видела, знала: безнадёжность и ужас поселились в их сердцах.
Внезапно вокруг меня волной пронёсся «ах» потрясения. Я вернула близкое зрение и оглянулась.
Среди нашей армии уже не было ни одного из воронов: все семеро взмыли в небо огромными чёрными птицами, распластали крылья, поймав ветер. То есть… они… они так могут? А я думала, ворон — это просто звание… Судя по оторопевшим лицам кочевников, не я одна.
Я попыталась бежать быстрее, более длинными скачками и… случайно перемахнула небольшую рощицу. А затем довольно большое озеро. Я так могу? Ух ты? Ветер свистел так громко, что пришлось очень плотно прижать уши к голове. Я задрала морду вверх и не увидела воронов. Завыла протяжно, и вой разнёсся по степи от края до края.
Снова вглядевшись в горизонт, я увидела, как во́роны подлетели к брошенным людям, покружились над ними и ринулись на тьму, застлавшую полнеба. Они набрасывались на неё, рвали в клочья, отлетали и снова пикировали. А потом вдруг громадными крыльями подняли огненный смерч.
Им не справиться без меня!
Я
